Удар иглы - Илья Стальнов

Нас с Хранителем разделяла «шахматная доска» – участок пола метров двадцати, выложенный белыми и черными квадратами размером в полметра. В ЦЕНТРЕ ЭТОГО «ШАХМАТНОГО ПОЛЯ» СТОЯЛА ЗОЛОТАЯ ЧАША БЕЗ ВСЯКИХ ЗАТЕЙЛИВЫХ УЗОРОВ. На первый взгляд она не привлекала внимания, за исключением того, что была единственным предметом в помещении. Но по мере того как я смотрел на нее, она все больше приковывала взор. И я начинал понимать, что эта чаша, пожалуй, самый загадочный предмет в Абраккаре, сосредоточие невиданной мощи.

– Чаша Грааля, – прошептал я.

– Возможно, истоки этой легенды здесь, – согласился Адепт. – И может быть, именно ради этого таинственного сосуда рыцари отправлялись в походы и совершали великие подвиги.

– По легенде, чаша Грааля является тем самым сосудом, в который Иосиф Аримафейский, снявший с креста Иисуса Христа, собрал его кровь.

– Эта чаша была здесь задолго до Христа. И задолго до появления на земле человека.

– Святой Грааль, – покачал я головой.

Хранитель с усмешкой разглядывал нас, как разглядывают занятных насекомых. Мне хотелось броситься на него, но я знал, что невидимая преграда защищает его от нас и преодолеть разделявшее нас расстояние нелегко. Но и он тоже не доберется до нас просто так, ему не воспользоваться своими мистическими силами – они здесь не действуют. А если и действуют какие-то силы, то те, которыми не овладеть даже Робгуру.

– Что-то вы разговорились, – издевательским тоном произнес Хранитель. – А ведь вам самое время подумать о смерти. Подумать о ваших несчастных душах, которые вскоре обрушатся в огненную и холодную пропасть, и вам вряд ли удастся выбраться из нее.

– Ты еще не победил нас, Робгур. И тебе никогда нас не победить! – воскликнул Адепт.

– «Вас»? Кто говорит это? Неужели Адепт Ахрона? Ничтожество, славящееся только беспрецедентной наглостью и непроходимой глупостью, которые толкнули его на то, чтобы бросить вызов мне, Хранителю! Ха-ха-ха. Мне не одолеть его! А может, мне не одолеть этого мелкого воришку и мошенника, волею судьбы втянутого как щепка в селевой поток и ждущего теперь расплаты за то, что он занялся не своим делом? Расплата не заставит себя долго ждать. Она будет страшна.

– Тебе не победить меня! – вдруг воскликнул я. В моем мозгу в этот миг складывалась мозаика, раньше я мог видеть лишь отдельные ее фрагменты. Возникала картина, я начал понимать многое, прежде скрытое от меня.

– Ты? Убогий лекаришка, бродяга и глупец идеалист. – Улыбка сошла с губ Хранителя. – Да, с тобой будет труднее. Ты считаешь, что до сих пор жив благодаря дешевому деревенскому колдовству и жалким крохам знания, которыми обладает этот шут Винер. Оно и неудивительно Ты туп и невежествен, в тебе слишком мало достоинств, которые могли бы выделить тебя из серого болота, именуемого человечеством. И все же… И все же ты – тайна. Даже для меня.

Для себя я тоже был тайной.

– Ты владеешь чем-то, что превосходит мое понимание. Ты балансируешь между Светом и Тьмой, твой корабль может пристать к любому берегу. Эти две мокрицы – Винер и Генри Джордан живы благодаря тебе. Благодаря какому-то пламени, пылающему в твоей груди. Тебе суждено было стать Кармагором, что опять же не твоя заслуга, не свидетельство каких-то выдающихся качеств, которых в тебе никогда не было, – это лишь переплетение миллиардов струн судьбы. И ты… Ты, червь, сумел задержать и даже повернуть колесо судьбы.

– Сумею еще и не то.

– Посмотрим. А знаешь, какая мысль согревает меня?

– Какая-нибудь мерзость, с трудом укладывающаяся в человеческом понятии.

