Графиня по воле случая - Мишель Уиллингем

– Доверься мне, – требовательно сказал он. – Детям здесь будет безопаснее, чем в Лондоне. Ты не хуже меня это знаешь.

– Нет, не знаю. На меня напали здесь, – возразила она. – Нам надо держаться вместе.

Стивен притянул ее.

– Они добиваются моей смерти, Эмили. Не смерти детей.

Ей невыносима была мысль о том, что он в Лондоне будет подвергать себя опасности. Откинув покрывало, Эмили потянулась за пеньюаром, но он остановил ее:

– Дай мне подумать и разобраться в этом деле. Я сделаю все, что смогу, чтобы дети остались с нами.

– Я не отдам их! – Она смотрела на него полными слез глазами. – Это мои дети, а не моего дяди.

– Может так оказаться, что у тебя не будет выбора.

Неужели он это всерьез? Он не понимает! Хотя рожала их не она, Ройс и Виктория – все, что у нее осталось от семьи. В груди Эмили разыгралась настоящая буря эмоций.

– Мне нет дела до того, что говорит закон!

– А мне есть.

Слова Стивена шокировали ее, лишив дара речи. Неужели он будет следовать букве закона, вместо того чтобы любой ценой сохранить детей? По тому как Стивен сжал челюсти, было похоже, что будет.

А она не сможет оставаться с человеком, который не готов защищать тех, кого она любит.

Глава 16

Позднее утреннее солнце бросало острые лучи сквозь щели в плотных занавесях. Стивен сидел один в кабинете и занимался хозяйственными книгами. Вчера Эмили выгнала его из своей спальни, что, естественно, не могло не ухудшить его и без того дурного настроения. Она повела себя как истеричная баба и попросту отказалась выслушивать его разумные доводы. Ему-то казалось, что после проведенной вместе ночи их отношения изменятся.

Если в завещании дети действительно отданы на попечение Найджела Бэрроу, то закон будет на его стороне. Тем не менее он не отдаст их чужому человеку, не проверив истинность его заявлений.

В дверь постучали. Может быть, его жена пришла извиниться перед ним? Но на пороге кабинета появился Фарнсворт.

– Простите, милорд. Это прислали от стряпчего, мистера Робинсона. – И дворецкий вручил Стивену стопку бумаг.

– Спасибо, Фарнсворт.

После ухода дворецкого Стивен вытащил из внутреннего кармана очки, водрузил их на нос и развернул завещание. Он не мог сказать наверняка, является ли этот документ законным, но на первый взгляд все вроде бы было в порядке. Опекуном Ройса и Виктории, как и боялась Эмили, действительно был назван Найджел Бэрроу.

.Стивен прочел завещание дважды, не нашел ничего необычного и набросал короткую записку своему стряпчему. Единственный способ спорить с законом – прибегнуть к помощи специалиста. А пока он подчинится, но с величайшей осторожностью.

Эмили беспокоил тот факт, что завещание неожиданно обнаружилось именно после приезда Найджела, и Стивен разделял ее беспокойство. Очень может быть, что документ этот просто подделка.

Найджел, помнится, пригласил их погостить, намереваясь оставить детей у себя. Может быть, лучше всего принять приглашение. Только так они смогут узнать, достоин ли этот человек доверия.

Если решение принято, не откладывай дело в долгий ящик, решил он. Жена, наверное, будет в ярости, но Стивен хотел посмотреть своими глазами, что за человек ее дядюшка.

* * *

Путешествие заняло полтора дня. К удивлению Стивена, великолепное имение Найджела намного превзошло самые смелые его ожидания. Стивен обратил внимание и на безупречный сад, и на тщательно подстриженные лужайки.

У дяди Эмили не было титула, зато он обладал богатством. Весь дом в Фолкирке мог уместиться в одном крыле его великолепного особняка. Но как мог Найджел Бэрроу жить в такой роскоши и при этом позволять другим членам своей семьи страдать в нищете? Хотя, возможно, Бэрроу посылал деньги, а Холлингфорд их проматывал и проигрывал.

Стивен вышел из коляски и передал свою карточку лакею, открывшему перед ним дверь. Его проводили в гостиную, оклеенную розовыми с голубым обоями. Везде были расставлены столики красного дерева и золоченые французские стулья эпохи Людовика XV, у одной из стен стояло пианино.

Вскоре в гостиной появился пухлый джентльмен со снежно-белыми пышными бакенбардами и жизнерадостной улыбкой. При ходьбе он тяжело опирался на палку.

– Должно быть, вы – граф Уитмор?

Стивен склонил голову, и джентльмен жестом пригласил его сесть.

– Я Найджел Бэрроу. Должен сказать, что очень рад познакомиться с вами. Я надеялся, что с вами будут моя племянница и дети.

– Возможно, в другой раз. – Стивен принял из рук хозяина чашку с чаем, отказавшись от сливок и сахара. Найджел явно был сладкоежкой, в свою чашку он положил три полных ложки сахара.

– Что же в таком случае привело вас сюда? Вероятно, завещание. Я ужасно расстроился, когда услышал о смерти племянника. Кажется, ему очень не везло в делах, он постоянно вкладывал деньги в провальные предприятия. Жаль, что меня не было здесь и я ничем не мог помочь ему.

– Насколько мне известно, год назад он был в Индии. Вы виделись с ним?

Найджел кивнул:

– Конечно, конечно. Он рассказал мне о некоторых своих неудачах, и я одолжил ему денег. – Он печально покачал головой, отхлебнул из своей чашки и добавил еще ложечку сахара. – За годы я послал Дэниелу несколько сотен фунтов, но, судя по всему, Эмили этих денег и не видела. Кстати, я с радостью узнал, что она вышла замуж за вас. Ей и так пришлось пережить слишком много невзгод.

Сожаление его казалось искренним.

– Откуда вы узнали о нашем браке?

– Дэниел написал мне о нем несколько месяцев назад. Мне кажется, он считал, что теперь, когда Эмили устроена, его дела тоже пойдут в гору.

– Эмили очень расстроилась, узнав, что ее брат назвал опекуном его детей вас. Все это время она заменяла им мать.

Найджел тепло улыбнулся:

– Я уверен, что она заботилась о них наилучшим образом. Но когда Дэниел писал завещание, она еще не была замужем.

– А почему вам потребовалось так много времени, чтобы вернуться в Англию? – поинтересовался Стивен. – И кстати, Эмили говорила, что вы ни разу не навестили ни ее, ни детей.

– Именно в это время произошли волнения в сикхской армии. Моим владениям в Индии угрожала опасность. – Сказав это печальным тоном, он вдруг взбодрился: – Но теперь, когда все успокоилось, я могу искупить свои ошибки. Признаюсь, – продолжал он, – я испытываю эгоистичное желание избаловать детей Дэниела, поскольку собственных детей Господь нам с женой не дал. Он поднялся и тяжело налег на трость.

– А теперь пойдемте. Я хотел бы; чтобы вы взглянули на приготовленные для них комнаты. Боюсь, я немного перебрал с покупками. Я никак не мог решить, какие игрушки им понравятся.