Ген бессмертия - Оксана Алексеева

– Уходи! Зачем вообще идешь за мной, раз я просто истеричка? Я не хочу тебе ничего объяснять! Не хочу, чтобы ты обращал на меня внимание!

– Нет, хочешь, – его глаза сочились злобой. – Ты хочешь! Хочешь, чтобы я воспринимал тебя просто как тело с нужными дырками! Так я пытаюсь, уж поверь!

Тело с дырками?! Я даже на секунду потеряла дар речи.

– Самовлюбленный дебил!

Он зарычал. А я добивала:

– Кто тебе вообще внушил, что ты – лучше всех? Твой любимый Мастер нашептывает каждый день по телефону?

– Заткнись, – в его голосе звучал однозначный смертный приговор мне, любимой.

– Так вот, я так не считаю! У меня вся жизнь под откос из-за тебя! Если бы не ты и твой мерзкий папаша…

– Заткнись!

– А ты просто сверни мне шею, и все проблемы закончатся! У нас обоих!

– Замечательная идея! Но лучше поцелую!

– А давай!

И еще до того, как я успела понять смысл своего ответа, он уже шагнул ко мне и, обхватив лицо руками, приник своими губами к моим. Как же хорошо! Но как же он меня бесит! Не желая отпускать остатки своей злости, я с силой вцепилась ему в нижнюю губу.

Он тут же отскочил от меня, и, поднеся пальцы ко рту, проверил, не прокусила ли я кожу. Тут и до меня дошло, что я наделала. Что могла наделать. Но, видимо, в этот раз его кровушки мне попить не удалось, по крайней мере, в прямом смысле. Ник, поняв, что катастрофы не случилось, шагнул назад ко мне. Я думала, что за такую ошибку он может меня ударить. Но Ник неожиданно обнял и прошептал:

– Что ж ты творишь, дура?

– Дурак, – не осталась я в долгу.

Он тихо засмеялся мне в волосы:

– Кажется, с другими мы спать не будем.

– Похоже на то, – ответила я.

Бет, Маша и Олег уже «работали» со свидетелями всей этой сцены, но постоянно оборачивались к нам с нескрываемым весельем. Стыдно-то как.

В машине мы с Ником сидели рядом на пассажирском сиденье. И мир был прекрасен, и небо озаряло звездами наш путь, и впереди нас ждало только светлое будущее. Минуты три. А потом Ник не выдержал насмешливых взглядов остальных на нашу идиллию и заявил:

– Если кто-то вслух скажет хоть слово об увиденном, особенно при Охотнике, сделаю больно!

Сквозь смех я заметила:

– Это что за дискриминация? Мы полрайона чужих повеселили, пусть и свои посмеются!

– Это кому он «свой»? – повернул ко мне лицо Ник.

– Ну понеслааась, – услышала я протяжное от Бет, которая вела машину.

А в моей памяти уже всплывал недавний диалог:

– И это я ревнивая мартышка?

– Да он смотрит на тебя глазами преданного пса, когда не стучит Охотникам!

Я понимала, что за него сейчас говорит ревность, но и не могла спустить это на тормозах.

– Он стучит Охотникам, а ты – своему любимому Мастеру. В чем разница? Мастер симпатичнее?

Он издал гортанный рык, но тут Маша, до сих пор сидевшая справа от него, запрыгнула между нами и начала втискиваться, отодвигая друг от друга. И успокоилась только тогда, когда мы оказались на максимально возможном в данной ситуации расстоянии, глядя каждый в свое окно. Они думают, что мы подеремся? Мы дети, что ли?!

Как же я его ненавижу… Вообще просто не буду с ним общаться. С ним же разговаривать все равно невозможно.

Уже засыпая, я услышала, как открывается дверь в мою комнату, и пробурчала:

– Ну и чего тебе надо?

Он в одежде, как и в прошлый раз, улегся на мою постель, обняв меня сзади. Я все же попыталась еще раз:

– Пошел вон.

– Помолчи ты уже, спать мешаешь, – ответил он таким голосом, как будто и правда уже засыпал.

Я погружалась в сон, улыбаясь. Но все же успела поймать за хвост мысль, что так дальше продолжаться не может. Кто-то из нас точно умрет: или он убьет меня, или он убьет себя. Мне он такого шанса не предоставит. Мы прочно засели в тупике.

Проснулись мы от сметающего все на своем пути торнадо. И имя ему Легион! В лице, конечно же, Бет. Она залетела в мою спальню и с криком «Хватит дрыхнуть! Петухи уже пропели, часов восемь назад, а у вас коровы не доены!» разместилась в кресле. Ник уже сидел, облокотившись на спинку, а я, стирая с глаз сон, только поднимала голову. Бет все же смилостивилась дождаться, когда я тоже усядусь, укутавшись в одеяло, и только после этого начала:

– Так, победители в номинации «Самая дебильная парочка года», пора поговорить.

Поговорить нам уже давно надо, просто как-то не получается. Поэтому я кивнула и заметила, что Ник сделал то же самое. Получив наше согласие, Бет уже спокойным голосом сказала:

– То, что вы с собой делаете, сведет вас с ума раньше, чем вы доживете до Ритуала. Поэтому уже давно пора разобраться хотя бы с тем, с чем возможно. А поскольку вы двое ведете себя как малолетние придурки, то моя помощь вам зверски необходима.

Мы со вторым малолетним придурком переглянулись и снова кивнули Бет, предоставляя ей право стать нашим «семейным» психотерапевтом.

– Николя, – обратилась она к нему, – если ты еще не врубился, то я тебе кое-что объясню. Я прекрасно понимаю, что ты находишься в очень тяжелой ситуации. Но это не значит, что ты должен уничтожать Аню всякий раз, когда не можешь справиться со своими чувствами.

Он ухмыльнулся и уточнил:

– Да ей это нравится! Моя вечная подружка ловит кайф от моей ревности!

Ревности? Неужели он признался в этом вслух? Но кайф я, как ни странно, не ловила. Но спасибо Бет, что сама взялась за объяснение сего факта этому тугодуму:

– Нет, Николя. Давай оставим шутки и попробуем разобраться. Ты знаешь, я работала с очень многими смертными, готовя их к Ритуалу. Но Аня меня привела в изумление. Я никогда не видела, чтобы так реагировали на происходящее. Никаких истерик, депрессий или сверхвозбуждения от осознания, что ее жизнь так круто повернула в направлении, о существовании которого любой здравомыслящий человек и не думал. Она просто задавала вопрос, впитывала ответ и задавала новый. Сначала я определила ее как очень неэмоционального человека, но потом поняла – она почти осознанно игнорирует непродуктивные эмоции и в этом достигла беспрецедентных успехов. Ты знаешь, любой кандидат в Волки должен соответствовать определенному параметру психологической устойчивости. Но если бы Аню взяли за образец, то большинство никогда бы не прошло отбор. Разве тебя самого не удивило, как внешне спокойно она все приняла?