Биотеррор - Сергей Ковалев

— Какими остальными?

— После заражения, когда человек заболевал, Райзер пытался его вылечить. Разными методами. Некоторые из них просто ужасны. Самое же жуткое в этом всем — такое впечатление, что он действовал методом тыка! То есть, он не знал, как лечить. Даже приблизительно не знал, в какую сторону двигаться. И нащупывал способ, заражая людей и испытывая на них разные способы. Это было все равно, что посылать людей на минное поле, что бы расчистить проход!

Он задохнулся и замолчал, подняв лицо к небу.

Почувствовал, как Лиза обняла его и гладит рукой по щеке.

Ледяные тиски на груди стали постепенно разжиматься.

— Прости, это была минутная слабость. Я такой нытик, да?

Девушка улыбнулась.

— Есть немного. Давай больше не будем об этом говорить?

— Нет, я уже в порядке. Да и рассказывать-то почти нечего. Те отчеты, о которых я упоминал — они все почти одинаковые. Разница только в методах лечения. Но есть один отчет исследовательский. И он… В общем, я бы счел его фантастикой. Или что Райзер был помешанным, и все записанное в этом отчете ему привиделось в бреду.

— Почему? Там было что-то необычное?

— Там все необычное! Точнее — невозможное. Прежде всего, метаболизм. Если обмен веществ обычного человека сравнить с костром, то у этого парня внутри паровозная топка. Организм не может выдержать такого метаболизма, но подопытный не только не умирал, но прекрасно себя чувствовал. Тесты показали, что подопытный гораздо сильнее и выносливее обычного человека. Райзер пишет об уникальной способность к регенерации подопытного. Впрочем, фактически, его тело только внешне выглядело как человеческое. Райзер описывает изменения физиологии, но я подозреваю, что все гораздо глубже. Просто тогда не было нужной аппаратуры для исследований. Но самое удивительное, что я уже читал про этого супермена.

— Серьезно?

— Парня звали Клаус Нойманн.

— Мастер? — Данила вскочил и коротко поклонился вошедшему. — А мне сказали, что вас нет в Цехе.

Главный Механик осторожно проверил рукой диванчик у стены и с недоверчивой миной на лице опустился на него. Раздался скрип, но ножки из армопласта выдержали. Собственно, такие диванчики с особо прочным каркасом из армированного пластика изготавливались специально для Главного Механика. Они были рассчитаны выдержать его чудовищный вес, и Мастер сам проверял все расчеты, но постоянно ждал от мебели подвоха.

Убедившись, что падения не предвидится, Главный Механик проворчал:

— Меня и не было. Но после твоего панического сообщения я прилетел. В следующий раз пиши яснее. Можно было подумать, что добрые люди привезли тебя разобранным на части.

— Извините. Но положение и впрямь серьезное.

— Положение серьезное всегда, — вздохнул Главный Механик. — Не помню ни одного такого года, что бы можно было сказать: все спокойно и хорошо… Так. Значит, ты нашел Ключ?

Данила помрачнел. Произнес, глядя в пол:

— Да. Есть, конечно, вероятность, что мне подсунули дезинформацию. Но старик был реально зол, и все выглядело так, будто он случайно проговорился.

— Ее саму-то посвятили, в то, что — Избранная?

— Если и нет, то посвятят в ближайшее время.

Гигант задумчиво кивнул.

— Да, тянуть они не станут. Какую реакцию прогнозируешь?

— Боюсь, она согласится. Ей там понравилось, да это и не удивительно. Даже мне там понравилось. Меня она слушать не станет.

— Ты должен был ее очаровать!

— Вы думаете, это так легко?

Механик раздраженно хлопнул ладонью по столу.

— А что тут сложного? В человеческих отношениях уже тысячи лет нет ничего сложного!

Данила пожал плечами.

— Не вижу смысла спорить. Давайте исходить из того, что у нас есть. Я предлагаю срочно вернуть ее в Москву и спрятать от луддитов.

— Ты же сам говоришь: ей там понравилось. Если мы ее похитим, она станет воспринимать нас как врагов. Не знаю, какая сила будет дана Ключу…

— Она очень сильна. Испугавшись, запросто устраивает короткие замыкания — неосознанно.

— Вот! Мало того, что луддиты бросят на ее освобождение все силы, так и сама она будет пытаться вырваться. Если она так сильна, то, в конце концов, освободится. Нет уж, пока она видит в тебе друга — постарайся перетянуть девчонку на нашу сторону! Пусть ищет центурию. Но отдаст ее нам.

— С какой стати? Если ее инициируют, то она станет нашим врагом — просто по зову крови. А если нет, то она ничего не сможет найти.

— Не обязательно врагом, — возразил Главный Механик. — Не каждый сид становится луддитом. Я ведь тоже сид. Она тебе доверяет, Данила. Ты еще можешь сделать ее нашим союзником.

Данила, наконец, поднял взгляд.

— Мне все это не нравится.

— Это уже не важно. Ты знаешь, что будет, если луддиты получат Тринадцатую центурию. Даже действуя вслепую, они сумели натворить дел. Страшно подумать, на что они будут способны, получив подробные инструкции. Ты понимаешь, в чем твой долг, регулятор?

— Да.

* * *

— Porca Madonna!

Антонио терпеть не может, когда при нем богохульствуют. Упадок нравственности печалит его, а когда Антонио «Краба» Эспозито что-то печалит, лучше ему под руку не попадаться. И Эрнесто Суза это прекрасно знает. Да все парни из профсоюза об этой маленькой слабости Антонио знают, потому при нем не сквернословят. Не из страха — упаси Господи — из уважения!

Но тут уж такой случай…

Когда Антонио навис над Сузой своими без малого двумя центнерами крепких докерских мышц, тот даже извиняться не стал. Лишь молча ткнул пальцем дрожащей руки вперед — в открытую дверь ангара. Здесь складировали гуманитарную помощь для лагерей беженцев в Африке. Порт Салерно с недавних пор стал одним из перевалочных пунктов. Здесь ручейки продовольствия и вещей со всего мира скапливались и сортировались добровольцами «Армии спасения» и прочих благотворительных организаций. Отсюда — через Гибралтар, в обход Исламского Союза — должен был отправиться сухогруз с гуманитарной помощью.

Антонио поморгал, давая глазам привыкнуть к полумраку ангара.

А потом случилось то, чего не случалось раньше никогда, и о чем Эрнесто поклялся не рассказывать даже на исповеди. Антонио Эспозито по прозвищу Краб помолчал несколько мгновений, а потом помянул не только Мадонну, но и большинство святых, связав их всех в своей прочувствованной фразе весьма причудливыми сексуальными отношениями.

Ангар был полон крыс. Столько крыс докеры не видели никогда. Это было настоящее нашествие, потоп из серых и бурых тушек, поглотивший плоды милосердия и трудов тысяч людей.