Фантазерка - Наталья Нестерова

– Ночью закройтесь на секретку, — посоветовала проводница и уже в дверях, тяжело вздохнув, добавила: — Живут же люди.

– Проходимцы, подлецы и растленные личности в нынешних условиях живут хорошо, — бросила пожилая дама, не отрывая взгляда от отражения на стекле.

– Время ленивых бездельников и болтунов прошло, — парировала моя соседка.

– Невыносимо! — Пожилая дама принялась вылезать из-за столика. — Мне противно одним воздухом с ней дышать. Я поменяю место. — И вылетела из купе.

– Видели, какие у этой кобры ногти? — спросила нас миллионерша и сама же ответила: — Как у крокодила.

Теперь я могла рассмотреть соседку. Моего возраста, то есть в диапазоне уже за тридцать, но еще не пятьдесят. Модная стрижка, дорогой костюм, изящная сумочка. Упакована, как говорит мой сын, по высшему разряду, но провинциальный дух остался.

– Матушка моего первого мужа, — пояснила она. — Мы пять лет назад разошлись. Угораздило встретиться. Меня Таней зовут.

– Настя, — представилась лысая девушка.

– Людмила Алексеевна, — сказала я.

– Знаете, как эту величают? — Таня кивнула в угол, где только что восседала бывшая свекровь. — Марэна Виленовна. Представляете? Маркс, Энгельс, Владимир Ильич Ленин — полный революционный набор. Лицемеры!

Дверь купе поехала в сторону, и показалась наша попутчица. Мы с Настей как по команде уставились на ее руки. Ногти действительно чересчур выпуклые, но сами руки аристократически холеные.

– К сожалению, не удалось ни с кем обменяться, — посетовала Марэна Виленовна, обращаясь ко мне.

– Влипла как жук в навоз, — пожаловалась Татьяна Насте.

– Не собираюсь вести какие-либо разговоры с развратной особой, — заверила меня Марэна Виленовна.

– О чем можно говорить с человеком, у которого маразм начался в детском саду? — спросила Татьяна Настю.

Дальнейшее напоминало странный театр, в котором одновременно играются две пьесы. В обеих предусмотрены безмолвные персонажи (мы с Настей), атакуемые бывшей свекровью и экс-невесткой. Реплики они отпускали по очереди, но без промежутков и пауз. Татьяна рассказывала Насте историю своей жизни, Марэна Виленовна бросала мне в лицо риторические вопросы и гневные умозаключения.

– Как называют женщину, которая тащит в постель сантехника, делающего ремонт в квартире? — взывала ко мне Марэна Виленовна.

– Мой муж по профессии инженер, — доверительно сообщала Насте Татьяна. — Прежде подрабатывал в ЖЭКе, а сейчас свою фирму по ремонту фасадов организовал. Он у меня трудяга и умница.

– Есть особы, оценивающие мужчин по размеру их кошелька и, извините, гениталий, — просветила меня Марэна Виленовна.

– Первый муж был тунеядец, каких свет не видывал, — делилась Татьяна с Настей. — Музыкант, на виолончели пиликал. Целыми днями на диване с книжечкой валялся.

– Примитивным натурам не дано понять высокое искусство, — ядовито усмехалась Марэна Виленовна.

– Мамаша его боготворила, — продолжала Таня, — что Юрик ни сделает, все правильно. В смысле, он ничего не делает — и это правильно.

– Музыкант должен беречь руки от грубой работы, а душу — от повседневной грязи, — непререкаемым тоном заявляла Марэна Виленовна.

– Грязь должна была я вывозить или чужой дядя, — вспоминала Таня. — Замок сломался — свекровь мне: «Найди мужика, чтобы починил», автомобиль помыть — «найди мужика», утюг отремонтировать — «найди мужика», гвоздь забить — «найди мужика». Ну я и нашла настоящего мужика.

По ходу пьес мы узнали о Таниной вульгарности и о половой немощи ее первого мужа, услышали обвинения в дурном вкусе и в ханжестве, познакомились с нелицеприятной оценкой родственников с обеих сторон. У меня создалось впечатление, что они не пять лет назад, а вчера прервали свою кухонную брань. Сколько керосина осталось в запасе! Как азартно плескали его в огонь словесной схватки!

Настя делала мне знаки — мол, давайте выйдем. Она дождалась окончания тирады Марэны Виленовны и, не дав Тане открыть рот, вскочила:

– Извините, я на минутку!

Я дернула из купе вслед за Настей. Девушка ждала меня в коридоре.

– Вы курите? — Она протянула мне пачку сигарет.

– Нет, — сказала я и взяла сигарету. — Только чужие.

– Как вы думаете, они драться будут? — широко зевнув, спросила Настя, когда мы задымили в тамбуре.

– Только этого не хватало. Так мечтала отдохнуть, выспаться!

– Я вас знаю, — вдруг заявила Настя. — Я на психфаке учусь. Вы у параллельного потока матанализ читаете. А у нас Спиридонов. Жуть!

Я понимающе кивнула. Действительно, я читаю лекции по математическому анализу на психологическом факультете. Мой коллега Спиридонов называет их лекциями для кухарок. В том, что высшую математику поймут и кухарки, я не вижу ничего зазорного. На лекциях Спиридонова студенты либо засыпают, либо мучаются комплексом неполноценности по причине своей тупости. Совершенно напрасно — Спиридонова и академик бы не понял.

– Вашими лекциями торгуют, — сказала Настя. — Распечатка стоит сотню, а дискета восемьдесят. Но это в сессию, конечно. В начале семестра и за двадцатку можно купить.

Я тяжело вздохнула и пожала плечами: эх, в мой карман бы денежки.

– Думала, вы сами промышляете. — Настя верно истолковала выражение корыстной зависти на моем лице. — Послушайте, давайте нейтрализуем этих склочниц? Чертовски хочется спать, трое суток в Новгороде гудели. Я не дипломированный психолог, но кое-что в людишках понимаю. Надо их переориентировать.

И она изложила план, который показался мне чудовищным. Во-первых, из-за вульгарности сценария. Во-вторых, мне предлагалось актерствовать, чего я делать совершенно не умею.

– Ничего, — успокоила девушка, — я вас заведу.

От моих обвинений в неэтичности задуманного Настя отмахнулась:

– Вам что, спать не хочется? Они же до утра будут друг другу кости полоскать.

* * *

Мы вернулись в купе по очереди, с интервалом в несколько минут.

Я забилась в угол у окна и стала теребить салфетку на столе. Зачем согласилась участвовать в нелепом розыгрыше? Переживая, я не вслушивалась в смысл обвинительных реплик, которыми продолжали обмениваться наши попутчицы. Но тут Марэна Виленовна особенно громко взвизгнула мне в лицо:

– Можно подумать, сия особа специально села в поезд с целью трепать мне нервы!

– Очень надо! — возмутилась Таня.

– Это я села специально в этот поезд, — заявила Настя.

Все, началось.

Наши попутчицы уставились на девушку и хором спросили:

– Зачем?!

– Я хочу попросить Людмилу Алексеевну, чтобы она отдала мне своего мужа.