Время собирать камни - Александр Харников

Ну вот, я снова оказалась в Стокгольме. Только не в городе образца начала XXI века, в котором была накануне нашей командировке к берегам Сирии, а в том Стокгольме, каким он был в 1917 году. И на этот раз прибыла сюда не с частным визитом, а по делу большой государственной важности. Точнее, на свидание. Ждал же меня не воздыхатель с букетом алых роз, а любимец кайзера Вильгельма гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц. Но, расскажу обо всем по порядку.

Три дня назад меня срочно вызвал в Таврический дворец сам товарищ Сталин. В его кабинете я увидела товарищей Дзержинского, Чичерина, Красина, а также нашего неугомонного Александра Васильевича Тамбовцева. Сталин, сразу после приветствия протянул мне сложенный вчетверо листок бумаги и попросил прочитать его внимательно.

Это было письмо наркому Красину от адмирала Альфреда фон Тирпица, в котором он приглашал новую большевистскую власть начать переговоры с ним, как с личным представителем кайзера, с целью прекращения боевых действий на русско-германском фронте, и для возможного в дальнейшем подписания мирного договора.

— Да, похоже, что немцам эта война уже стала поперек горла, — сказала я, возвращая Сталину письмо Тирпица. — Надо заключать мир, пока у наших товарищей с "Адмирала Кузнецова" есть возможность продолжать свои бомбардировки. Так что Леониду Борисовичу надо обязательно ехать в Швецию, и начинать переговоры с гросс-адмиралом. Насколько я помню, даже выйдя в отставку, адмирал Тирпиц до самого конца оставался доверенным лицом кайзера.

— Товарищ Красин, конечно же поедет в Швецию, — сказал Сталин, — но туда придется ехать и вам, уважаемая товарищ Антонова. Так что готовьтесь к командировке. А что касается возможности продолжать налеты, то на Путиловском заводе уже размещен заказ на производство самых простых 250 килограммовых авиабомб. Как заверили меня заводские товарищи — подобные бомбы им сделать будет достаточно просто. Но бомбы бомбами, а войну все же лучше закончить как можно скорее. Так что собирайтесь, товарищ Антонова — время не ждет.

— Товарищ Сталин! — удивление мое было искренним и неподдельным, — А мне там что делать?!

— Мне бы шашку, да коня… — подключился к разговору Александр Васильевич, — Уважаемая Нина Викторовна, именно вы, с вашими талантами, и будете нашим главным переговорщиком. Леонид Борисович Красин — фигура слишком заметная в международном масштабе. Он хорошо известен тем, кто будет наблюдать за посланцами большевистского правительства в Стокгольме. Пусть он занимается своими семейными делами, и отвлекает на себя внимание разнообразнейших соглядатаев. А вы, Нина Викторовна, тем временем встретитесь с Тирпицем, который, как я думаю, тоже приехал в Швецию инкогнито.

Дело в том, что в Ставке кайзера сейчас правят бал сторонники войны до победного конца. Это Гинденбург и Людендорф. Они тоже хотели бы заключить с нами мир, только на условиях, нам не выгодных. Типа, того самого Брестского мира, который в нашей истории был подписан после того, как покойный ныне Троцкий громогласно заявил о том, что: "ни мира, ни войны: договора не подписываем, войну прекращаем, а армию демобилизуем".

— Гм, — подумала я, — а во всем сказанном Александром Васильевичем, и в самом деле есть резон. Только не мало ли мне остается времени для подготовки к столь важным переговорам?

