ВЕЛИКИЙ ПАТЕРИК. Сокровищница духовной мудрости преподобных отцов Церкви. Том I. Главы I-X. - А. В. Марков

убедили ее, и она сказала: «Бог отверг меня. Как я могу вопреки воле Божией снова облечься в девство? Неужели Бог не мог воспрепятствовать насилию? Если Он судил, что я недостойна девственного образа, то так тому и быть». В этой спасительной скорби, сокрушаясь, терзаясь и плача, она пребывала до самой своей смерти.

82. Брат спросил старца: «Почему моя душа возлюбила нечистоту?» И тот ответил: «Душа жаждет страстей, но Дух Божий удерживает ее. Нам должно оплакивать свои грехи и нечистые деяния. Вспомни Марию Магдалину, как она рыдала, склонившись к гробнице, и как утешил ее Господь.[190] Такой надлежит быть и нашей душе».

83. Один старец сказал: «Живущий в келии и занимающийся пением псалмов подобен человеку, стремящемуся увидеть царя. А молящийся со слезами подобен тому, кто обнимает ноги Царя и просит у Него милости, как это сделала блудница».[191]

84. Старец сказал: «Постепенно приобретай навык, чтобы твое сердце привыкло говорить о каждом из братий: „Поистине он превзошел меня в исполнении воли Божией“, или: „Он усерднее меня“. Так ты достигнешь того, что будешь считать себя ниже всех, и Дух Божий вселится в тебя. Если же ты уничижишь человека, то благодать Божия отступит от тебя и предаст тебя плотским сквернам, твое сердце ожесточится и сокрушение далеко отбежит от тебя».

85. Некий старец сказал: «От подвижника Бог требует совершенного отречения от всех пристрастий. Пристрастие даже к малой иголке может препятствовать помыслу человека размышлять об Иисусе и плакать».

86. Он же сказал: «Горе тебе, душа, что ты привыкла лишь спрашивать о слове Божием и слушать, но ничего не исполняешь из услышанного. Горе тебе, тело, ведь, зная, что тебя оскверняет, ты не перестаешь всегда искать этого, т. е. насыщения и услаждений. Горе новоначальному, наполняющему свое чрево и доверяющему своим желаниям, потому что напрасно тогда его отречение от мiра».

87. Некий брат, живший в Монидиях, часто под действием диавола впадал в блуд, однако никогда не попускал себе ниспасть до того, чтобы оставить монашество. Совершая свое малое правило, он всегда с воздыханиями умолял Бога, говоря: «Господи, хочу я или не хочу, спаси меня. Я, будучи землей, имею вожделение ко греху, но Ты как Бог силен удержать меня. Если Ты праведного помилуешь, ничтоже велие, и если чистого спасешь, ничтоже дивно, потому что они достойны милости Твоей. На мне, Господи, яви дивную Твою милость и Твое человеколюбие, потому что я, убогий, оставил Тебя». Так он молился каждый день, впадал ли в грех или не впадал.

Однажды, впав в привычный грех, он ночью поднялся и начал монашеское правило. Бес, удивившись его непоколебимой надежде и благому бесстыдству пред Богом, явился ему видимым образом и сказал: «Как ты не стыдишься стоять пред Богом и даже произносить Его имя?» Брат ему говорит: «Келия эта подобна кузнице: сначала бьет один молоток, затем другой. Я буду терпеть и бороться с тобой всю свою жизнь, до смерти. Клянусь именем Пришедшего призвать грешников на покаяние, что никогда не перестану молиться Богу, противостоя тебе, пока ты не прекратишь воевать против меня, и мы посмотрим, кто победит: ты или Бог».

Услышав это, бес говорит: «Поистине, не буду больше воевать против тебя, чтобы не дать тебе венец ради твоего терпения». И с этого дня демон блуда отступил от него.

Видишь, какое великое благо – терпение, когда мы не отчаиваемся, пусть даже случается нам многократно падать в бранях, грехах и искушениях.

После этого случая брат пришел в сокрушение и постоянно сидел, оплакивая свои грехи. Когда помысел говорил ему: «Как хорошо ты плачешь!» – он отвечал: «Анафема твоему „хорошо“. Разве Бог позволит, чтобы кто-либо губил свою душу?», а затем снова сидел и оплакивал свою душу, не зная, спасет ее или нет.

88. Один брат уединенно жил в Монидиях и всегда так молился: «Господи, я не имею страха пред Тобой, но пошли мне горячку, или немощь, или какое другое бедствие, или демона, чтобы хоть через это пришла наконец в страх ожесточенная моя душа. Знаю, что невозможно, чтобы Ты простил меня. Много я согрешил пред Тобою, Владыко. Но по великой милости Твоей, если это возможно, прости меня, а если невозможно, накажи меня в этой жизни, Владыко, а в будущем веке избавь от наказания. Если же и это невозможно, то дай мне здесь часть наказания, а там хоть немного облегчи тяжесть мучения. Начни сегодня же наказывать меня, чтобы я не остался под гневом Твоим, Владыко».

Так в течение года он постился и со слезами непрестанно умолял Бога. Наконец, в великом смирении помыслов, он сказал сам себе: «Что же означают слова, сказанные Христом: блаженны плачущие, ибо они утешатся [192]?»

Однажды, сидя на земле и плача, от усталости он заснул. И вот предстал ему Христос и с веселым лицом приветливо обратился к нему: «Что с тобой, человек, и о чем ты так плачешь?» Монах ответил: «Я плачу из-за того, что пал, Господи». Говорит ему Явившийся: «Так встань же». Брат отвечает: «Не смогу, если Ты не подашь мне руки». И Господь, протянув руку, поднял его и радостно сказал: «Почему ты все еще плачешь, человек, и о чем скорбишь?» Он ответил: «Как же мне не плакать, Господи, и не печалиться, если я так оскорбил Тебя?» Тогда явившийся Господь положил руки ему на голову, обнял и сказал: «Не скорби, у Бога много милости. Ты скорбишь, но Я нисколько не опечален тобой. Если ради тебя Я отдал Свою кровь, то неужели не дарую Свое человеколюбие всякой покаявшейся душе?» Когда брат пришел в себя от видения, его сердце исполнилось великой радости, и он рассудил, что это было извещение и Бог сотворил с ним милость. До конца своих дней он пребывал в великом смиренномудрии, непрестанно воздавая благодарение Богу.

89. Один брат, отрекшийся от мiра, поселился на Нитрийской Горе. Его келия стояла неподалеку от келии другого брата, и тот слышал, как пришедший каждый день оплакивал свои грехи. А если слезы не приходили, то он говорил своей душе: «Не плачешь ты, жалкая, не рыдаешь? Знай же, что хоть ты и не хочешь плакать, но я заставлю тебя». Потом он вставал, брал хлыст из суровой веревки и бил себя до тех пор, пока не начинал плакать от боли. Сосед его, удивляясь этому, молил Бога открыть ему, правильно ли поступает брат, так истязая себя. И