– Ты груб. Но я все равно скажу тебе это. Я надеюсь, что в тебе продолжает, да, продолжает жить дух Кармагора. Если не его дух, не его желания и не его стремления, то хотя бы линия его судьбы, которую даже тебе не по силам было окончательно отвернуть от себя.

– Что ты хочешь сказать этим?

– Судьба Кармагора, как орудия Тьмы, которому суждено подчинить Землю. Ты прервал инициацию. Но предназначение твое осталось. И оно осуществилось сейчас.

– Каким образом?

– Тем, что ты привел меня сюда, ха-ха! Неужели ты не представляешь, что будет после того, как я овладею Чашей Тирантоса.

– Представляю. – По моей спине побежали мурашки.

– Ты, Эрлих, открыл мне дорогу сюда. Ты шел, сам не желая этого, к исполнению своего предначертания.

– Но ведь это Верхние Адепты вложили в наши руки ключ. Они же знали, что делают! – возразил я, чувствуя, что холодный пот струится по моему лицу.

– Верхние Адепты, ха! Если бы в них был хоть гран мудрости. Но они просто подчинились исходящей от тебя силе. И даже не подозревали этого.

– Ты лжешь!

Он не лгал. Так оно все и было.

– Ты еще не проявленный, а может, уже начавший проявляться Кармагор. Ты им будешь. Оставь их – этих двух ничтожеств, этот Орден Ахрона, где собрались несчастные недоумки, не способные видеть то, что происходит перед их носом. Протяни мне руку. Мы вдвоем будем владеть Чашей Тирантоса. Вдвоем будем владеть Землей. Нет, не вдвоем. Я уйду, выполнив свое назначение, ибо Хранители рождаются только для выполнения великого долга. Ты слишком много сделал для нашего дела, чтобы остановиться сейчас, на самом пороге.

Во мне бушевала буря противоречивых чувств. Хуже всего, что я склонялся к мысли: Робгур прав.

– Ну что, ты согласен прийти ко мне, брат мой?

Удивительно, но глаза Робгура сейчас лучились добром. Он нравился мне. От него исходила аура доброжелательности и спокойствия. Меня тянуло к нему. Он действительно казался мне сейчас братом. Мне хотелось прижаться к его груди и покаяться в том, что я натворил, что доставил ему столько беспокойства. С каждой секундой это желание становилось все сильнее. Действительно, от предначертания не уйти. Я – Кармагор. Как можно было надеяться, разбив Цинкург, переломить свою судьбу? Это было лишь временное отступление. Да и отступление ли? Может, кто-то, чье могущество неизмеримо, и кто дергает за все ниточки в мире, так и задумал, и я временно отступил от своих братьев лишь ради того, чтобы потом заполучить Чашу Тирантоса. Что такое Цинкург перед чашей, созданной руками иглинов и уничтожившей легионы курусманутов!

– Мы одной крови, – сердечно улыбался Хранитель. – Наши споры и расхождения были следствием твоей неопытности и незнания. И моего непонимания. Подумать только, я хотел, чтобы ты погиб. Я тоже был безумен, прости меня за это, брат мой. Мы должны не бороться, а помогать друг другу, бок о бок заниматься великим делом созидания новой красоты, нового мира. Винер и его друзья считают, что мы несем миру гибель! Это чушь! Мы несем ему очищение. И новую радость. Это будет наш мир.

– Брат, – прошептал я, чувствуя, что слезы готовы брызнуть у меня из глаз. Со мной что-то происходило. Я поддался его очарованию. Я знал, что сейчас Хранитель не вел со мной игру, он был честен и искренен. Меня не столько убеждали его слова – что они, как не сотрясение воздуха. Между нами установилась внутренняя связь, наши души слились в едином порыве. Меня пронзило острое сострадание и жалость к нему, я ощутил лежащий на его плечах груз ответственности, который мне хотелось разделить с ним, меня переполняли радость и ликование перед грядущим великим созиданием. Я любил его, как брата. И готов был отдать ему все. Я знал, что он тоже готов поделиться со мной всем, что мы две половины. Он пришел из неведомой глубины в наш мир, чтобы возвести меня на трон этого мира.