Не могу уйти - Мэхелия Айзекс

Даниэлла фыркнула.

– Ну да! Их волнует работоспособность хозяина, поскольку от нее зависят доходы «Старта».

Пропустив колкую реплику мимо ушей, Бетси продолжила:

– Он стал неузнаваем. Часами молчит, а когда силком заставляет себя являться в офис, совершает непредсказуемые поступки. Такое впечатление, что он лишился рассудка. Большую часть времени проводит в полуразрушенном Хилвуде, который, уж поверьте, купил, рассчитывая на будущее... с вами.

Сердце Даниэллы вдруг сжалось от недоброго предчувствия.

– Что-нибудь случилось? Он упал с лестницы? Оступился?.. Ничего, поправится!

– Оказывается, вы жестокая. Я надеялась, что вы откликнитесь на мою просьбу и согласитесь поговорить с ним хотя бы по телефону, чтобы чуточку поддержать.

Даниэлла, уверенная, что теперь мать Чарльза расставляет силки, наконец сказала:

– Полагаю, мистер Меррей скоро поправится. Я ничем не могу вам помочь. Между мною и вашим сыном все кончено.

– Жаль. Он ведь действительно вас любит. Будь я на вашем месте, поверьте, сумела бы это чувство оценить.

– По-моему, у него и без меня богатый выбор.

– Зря вы так! – Бетси Меррей укоризненно взглянула Даниэлле прямо в лицо. – Я не хотела все говорить до конца, но, видно, придется. В Чарли стреляли. Он ранен.

Голова у Даниэллы пошла кругом, она пошатнулась.

– Ранен?..

– Десять дней тому назад бежал из тюрьмы некий Барт Рэнд, который однажды уже покушался на жизнь Чарли. Теперь он выследил его и подстерег в Хилвуде.

– А как же охрана? Где был в это время Гленн?

– Да в том-то и дело, что Чарли вел себя неадекватно, я же вам говорила. Он наотрез отказался ездить в Хилвуд в сопровождении Лэрда. Хотел побыть в одиночестве, вот и поплатился за свое безрассудство. К счастью, этот негодяй промахнулся, пуля задела Чарли рикошетом, но он потерял много крови... Врачам пришлось повозиться. Сейчас и их, и меня волнует одно – Чарли словно безразличен к собственной жизни и даже не пытается взять себя в руки...

Даниэлла почувствовала, как ее тело покрывается холодным потом, боль сжала сердце, острыми молоточками застучало в висках, мысли смешались. По сравнению с тем, что случилось, прошлые события показались ей мелкими, ничтожными. Только теперь она начала отдавать себе отчет, что значит Чарльз в ее судьбе...

– Полиции удалось задержать мерзавца. Только на этот раз его упекли в лечебницу – при обследовании обнаружилось психическое расстройство.

– Где он? – машинально, думая о своем, перебила Даниэлла.

– Кто, Рэнд?

– Да нет же!

Бетси Меррей поняла, что та в шоке.

– Чарли в Хилвуде.

Первым, кого Даниэлла увидела в Хилвуде, был Гленн Лэрд. Можно было не сомневаться – тот не покинет своего хозяина в трудную минуту. Ведь он наверняка казнится: послушно снял с себя обязанности телохранителя, не проявив настойчивости.

– Здравствуйте! – сказал Гленн, когда Гифорд вышла из машины. – Спасибо, что приехали. Я уж заждался.

– Разве вы знали об этом? – подозрительно спросила она.

– Я надеялся, – честно признался Гленн. – Не трудно догадаться, к кому может поехать миссис Меррей в Уотфорде. Не к дочери же с зятем, с которыми у нее испорчены отношения...

– Как Чарли?

– Могло быть хуже. Этот парень давно угрожал ему и вот выполнил задуманное.

– Где Меррей сейчас?

– В оранжерее. Там не очень удобно, но лучше, чем в любом другом помещении.

– Он... знает, что его мать ездила ко мне? Гленн пожал плечами.

– Во всяком случае я ему об этом не говорил.

Уклончивый ответ не совсем удовлетворил Даниэллу. Она буквально терзалась по поводу того, что рванулась сюда, повинуясь эмоциональному порыву. Еще по дороге в Хилвуд ее начали мучить все прежние сомнения и обиды, и если теперь она помедлит еще немного, то вообще не решится войти в дом.

В холле было холодно и сыро как в могиле. Без Гленна, шагавшего рядом, ей, наверное, стало бы не по себе. Но в западном крыле, там, где к зданию примыкала оранжерея, оказалось уже теплее.

Если Меррей и понял, что кто-то идет, то не подал виду. Конечно, он не мог не слышать звука шагов, но решил, что, вероятно, Гленн проверяет, все ли в порядке.

Чарльз сидел в старом шезлонге, спиной ко входу, глядя сквозь оранжерейные стекла на просторные, начинавшие желтеть поля и белые облака, клубившиеся в небе.

– К вам пришли! – доложил Гленн. Меррей обернулся.

Даниэлла не могла бы точно сказать, чего ожидала, но уж, конечно, не того насмешливого выражения, которое скользнуло по его лицу.

– Это ты? – медленно протянул он. Вид у него был неважный. Из-под пледа, сползшего с плеча, виднелись бинты. – Значит, старушка все-таки сделала это?

– Если ты имеешь в виду свою мать...

– Конечно, ее! – хмуро подтвердил Чарльз. – Почему-то все в нашей семье обожают лезть не в свои дела. Что же, по крайней мере ей удалось добиться большего, чем мне. Вряд ли ты приехала бы сюда по собственной воле, разве не так?..

– Миссис Меррей рассказала мне об этом ужасном событии.

Чарльз поморщился.

– И ты поверила?

Даниэлла растерялась, оглянулась на Гленна, но тот уже тихо исчез.

– Оставь свои нелепые шуточки. Как ты себя чувствуешь?.. И почему ты здесь? Тут же неуютно, холодно и вообще неудобно...

Чарльз лукаво подмигнул ей.

– Одна моя знакомая дизайнерша говорит так: когда в доме идет ремонт, хозяину лучше присутствовать самому, чтобы строители не халтурили. Вот я и следую совету опытного человека.

– Но в твоем положении это же глупо!

– Почему? Мы с Тленном неплохо устроились. К тому же, если у рабочих возникают вопросы, я всегда под рукой. Можешь сходить на второй этаж, сама увидишь, как мы продвинулись.

– Тебе сейчас следует думать о здоровье, а не о ремонте.

– Со мной все в порядке, – ровным тоном произнес Меррей. – Мать, очевидно, слишком сгустила краски. Поверь, я ценю твое сочувствие, но отнюдь не нуждаюсь в нем.

Даниэлла стиснула зубы, на секунду замолчала.

– Прошу тебя, – сказала она, аккуратно выбирая слова. – Не говори так, иначе мне на самом деле придется уехать.

Он помрачнел.

– Должен признать, с тех пор как мы расстались, я действительно не хотел тебя видеть. Я боялся тех чувств, которые ты порождаешь в моей душе.

– Боялся? Не понимаю...