Хозяин Зоны - Александр Эсаулов

— Диспетчер, я борт двенадцать, к полету готов, разрешите рулежку.

— Рулежку разрешаю…

Зам добавил газу, и шум работающего мотора стал на тон выше. Самолет нехотя, словно раздумывая, покатился вперед, подпрыгивая и переваливаясь, как утка, на мелких неровностях аэродромного поля.

Зам посмотрел на часы: он шел в графике минута в минуту. Генерал улыбнулся: что-что, а летать он умеет! Придержав машину, он дал мотору набрать нужные обороты, а потом как будто бросил поводья, отпустив скакуна, вернее целый табун скакунов, на волю. Короткий разбег… Тряска резко оборвалась, и земля провалилась вниз… Он до упора надавил на газ и, когда мотор заработал на полную мощность, тут же заложил двойную восходящую «бочку», непредусмотренную программой полета. Что делать, если душа поет, если она соскучилась по удивительному чувству свободы, которое бывает только в небе? Руководитель полетов поворчит, конечно, только это не беда, переживем, зато сиюминутная радость от обладания мощной и умной машиной надолго скрасит скуку кабинетного бытия. Прости уж, Сергеич… Зам сбросил газ и уже спокойно вывел машину в зону пилотирования.

— Начинаю…

— Добро…

Весь полет по плану занимал пятнадцать минут. Лихо отлетав всю программу и закончив ее красивым штопором с выходом у самой земли, самолет Зама вышел из зоны.

— Хорошо отпилотировали, генерал…

— Ну так… Что могём, то могём, Сергеич…

— Только уж «бочку» на взлете совсем зря… Не по программе…

— Душа просит, Сергеич! Понимаешь ты, что значит душа? — Зам передернул плечами, стараясь освободиться от неприятного ощущения: летный комбинезон на спине неожиданно стал влажным.

Земля стремительно набегала на самолет. И вот, когда Зам сбросил обороты двигателя, а колеса выпущенного шасси уже были готовы коснуться зеленой травы взлетно-посадочной полосы, бешено несущейся навстречу, резкий порыв ветра ударил в левое крыло снизу вверх. Самолет, словно канатоходец, потерявший равновесие на туго натянутом канате, резко задрал подбитое ветром левое крыло, правым зацепил землю и покатился кубарем, ломая крылья и в немыслимый штопор закручивая пропеллер. И все было бы ничего, потому что спасительный ремень, которым генерал был пристегнут, выдержал, да только ручка, с помощью которой он управлял этим бешено несущимся табуном жеребцов, выгнулась и пробила генерала почти насквозь. Хлынула кровь, заливая искореженный пол кабины и парашют.

К самолету подъехали несколько машин. С большим трудом сбили треснувший фонарь, закрывавший кабину, и стало видно бледное, с синевой лицо пилота. Голова его безвольно лежала на груди, вся кабина была залита кровью. Ремень отстегнуть не смогли, поэтому его перерезали поданным неизвестно кем острым ножом, и мертвого генерала, третьего человека в одной из самых могущественных организаций страны, извлекли из кабины и положили на пыльную траву аэродрома.

С первого взгляда было ясно, что в никакой помощи Зам больше не нуждается. Врач для формальности взял покойного за кисть и попытался найти пульс, но тут же печально покачал головой.

* * *

— Господин Президент, завтра едем в Зону, выезд в девять тридцать. Вот программа, — Помощник говорил приятным баритоном. Он был нетороплив, спокоен и уверен в себе.

Помощник положил перед Президентом листок с небольшой табличкой из двух колонок. В левой было указано время, в правой — содержание мероприятий. Президент, не глядя на левую колонку (соблюдение временного графика совсем не его головная боль, для этого есть куча помощников), быстро просмотрел правую, прикрыл глаза, собираясь с мыслями, а потом спросил:

— Справочный материал?

Помощник молча протянул шефу пластиковый скоросшиватель с прозрачными файлами, в которых лежали несколько листочков. Президент погрузился в чтение. Справочный текст он читал внимательно, иногда один и тот же абзац по нескольку раз, стараясь вникнуть в смысл и профессионально запоминая цифры. Он снова отметил про себя, какие суммы выделяются на содержание неработающей Станции и практически пустующей Зоны, и даже негромко застонал, словно эти деньги забирали у него самого, а не из скудного бюджета страны. Помощник, встрепенувшись, посмотрел на Президента, но тот, не поднимая головы от текста, успокаивающе махнул рукой.

«Черт возьми! — думал Президент. — Все равно ведь земля пропадает! Какие деньги можно было бы брать за хранение отработанного ядерного топлива со всей Европы! Сотни миллионов долларов! Эти деньги так нужны стране… А политическая выгода? Привязать пол-Европы к себе! Куда бы она тогда делась? Приняли бы в Евросоюз как миленькие! Оппозиция… „Зеленые“ вой поднимут… А как же — перед выборами надо о пиаре позаботиться! А на то, чтобы новые технологии внедрять, такие деньжищи нужны! Где их брать? Нет, надо решаться! Черт с ними, пусть орут. Выборы пройдут — заткнутся, а дело будет сделано. И те же сотни миллионов долларов можно будет направить на научные разработки чистых источников энергии… На энергосбережение…»

Помощник тихо затворил дверь в кабинет Президента. Дело сделано! Улыбаясь, он сел за свой стол, придвинул к себе кипу газет и, поискав, вытащил одну. Газета была из Берлина.

* * *

— Добрый день! Попрошу выйти из машины и предъявить для проверки документы, — заученной скороговоркой произнес сержант-милиционер через полуопущенное стекло машины.

Сереге снова повезло. Надо же: единственный раз он ездил в Зону, и тогда здесь, на пропускном пункте при въезде в тридцатикилометровую Зону, который еще называют КПП-30, во время недолгой проверки документов перекинулся несколькими словами с сержантом милиции, оказавшимся его земляком. Сегодня дежурил тот самый сержант.

— А, земляк… Здорово! Снова в командировку?

— Ага! Задолбали уже этими командировками! Через день гоняют… Нашли молодого и рады!..

— Это всегда так, — успокоил Серегу сержант, — меня здесь тоже постоянно напрягают, посылая за антирадиантом.

— За чем? — не понял Серега.

— Да за водкой! Вечером посидеть… Тут же со скуки одуреть можно! Ну и меня, как самого молодого… Говорят, ноги длинные да крепкие, так что чеши в магазин!

Серега понял намек, ни слова не говоря, полез в багажник и достал початую вчера бутылку водки.

— На, земеля, развеетесь вечером…

— Вот спасибо! Молоток…

— Пока, земляк!

— Счастливо.

Серега завел мотор, и машина тронулась. Он не видел, как из окошка КПП высунулся офицер и начал отчаянно махать рукой.

— Останови! Машину останови, мать твою!.. — кричал он сержанту.

Не выдержав, начальник караула, старший лейтенант, выскочил из домика и, ругаясь самым отборным матом, заехал сержанту по шее.

— Ты куда смотрел?

— Да вот… — Сержант, растерявшись, протянул старлею бутылку водки. — На вечер, на посиделки…