Где исчезают корабли - Августин Ангелов

Но, возможно, убийц, виноватых в этих преступлениях, следовало искать среди тех испанских поселенцев, которые прибывали на Таракан с ведома командира этих бледнолицых, советских или красных, как они сами себя иногда называли. И именно второе название, связываемое островитянами с красными флагами чужаков, быстро прижилось среди горожан. А потому испанцев, которых красные командиры селили на Таракане в последнее время, тоже именовали красными. Вот только, чтобы не возникала путаница, к этим испанцам добавляли еще слово кафир. И получалось, что испанские поселенцы — это красные кафиры, бесконтрольно расселившиеся за пределами советской военной базы. Правда, многие из них обзавелись на острове местными женщинами из деревень и завели собственное хозяйство. Но, оставались и непредсказуемые одиночки, которые, скорее, занимались бродяжничеством, чем обустройством своего участка. И вот этих следовало опасаться особо. Но, в нынешнем положении султан был способен обезопасить лишь свой собственный дворец.

Если на суше власть Анджи Пангерана трещала по швам, то на море у него еще все-таки оставались некоторые силы: восемь настоящих джонок, вооруженных каждая шестью пушками, двумя по каждому борту и по одной на носу и на корме. А, кроме того, десятки суденышек поменьше, на которых служило немало отчаянных морских вояк. И вся надежда на какое-то подобие защиты столицы имелась у Пангерана только на этих моряков. Во всяком случае, в порту они порядок все еще поддерживали. Правда, в запретные воды, границы которых установили красные, они давно уже не совались. Но, порт Таракана по-прежнему работал, принимая корабли из разных портов моря Сулавеси.

Сам адмирал Ахбад Дастаран встретил процессию султана ближе к главному пирсу, возле которого ошвартовался флагманский корабль «Звезда Востока». Основная часть флота находилась на рейде, а половиной кораблей командовали настоящие пираты, присягнувшие султану на верность в разное время. Анджи знал, что и сам адмирал происходил из пиратов. Но, по отношению к султану он всегда проявлял должное уважение. И прежде, чем отправиться уже к резиденции посла Сулу, которая находилась еще дальше по берегу, за портом, Анджи дал адмиралу указания:

— Через несколько недель Буддиман может напасть на нашу гавань. Потому надлежит начать принимать меры прямо сейчас. Укрепи оборону порта и подготовься отгонять вражеские корабли. И еще, Ахбад, отсюда стоит переселить куда-нибудь лишних людей. Прикрой пока рыбный рынок. Подумай, как это сделать и куда перенести торговлю, чтобы не вызвать недовольство народа. Рыбаков надо на время вернуть в их рыбацкие деревни. Иначе будет слишком много напрасных жертв, когда флот Сулу пойдет на приступ. Может быть, войны еще удастся как-то избежать, но все равно сделай то, о чем я сказал, на всякий случай.

Когда адмирал склонился в поклоне, внимательно выслушав султана, процессия с носилками правителя тронулась дальше, остановившись уже только возле укрепленной резиденции посла Сулу. Перед султаном возвышалась на морском берегу настоящая маленькая крепость с двумя башнями, целиком построенная из камня. Глядя на небольшую, но вполне внушительную цитадель, Анджи пожалел, что не уделил должного внимания строительству каменных сторожевых башен. Впрочем, помогут ли подобные сооружения, если войска Буддимана заполонят весь остров? А они, разумеется, легко займут весь Таракан, если Пангерану не помогут те самые красные чужаки. Вот только Пангеран до сих пор сомневался, выполнят ли они после двух лет непрерывной вражды этот новый союзнический договор, вынужденный для Пангерана, если флот Сулу все-таки придет к Таракану? Или же эти красные станут защищать только самих себя? Окриком остановив свой эскорт, Анджи приказал слугам дудеть в трубы, давая знать Саджару Багадару о своем прибытии.

* * *

Полковник Давыдов недолго допрашивал Софью. Она оказалась настолько истощенной и невменяемой после пережитого стресса, что упала в обморок, очнувшись уже в одноместной палате-изоляторе госпиталя, куда ее поместили. Придя в сознание, она постепенно осознавала себя. И к Соне возвращалась боль утраты. Ведь единственный близкий ей человек умер в мучениях. Теперь, лежа на жесткой больничной койке, она вспоминала эти дни, проведенные в темноте грота рядом с мечущимся в горячке парнем, как самые страшные в своей жизни. Юргенс ушел от нее в иной мир, но сама Соня не хотела туда. Она переживала из-за его гибели, но сама не собиралась умирать следом за ним.

Цепляясь за жизнь, Соня сразу же попросила у сиделки поесть. К ее удивлению, санитаркой-сиделкой оказалась загорелая круглолицая девушка с несколько прищуренными глазами, явная уроженка этого самого острова Гуам, куда Соню, как и многих, зашвырнула судьба вместе с кораблем. Но, они с Юргенсом, в отличие от других, быстро противопоставили себя всему остальному сообществу попаданцев. И только в последнее время Соня стала задумываться о том, что, наверное, это их решение было ошибочным. Вместо того, чтобы принять ситуацию и налаживать жизнь на новом месте вместе с другими, они с Юргенсом предпочли бегство, не понимая тогда, что одним выжить в новых условиях будет гораздо труднее, чем в коллективе. Вот Юргенс за эту ошибку и поплатился.

После всего, что произошло, Софья чувствовала себя отвратительно. И даже не столько из-за собственной физической немощи, сколько по причине какого-то морального выгорания и опустошения, которое навалилось на нее после гибели любимого. И девушка не понимала, как же теперь со всем этим грузом горьких воспоминаний сможет жить дальше. Но, инстинкт самосохранения, проснувшись внутри ее сознания, заставлял есть банановую кашу, которую принесла Соне санитарка из туземок. Казалось удивительным, что эта загорелая местная девушка прекрасно понимает по-русски и даже разговаривает почти без акцента. Впрочем, Соне предстояло удивляться многому, ведь четыре года жизни прошли мимо нее.

* * *

Праздник в Дальнесоветске закончился, и наступили будни. Город трудился, и жизнь в нем продолжалась своим чередом. И наркомы продолжали ежедневно обсуждать ситуацию, складывавшуюся на Нефтяном, понимая, что судьба неожиданно бросила им новый вызов. Они понимали, что относительно спокойного времени, которое предполагалось использовать для социалистического строительства, чтобы в тайне от противников, завершив первую пятилетку, создать с нуля пусть и маленькую, но достаточно автономную в военном и экономическом отношении страну, подготовленную к войне со всем миром шестнадцатого века, у них больше не будет. Сами того не желая, пришельцы из будущего уже поменяли политическую обстановку в этой новой для них реальности, которая теперь окружала их. Они изменили ее настолько, что внезапно появились такие враги, на противостояние с которыми советские командиры поначалу совсем не рассчитывали.

Растущая мощь султаната Сулу и агрессивность его правителя по отношению к Тараканскому султанату оказались неожиданными факторами, которые не приняли во внимание