Наследник для врага брата - Мила Дали

— Как ты сказал?

— Мурад. По-твоему, вышло, зятек!

Хлопает по плечу Фархада. Достает остальные бумажки, комкает в ладони, быстро прячет в карман. С облегчением выдыхаю. И лицо айсберга можно фотографировать, после в рамочке на стену кабинета вешать.

Женька возвращается за стол.

Восточная половина семьи что-то поет на своем наречии во славу и здоровье наследника. Мурад кряхтит, но не плачет в руках Фархада.

Пока Женька отлучается в уборную, Зухра дикой сойкой подлетает на его место. Ко мне поближе. Со своей свекрухиной улыбочкой.

— Нашей семье нужно много детишек. Я знаю, что роды дались тебе с трудом, дорогая. Фархад захочет еще пополнения. А сможешь ли ты порадовать мужа?

Жирный знак вопроса. Нервно сжимаю в кулаке подол платья.

— Это мы уж с Фархадом сами решим.

— Ох, как так? Я знаю, ты не уважаешь наши обычаи и против второй жены. Но тогда Фархаду придется взять другую девушку. Здоровую.

И уши мои пылают жаром адским. Тот же жар припекает зад. Медленно. Слишком медленно я моргаю два раза и под песнопения басурманские умещаюсь вполоборота к Зухре.

— Вот, видела? — Показываю свекровке под столом дулю, говорю максимально тише. — Я ваших невесток вперед ногами лично вынесу из дома. Давай приводи первую.

— Ну-ну. Ой, Женечка, уже вернулись? Уступаю-уступаю вам местечко!

Щебечет Зухра. Заискивающе суетиться. Змеюка.

Остаток празднования я сидела в прострации. Кусок в глотку не лез. Взглядики родственников не волновали совсем. Мне похрен. Я ковырялась в тарелке и фантазийно, с некой долькой удовольствия, выживала потенциальных соперниц из особняка.

Через полтора часа начинает раскалываться голова, шепотом прощаюсь с Россами, говорю Фархаду чтоб объяснился за меня перед своими. Сама молча наверх, да подальше.

Энергетические вампиры.

В комнате скидываю платье и переодеваюсь в халат. Проклятый серый балахон сразу в стиралку. Провонял негативщиной, видите ли. Бесит.

Я захожу в ванну и включаю горячий душ. Только теперь могу с облегчением выдохнуть, когда нахожусь на расстоянии от надоедливых глаз. Опускаю голову, рукой упираюсь в стенку. Замираю, медитирую на кафельный пол.

Теплые струи падают на голову, стекают по волосам, коже. Рассасывают головную боль. Беру мужской гель, он пахнет Фархадом. Намыливаю ладошки. Трогала ими Карима. Мрак. Невероятно сложно удерживать такт, когда провоцируют. С Зухрой сорвалась, слабость проявила. Умней надо быть и не вестись на поводу. Они хотят вывернуть меня наизнанку, опустить в глазах Фархада, до днища. Дворовой девки с низким социальным статусом.

Теплые струи стекают по ладоням и запястьям, смывают бархатистую пену. Зухра ревнует по-черному и переживает, что муж обратил на кого-то внимание. Насквозь вижу ее душонку. Задевает за живое. Наверное, всю жизнь так маялась, хотя лучше было бы начать с себя. Неважно.

Теплые струи окутывают плечи, грудь, талию. Щекочут. Намыливаю ладони еще раз. Карим не привык отступать, и гордыня охватила его разум. Судя по нервозной супруге, он никогда не отличался верностью. Их схожесть с Фархадом поразительная. И вот я вовсе не удивлена, почему свекр обратил свой взор именно на меня. Одна кровь, одна внешность, пристрастия. Мужик с огнем играет. Ведь его сын — апгрейд. Усовершенствованная модель Карима. Страшно подумать, что могло случиться, увидев Фархад руку возлюбленной на груди Карима Рашидовича. Мне-то ничего, точно. А вот родителю…

Теплые струи стекают по бедрам к коленям, ступням. Хромированный слив наполовину забит моими волосами. Они везде. Фархад по-стариковски бурчит, когда находит их в салоне авто, тарелке и даже своем нижнем белье. Гребаный Карим. А я искренни хотела понравиться. Но не так откровенно.

