Цель – корабли. Противостояние Люфтваффе и советского Балтийского флота - Николай Баженов

Безусловно, самой серьезной потерей Балтийского флота стал «Марат». Вскоре после окончания налета к месту стоянки корабля прибыл командующий флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц. Собственно, в тот момент линкора, как боевой единицы, уже не существовало. Носовая оконечность от форштевня до 20-го шпангоута лежала на грунте с креном на левый борт. Большая часть конструкций с 20-го по 57-й шпангоут была словно выдрана из корпуса: в районе взрыва, при высоте борта в 14 метров, неповрежденных участков у днища с правого борта осталось всего 4 метра, а с левого борта – только 2,5 метра. Остальная часть «Марата» от 57-го шпангоута находилась на плаву с креном на правый борт.

Силой взрыва котлы котельного отделения № 2 в двух местах проломили водонепроницаемую переборку на 57-м шпангоуте, отделявшую его от подбашенного отделения башни главного калибра № 2, что привело к затоплению последнего. От сотрясения повсеместно пострадали заклепочные соединения, в том числе и удаленные от места взрыва. Нарушению водонепроницаемости корпуса «Марата» и его переборок в значительной мере способствовали повреждения, полученные им 16 сентября, и естественный износ корпусных конструкций. Из-за разрыва паровой магистрали уже через 3–4 минуты после взрыва давление пара упало до нуля, что привело к остановке турбогенераторов и обесточиванию корабля. Носовые дизель-генераторы, как и пост энергетики и живучести, были уничтожены взрывом, а кормовые дизель-генераторы в тот момент находились на ремонте.

Несмотря на столь тяжелейшие условия, сразу после взрыва началась борьба за живучесть линкора. Для выравнивания крена затопили некоторые помещения левого борта, но его удалось уменьшить с 5° лишь до 3,5°, дальнейшему спрямлению «Марата» мешала скрученная носовая часть, лежавшая на грунте. Предпринималась попытка поднять пар в котельных отделениях № 4 и № 6, но к форсункам вместе с мазутом поступала вода, и разжечь топки котлов так и не удалось. Потерпела неудачу попытка запустить неотремон-тированные кормовые дизель-генераторы. Таким образом, на линкоре действовало только аварийное освещение, использовать же водоотливные и противопожарные средства было невозможно.

При свете ручных фонарей экипаж «Марата» пытался бороться с поступлением воды путем заделки отверстий, конопатки швов и постановки подпор. Однако быстрое распространение воды по корпусу зачастую делало невозможным установить места пробоин, и вода заливала отсек за отсеком. Через некоторое время практически все помещения нижней палубы оказались затопленными. Линкор, приняв около 10 000 тонн воды, стал садиться уцелевшей кормовой частью на грунт, благо глубина в месте его стоянки не превышала 11 метров.

Одновременно экипажу «Марата» пришлось бороться и с пожаром в районе башни главного калибра № 2, где горели обмундирование, отделка помещений и краска. Хотя с берега и протянули пожарный шланг длиной около 300 метров, с огнем в основном справились с помощью огнетушителей. Борьба за живучесть корабля продолжалась в течение двух часов, когда же аккумуляторы окончательно разрядились и аварийное освещение погасло, экипажу была дана команда покинуть корабль. Впрочем, расчеты 76-мм зенитных пушек, расположенных на крыше башни главного калибра № 4, так и не покинули корабль, участвуя в течение дня в отражении следующих налетов Люфтваффе.

К вечеру 23 сентября, когда на «Марат» удалось подать электроэнергию с берега, часть экипажа вернулась на борт, чтобы продолжить борьбу за живучесть. Тем не менее все предпринятые меры не увенчались успехом, и к утру 24 сентября линкор окончательно лег на грунт.[71]Уровень воды в его внутренних помещениях достиг примерно половины высоты пространства между средней и нижней палубами, т. е. незатопленными оказались преимущественно жилые помещения.

Поскольку высота борта линкора была 14 метров, над водой осталась верхняя палуба вместе с настройками и уцелевшими орудийными башнями. Это дало возможность не записывать линкор

в потери и «оставить» его в действующем составе флота! В последующие месяцы блокады орудия «Марата» даже пытались стрелять по немцам, но корабля как такового, естественно, уже не существовало. Немцы тоже стреляли по остаткам линкора, переквалифицированного в плавучую батарею. Так, уже 12 декабря 1941 г. из 23 выпущенных по нему 203-мм снарядов три достигли цели, причем два из них пробили верхнюю палубу и взорвались во внутренних помещениях.

После этого были форсированы уже начатые работы по укладке на верхней палубе «Марата» гранитных плит с набережной. Эти работы не успели закончить, когда 28 декабря по нему начало вести огонь 280-мм железнодорожное орудие, выпустившее 65 снарядов. Четыре из них накрыли цель, при этом был потоплен стоявший у левого борта транспорт «Водолей № 1». Один из снарядов мог привести к новой катастрофе, но, пройдя через снарядный и нижний зарядный погреба башни главного калибра № 3, он, к счастью, не разорвался. Впоследствии усиленная «гранитная» палуба свое предназначение успешно выполнила. Несмотря на то что 25 октября 1942 г. в «Марат» попали три 305-мм, 6 ноября того же года – один 203-мм и 8 октября 1943 г. – еще один 203-мм снаряд, существенных повреждений он больше не получил.

Уничтожение линейного корабля в течение всей войны было особым событием для летчиков любой из воюющих стран. Линкоры с начала ХХ в. считались властителями морей и океанов, их названия большинство граждан страны знали буквально с детства, именно они являлись символами военно-морского могущества государства. Столь крупные корабли являлись самыми дорогостоящими и столь трудоемкими в производстве, что их строительство и в мирное время было делом крайне сложным, а что уж говорить о войне. Поэтому за потопление линкора летчики сразу получали высочайшие награды и становились героями газетных статей, радиорепортажей и кинохроники.

Не стал исключением и русский «Марат». Впоследствии Рудель в своей книге «Моя жизнь на войне и в мирное время» писал: «После посадки все экипажи были выстроены перед штабной палаткой. Гауптман Штеен сообщил нам, что командир эскадры поздравил по телефону 3-ю группу с успехом. Он лично видел этот эффектный взрыв.

Штеен получил приказ сообщить имя офицера, который первым спикировал на линкор и сбросил 1000-кг бомбу, чтобы представить его к Рыцарскому Кресту.