Как соблазнить некроманта - Алена Гордеева

— Все готово, — раздался бархатистый голос блондина.

И Виржини начала читать заклинание.

Сначала ничего не происходило, а затем меня пронзила такая боль, что я даже закричать не могла, только открывать и закрывать рот, как выброшенная на берег рыбка. Потом мне и вовсе показалось, что я ослепла и оглохла. В окружающей меня темноте, жадно гладящей кожу своими ледяными щупальцами и периодически втыкающей в мое тело острые иглы боли, будто не осталась совсем никого. Только я и древняя беспощадная сущность, жаждущая заполучить мою жизнь. «Перестань сопротивляться, ты уже принадлежишь мне, так будет лишь больнее», — убеждала она меня вкрадчивым шепотом. — «Ты никому не нужна здесь. У тебя больше нет родных, а некромант не простит тебе ложь. Ты ничего не стоишь в этом мире, так что бороться тебе не за что».

Я, признаться, была другого мнения. Может, здесь я и впрямь ничего не стоила, зато была готова попытаться где-нибудь еще. Поэтому изо всех сил держалась за ускользающее сознание. Когда мне показалось, что я все же не выдержу, свет и звук неожиданно вернулись, причем вместе с голосом, так что я, наконец, смогла заорать.

— Вот поэтому подобные заклятия никогда не доверяют любителям, — раздался хриплый голос Ника, а потом Виржини завизжала в унисон со мной. Через несколько секунд удерживающая меня сила исчезла вместе с болью, я перестала кричать и даже снова смогла дышать полной грудью, а потом и вовсе перевернулась на бок. Открывшаяся мне картина была довольно неоднозначной.

Блондин, обнаженный до пояса и демонстрирующий мускулистый торс, лежал на полу, закатив глаза. На гладкой коже то появлялись, то исчезали непонятные символы, будто невидимый художник наносил черной краской, а затем стирал понятный лишь ему рисунок. Выглядело жутковато.

Виржини хрипела, держась за горло, будто ее что-то душило. Из носа и ушей у нее текла кровь. Я бы порадовалась, что злодеи повержены, только Ник выглядел ничуть не лучше. Дейл, белый как полотно, со вздувшимися на лице темными венами, стоял на коленях, скованный наручниками, очень похожими на те, что надел на меня спутник Виржини, а может, и теми же самыми. На шее у некроманта была металлическая пластина, напоминающая ошейник. Кожа вокруг него была обожжена почти до мяса. Самого Ника ощутимо била дрожь. Поймав мой взгляд глазами с полопавшимися сосудами, отчего белки казались алыми, некромант тряхнул головой, и наручники со звяканьем свалились с его запястий. Ник оперся трясущейся рукой о пол и с третьей попытки встал.

— Ты как? — поинтересовался он.

— Жить буду, кажется, — неуверенно ответила я. Крови из разрезанной руки вытекло столько, что я боялась даже смотреть в сторону пентаграммы. В ушах шумело, голова кружилась, мне казалось, еще немного — и точно потеряю сознание. Видимо, Ник как-то почувствовал мое состояние, потому что строго велел:

— Даже не думай отключаться, Эва! Мы еще не договорили.

У меня даже получилось усмехнуться.

Тем временем некромант с усилием надавил на стальной ошейник. Тот, не выдержав напора, разломался на две части, которые Дейл отшвырнул от себя подальше. Ник, вопреки моим ожиданиям, направился не ко мне, а к Виржини. Что-то пробормотал, сделал замысловатый жест рукой, и женщина обмякла, престав истекать кровью. Дейл поймал ее и мягко опустил на ковер.

— Идиотка! — сокрушенно покачал головой он и лишь тогда подошел ко мне.

— Я могу встать, — сообщила я, не двигаясь с места.

— Я так и понял, — некромант подхватил меня на руки и отнес на стоящий в углу диван. Ника еще потряхивало, и я слегка боялась, что мы оба упадем раньше, чем достигнем места назначения, однако обошлось. Не успела я обрадоваться, что шансы на счастливый конец все же есть, коварный блондин, тоже успевший прийти в себя, повторил мой трюк- треснул Ника по голове, только не канделябром, а здоровенными настольными часами.

Ник

День не задался с того момента, как я увидел Эву, возвращавшуюся из города в компании какого-то разодетого хлыща. Особенно мне не понравилось, как он на нее смотрит- как я примерно. Я хотел извиниться за утреннее происшествие, свою грубость, рассказать ей об обнаруженном утром заклинании на пудренице, чтобы мы вместе подумали, кому она могла настолько перейти дорогу, что дело дошло до запрещенной магии. Однако вид счастливой парочки полностью вывел меня из душевного равновесия.

Эва чему-то улыбалась и совсем уж возмутительно держала хлыща под руку. Я испытал острое желание размазать его тонким слоем по ведущей в город дорожке в назидание остальным ее поклонникам, благо подходящее заклинание в моем арсенале имелось. Тьма промелькнувшие в моей голове образы тоже одобрила, и я сдержался с большим трудом. Даже познакомился с потенциальным трупом и был с ним вполне вежлив. В целом, все было довольно неплохо, пока Эва сперва не созналась, что целовалась с хлыщом, чего я, если честно, не ожидал, а спросил, скорее, назло ей, а потом не заявила, что собирается уйти. Вот тут я разозлился, как не злился, наверное, еще никогда в своей жизни, и создание Тьмы радостно захватило контроль над моей личностью.

Не надо думать, что у нас, некромантов, из-за особого дара с Тьмой дружеские отношения. Она, безусловно, дает силу, но она же и не против, когда более сильные уничтожают более слабых. Вот этому контроль над даром и своими эмоциями так важен. Я свой утратил впервые за очень много лет, за что и был наказан — очнуться с жестоко подавляющим волю артефактом на шее то еще сомнительное удовольствие. Однако я и впрямь не оценил маленькую дрянь, по недоразумению и моей глупости ставшую мне женой. Найти два древних и по-настоящему действенных артефакта (подавляющие магию наручники я тоже оценил) не так-то легко. Похоже, Виржини была настолько одержима идеей стать сильным магом, что добилась почти невозможного — ее дар действительно стал откликаться, более того, его можно было использоваться при наличии внешнего источника силы. Связанные между собой некромант и его пара были очень даже хорошим вариантом. Ее дружка со смертельным проклятием я по-своему понимал — паршиво, когда что-то, чему ты не можешь противостоять, меняет твою жизнь в худшую сторону. Вот только жертвовать собой или Эвой ради его долгой жизни я намерен не был.

Эва… Не сказать, чтобы я совсем уж удивился, услышав слова Виржини и признание самой домоправительницы. Нечто подобно я подозревал с самого начала, ощутив ее эмоции еще при нашей первой встрече. Были мысли, что она попытается от меня избавиться по поручению Виржини, например, отравить. Другое дело, что затем мое притяжение к ней стало таким сильным, что я был готов рискнуть. А потом и вовсе понадеялся, что она стала чувствовать ко мне что-то. Я бы послал ко всем демонам Тьмы Виржини, чтобы провести с Эвой отмерянное Богами время. Вот только если она- та, что предназначена мне, ее чувства ненастоящие, ее влечение навеяно извращенной природой Тьмы, желавшей получить от меня стоящую жертву. От этого было больнее, чем от сжигающего горло артефакта. Но я все равно был должен ее защитить, любит она меня или нет. Поэтому и выплетал судорожно сложную сетку защитного заклятия, пока Виржини строила из себя великую темную магичку — от боли Эву оно, увы, спасти не могло, а вот поддерживать ее жизнь и рассудок было вполне выполнимой задачей.