Я поднимаю руку, на кончиках пальцев побелела кожа и сморщилась. Сколько я здесь простояла? Час? Может больше.

Вздрагиваю, на рефлексах прикрываю голое тело. Стеклянная душевая перегородка сдвигается вправо. Холодное освещение нескольких ламп отражается в темном взгляде напротив. Медленно моргаю, щурюсь от воды. Тянусь к серебристому крану.

— Я тебя потерял.

— Все уже ушли?

— Еще двадцать минут назад. Мне стыдно перед тобой, Вик…

— Ты не виноват.

Последней фразой перебиваю Фархада. Скольжу ступнями по гладкому кафелю. Алиев подает мне руку. Перешагиваю низкий бортик, ищу глазами халат. Алиев отходит назад, прижимается спиной к глянцевой раковине.

Суетливо одеваюсь, пальцами перед зеркалом зачесываю назад мокрые волосы. Спутались. Падлы. Через отражение наблюдаю, как Фархад рассматривает свою ладонь. Медленно сжимает в кулак, также медленно расслабляет. Мужчина ничего не говорит, оно и не надо. Я прекрасно понимаю его без слов.

— Знаешь, Фархад, может я не умею говорить красиво как ты, но у Россов есть один непреложный закон: семейную жизнь вести- не хером трясти. Ну и пусть думают и балаболят, что хотят. Мы согласимся, однако, все равно по-своему сделаем. А вообще, почему бы Кариму Рашидовичу не взять себе вторую жену? Матушка твоя одобряет. Даже очень!

Шах и мат тебе свекруха, и Алиев в удивлении приподнимает брови. Тупит секунды три в стену, потом разворачивается и тупит на меня. Ухмыляется.

— Он изменщик. Женился на матушке, потому что так надо было. Их сосватали задолго до моего появления. Ведь она правильная, чистая. Сам же не гнушался нарушать заповеди. К слову, почти все. — Кулак Надменного с силой ударяет по раковине, маленькие безделушки сверху подпрыгивают, с грохотом падают на кафель. — Только после трагедии стал Кораном размахивать, учить меня мудростям. Предатель. Ему никто не приглянется, кроме тебя, Кошка.

Когда-то смуглое лицо Фархада краснеет. Мужчину сковывает ярость. Это вам не шуточки и моя психологическая импровизация пошла не в то русло. Попискиваю тонко. Подбираю зубные щетки кидаю на пьедестал рядом с раковиной.

Как хорошенькая и с улыбкой становлюсь напротив Фархада, ладонями касаюсь его плеч.

— Ну так ты сам займись этим вопросом. Подбери жинку по личному утонченному вкусу.

— Непокорную Кошку с мягкой задницей и формами? Матершинницу с добрым сердцем? Таких больше нет, Вик. Хотя…

А вот это мне совершенно не нравится. Сей задумчивый вид и хитрый прищур Алиева. Будто сквозь меня смотрит. Деликатно, но по-Россовски, расталкиваю коленкой мужские ноги, упираюсь в пах. Взгляд — огненный разряд Надменного тут же опускается вниз на мое колено. Скользит по бедру.

— Кошка…

Пульс ускоряется до марафонного ритма. В темных глазах напротив моментально расширяются зрачки, скрывая радужку. Неподдельное доказательство верности. Так смотрят на тех, кого любят. Прошлые мысли стираются без остатка, и я будто опьянела, не меньше, чем от пары бокалов добротного виски. Горло обжигает от предвкушения. Жар медленно растекается по телу, заставляет плавиться, сгорать от похоти. Останавливается в животе, скручивается покалывающим спазмом.