Я высказала свои сомнения товарищу Сталину. Тот переглянулся с Тамбовцевым, и сказал, — товарищ Антонова, как мы решили с Александром Васильевичем, на место вы будете доставлены вертолетом. Посылать вас обычным путем — через Финляндию, учитывая, что сейчас там очень неспокойно, мы не будем. Так что один день на подготовку мы вам, так уж и быть, дадим, а больше — увы и ах…

В общем, уже через день после нашей беседы мы с Леонидом Борисовичем Красиным и господином Магнусом Свенсеном, которого мне представили, как представителя фирмы "Сименс" в Стокгольме, подходили к нашему "Пулково-2" — так наши остряки прозвали пятачок в Таврическом саду, где садились и взлетали вертолеты с кораблей эскадры адмирала Ларионова. В качестве сопровождающих полковник Бережной выделил нам трех своих бойцов, довольно сносно знающих немецкий и английский языки. Именно они должны будут обеспечивать нашу безопасность в Стокгольме.

Провожали нас лично товарищ Дзержинский и генерал Потапов, который дал мне связь в столице Швеции — телефон военно-морского агента российского посольства капитана 1-го ранга Сташевского. Я знала о нем гораздо больше, чем Николай Михайлович. В нашей истории Владимир Арсеньевич Сташевский после революции сам вышел на военную разведку молодой Советской республики. И честно работал на свою родину несколько десятилетий, создав в Швеции эффектно действующую разведывательную сеть.

В годы Великой Отечественной войны он передавал в Москву бесценные сведения о планах нацистов в отношении Скандинавии. В 1944 году шведская контрразведка арестовала Сташевского и королевский суд приговорил его к 2 годам и 10 месяцам тюремного заключения за шпионаж. В ходе следствия и суда Владимир Арсеньевич своей вины не признал и принадлежности к советской разведке не разгласил. Обвинение в сборе сведений о вооруженных силах Швеции осталось недоказанным.

Поблагодарив генерала Потапова за помощь, мы дождались вертолета и погрузившись в его металлическое чрево, взмыли ввысь. Через пару часов мы приземлились на палубу "Адмирала Кузнецова". Для меня полеты на винтокрылых машинах были чем-то обычным, вроде поездки на такси. А вот мои спутники впечатлились своим первым перелетом по-полной. От этой полноты чувств бедняге Свенсону даже понадобился гигиенический пакет.

На авианосце мы не задерживались. Выйдя на палубу, и поздоровавшись с вахтенным офицером, мы тут же пересели в другой вертолет, который и доставил нас в Швецию. Высадились мы на окраине небольшого городишка Ханден. У Магнуса Свенсона в нем жил двоюродный брат. Несмотря на ранний час тот уже был на ногах. Кузены даром времени не теряли, и через час с небольшим мы уже тряслись на открытой повозке со скамейками, расположенными вдоль нее, сидя лицами друг к другу. Леонид Борисович сказал, что такая повозка называется шарабаном.

До Стокгольма ехать было недолго — всего километров двадцать. По совету Свенсона, я с двумя "мышками", один из которых был радистом, поселилась в небольшой частной гостинице на берегу озера Меларен. А Красин с одним из охранников остановился в "Гранд Отеле", лучшей гостинице столицы Швеции. Там кишмя кишели шпионы стран Антанты и Центральных держав. Пусть они топчут друг другу ноги и бегают за ним, высунув язык, желая узнать, к кому и зачем он приехал.

Неутомимый Магнус Свенсон быстро созвонился с кем надо, и уже через полчаса после того, как я приняла ванну и переоделась, сообщил мне, что встреча, для которой я приехала в Швецию, состоится в 11.00 в "Васапаркене". Я хорошо знала это место по моим предыдущим визитам в Стокгольм. Парк был назван в честь правящей когда-то шведской королевской династии Васа. Он располагался между площадями "Оденплан" и "Санкт Эриксплан". Раньше, если мне память не изменяет, здесь находился Бельгийский ботанический сад.

Правда, сейчас он выглядел несколько непривычно. Шведы, страдавшие от установленной на Балтике немецкой блокады, для того, чтобы обеспечить себя продовольствием, засадили "Васапаркен"… картошкой. Сейчас она уже была убрана, и на перекопанных газонах парка оставались лишь засохшие стебли и мелкие клубни.