Глаз Охотника - Деннис Л. Маккирнан

— А почему нечасто?

В этот момент друзья вошли в конюшню, и эльфийка, показав жестом, что ответит Гвилли после, принялась устраивать пони. Она отвела их в стойло и, после того как варорцы сняли с маленьких лошадок сбрую, доверху наполнила кормушки овсом. Закончив с этим делом, она обернулась к баккану, который искал в седельной сумке щетку для пони, и наконец ответила на его вопрос:

— Эльфы нечасто решаются навсегда связать жизни друг с другом, ибо они бессмертны. Однажды мы решаем выбрать себе спутника жизни раз и навсегда, ведь он или она кажется нам самым лучшим. Однако через некоторое время пути влюбленных могут разойтись, как нередко расходятся пути друзей. Причиной тому служат разные интересы, взгляды или образ жизни. И клятва в таком случае из сладостного и приятного обязательства превращается в невыносимое бремя, которое эльфам надлежит нести вечно. Но и смертным обеты не всегда несут одну только радость и счастье: для них клятва верности тоже может постепенно стать тяжелыми оковами.

Гвилли, чистивший Попрыгунчика, так и замер со щеткой в руке:

— Риата, ты что же, отговариваешь нас?

Эльфийка аккуратно положила седла на загородки и проговорила:

— Нет, Гвилли, я только говорю о том, что нужно хорошенько все обдумать, прежде чем решиться на ответственный шаг. Иначе в один прекрасный день может оказаться, что двоим слишком тесно на одной дорожке. Следует внимательно изучить ту почву, в которую собираешься бросить семена веры и любви.

Закончив чистить Попрыгунчика, Гвилли вышел из стойла и прикрыл за собой дверцу, проворчав:

— Ты говоришь так, будто обет верности подобен чахлому растению, способному пустить корни только в плодородной почве.

— Да, Гвилли, ты совершенно прав, — наставительно продолжала Риата. — Ясно одно: всему в этом мире нужно питание — будь то растение, любовь, дружба или брак. А уж если так получилось, что, несмотря на все старания сохранить союз, общей почвы под ногами уже нет, — думаю, лучше нарушить клятву.

Несмотря на то что Фэрил все это время была занята своим Чернохвостиком, она жадно внимала речам мудрой эльфийки и согласно кивала головой. Теперь же она не выдержала и произнесла:

— Так вот почему люди иногда расстаются — их отношения вянут без дополнительной подпитки!

Эльфийка едва сдержала улыбку, умиляясь наивности и непосредственности своих юных друзей, и пригласила их следовать за собой на улицу.

Они вновь прошли по пахнущему свежей сосновой смолой лесу, сопровождаемые веселым чириканьем птиц и жужжанием пчел, которые, почувствовав близость зимы, с удвоенной энергией собирали мед. Наконец друзья вышли на живописную поляну, где стоял самый прелестный домик из тех, которые им когда-либо доводилось видеть. Отсюда открывался живописный вид на реку Тамбл и на далекие скалы на западной оконечности долины Арден.

Очарованные красотой жилища, варорцы с восхищением смотрели на эльфийку. Риата сказала:

— Здесь вы будете жить, и надеюсь, что вам у нас понравится. Однако должна предупредить вас: мебель в доме не рассчитана на таких маленьких хозяев.

Однако ничто не могло омрачить радость варорцев. Они поспешили войти в хижину, где, бросив сумки на пол, принялись помогать Риате, которая открывала окна, чтобы проветрить помещение.

В домике было две комнаты, одна из них служила одновременно кухней и гостиной. Ее убранство составляли бесчисленные шкафчики, стулья, кухонный стол, очаг, который можно было использовать для приготовления пищи, раковина, скамья, письменный стол и пара кресел для отдыха у камина. К кухне примыкала также маленькая кладовочка. В другой комнате стояли просторная кровать, платяной шкаф, комод, три стула и конторка.

Окинув беглым взглядом задний двор, Гвилли обнаружил там колодец и уборную, а чуть дальше виднелись грядки с овощами и зеленью. Лопаты и другой инвентарь были аккуратно сложены неподалеку.

У Фэрил даже дыхание перехватило от восхищения.

— Ой, Риата, это же прелесть что за домик! — только и смогла произнести дамна.

Риата уехала, но обещала вернуться за ваэрлингами вечером, ибо все они были приглашены на праздник. Гвилли и Фэрил не сиделось на месте, и они решили получше познакомиться со своими владениями. Однако, когда они гуляли по саду, вдыхая аромат цветов и наслаждаясь пением птиц, Фэрил заметила, что ее баккаран сам на себя не похож: угрюмо молчит и даже не смотрит на нее. На вопрос дамны, что случилось, Гвилли отвечал:

— Моя дорогая дамми! Я люблю тебя больше жизни, но не знаю, подхожу ли я тебе и способна ли наша любовь расцвести на такой скудной почве.

У Фэрил все похолодело внутри.

— Что ты такое говоришь, Гвилли? Что еще нужно, если мы любим друг друга?

Баккан взял Фэрил за руки и заглянул ей прямо в глаза, как будто желая найти там ответы на терзавшие его вопросы:

— Милая моя дамми, я недостоин тебя.

Фэрил уже собралась было возразить ему, но он жестом попросил ее не перебивать и продолжал:

— Разве я тебе ровня? Ты умеешь читать, ты выросла среди варорцев, ты знала о пророчестве, ты долгие годы готовилась к этому испытанию, а я…

Фэрил облегченно засмеялась. Она прервала поток излияний баккана, крепко поцеловав его в губы:

— Милый мой дурачок! Ты сам не знаешь, что говоришь. И года не пройдет, как ты выучишься читать и писать на пелларском не хуже меня: ты уже и сейчас знаешь почти все буквы. А еще через год ты освоишь твилл. Этот древний язык мы будем изучать через легенды и сказания нашего народа, и ты забудешь о том, что тебя вырастили не варорцы. Ты сможешь прочитать дневники, оставленные тебе родителями, и не меньше моего будешь знать о пророчестве. Что же до подготовки к испытаниям — так у нас для этого еще много времени… — Фэрил замолчала ненадолго, но потом продолжила еще более нежно: — Я не знаю более достойного баккана, чем ты, Гвилли. Ты добрый и великодушный. Думаю, что даже твои настоящие родители не смогли бы вырастить лучшего сына, чем это сделали Ориф и Нельда. Какая еще почва для нашей любви тебе нужна, мой неразумный баккаран?

Гвилли вскочил и, подхватив Фэрил на руки, нежно поцеловал ее. Обнявшись, они прошли по дорожке в дом, сопровождаемые жужжанием пчел и благоуханием трав.

Когда на долину опустились вечерние сумерки, пришла Риата. Она была еще прекраснее в великолепных шелковых одеждах, гармонировавших с изумрудными лентами в роскошных золотистых кудрях. Варорцы тоже постарались: они облачились в лучшие свои наряды, которые хоть и уступали эльфийским по ткани и покрою, но, надо сказать, производили должное впечатление. На Фэрил были черные облегающие штаны и серая куртка. Она распустила волосы, и они черным плащом падали ей на плечи. Гвилли тоже принарядился: его рыжевато-коричневая рубашка хорошо сочеталась с темными штанами и узкой кожаной повязкой на голове. На ногах у обоих варорцев были тяжелые ботинки из грубой коричневой кожи.