Пробужденный - Коллин Хоук

Поворачиваясь, Амон умудрялся одарить каждую поклонницу знойной улыбкой. Однако стоило ему заметить меня, как парень остановился, расплылся в улыбке еще более широкой и громогласно объявил:

– Благодарю вас, дамы, но моя Лилия пришла. Теперь я буду танцевать с ней.

Амон протянул мне руку, и я шагнула в луч света, стараясь не обращать внимания на несущиеся в спину возгласы. Некоторые из них были одобрительными, но большинство – откровенно завистливыми.

Парень взял мои ладони в свои и снова начал двигаться всем телом. Я пару раз неуклюже дернулась в такт музыке и, привстав на цыпочки, проворчала ему на ухо:

– Если ты думаешь, что я смогу это повторить, ты точно псих!

Амон ничего не ответил – лишь притянул меня к себе и начал разворачивать по кругу, каждым шагом отмечая удар музыкальной пульсации. Затем он выпустил одну мою руку и, взяв за плечо, ловко повернул вокруг оси. Я смущенно рассмеялась, удивленная, что не выбилась из ритма, – однако мне понадобилось еще несколько песен, чтобы окончательно расслабиться и начать получать удовольствие от процесса. Амон снова и снова кружил меня в такт музыке, и я раз за разом падала ему на грудь, задыхаясь от смеха и восторга.

Внезапно техно-бит стих, сменившись романтичной композицией. Амон заметно растерялся, глядя, как окружающие нас танцоры разбиваются на пары. Одна из женщин, которая наблюдала за ним с самого начала, вернулась и пригласила парня на белый танец.

– Я не тот, кто вам нужен, – ответил он, покачав головой. – Я танцую с Лилией.

Когда дама ушла, я скользнула руками по запястьям, предплечьям и плечам Амона и наконец мягко обвила его шею. Несколько секунд он держался скованно, но затем понял, что от него требуется, и расслабился. Мы начали медленно двигаться в такт. Ладони Амона, лежавшие у меня на спине, сантиметр за сантиметром опускались к талии, пока не достигли полоски обнаженной кожи. Парень еще крепче прижал меня к себе, и мы осторожно соприкоснулись лбами. Теперь уголок его рта касался моей щеки.

Один микроскопический поворот головы, и мы бы поцеловались. Но я всегда была трусихой и даже сейчас не решалась сделать первый шаг. Руки Амона переместились мне на бедра, но почти сразу вернулись на пояс. Там, где они касались голой кожи, ее пронзали крохотные электрические разряды, – хотя я не смогла бы с уверенностью сказать, виноваты в этом мои разыгравшиеся нервы или загадочная древнеегипетская магия. Мне казалось, я схожу с ума.

Пытаясь как-то снизить это безумное напряжение, я привстала на цыпочки и прошептала парню на ухо:

– Что ты прочел в ее мыслях?

– Чьих мыслях? – хрипло откликнулся Амон. В знойном полумраке клуба его глаза казались темнее обычного. – А, ты про ту женщину. Она искала человека, который скрасил бы ее одинокие ночи.

– Полагаю, большинство за этим сюда и приходят.

– Да, но она искала пустышку. Она уже отчаялась найти любовь.

Я склонила голову к плечу, чтобы лучше видеть его лицо.

– А ты?

– Что я, Нехабет?

– Ты уже отчаялся найти любовь?

Амон замер так резко, что теперь никто бы не признал в этой деревянной фигуре человека, полчаса назад едва не расплавившего танцпол.

– Идем, Лилия, – отрывисто сказал он, хватая меня за руку. – Нам пора.

Еще недавно в нашем распоряжении было все время мира, а теперь Амон не мог дождаться, пока медлительная гардеробщица отыщет на полке мой рюкзак. Когда мы вышли на улицу, он даже не позволил прохладному ночному воздуху остудить нашу разгоряченную кожу, а сразу потащил меня за угол. Не успела я поинтересоваться, что происходит, как Амон прижал меня к себе, пробормотал несколько слов на древнеегипетском – и вокруг нас начал закручиваться песчаный вихрь.

* * *

Очнулась я уже в номере отеля. Амон сухо пожелал мне спокойной ночи и, не дожидаясь ответа, вышел в гостиную.

Несколько секунд я беспомощно прислушивалась к тишине за дверью, не решаясь ни уйти, ни ворваться следом и потребовать объяснений его грубости. Амон не причинил мне физической боли, но заставил чувствовать себя уязвленной и отвергнутой. Я терялась в догадках, что сказала или сделала не так – и чем вызвала столь резкую перемену его настроения. Неужели я все неправильно поняла, и на самом деле Амон не питал ко мне ни капли ответного интереса?

Я сползла по косяку и прижалась лбом к лакированному дереву. Глаза обожгло жгучими слезами. Я никогда раньше не плакала из-за мальчиков, но это путешествие опровергло все мои представления о себе. Меня трясло от усталости и перенапряжения, и я больше не контролировала свои эмоции. Сегодня Амон потратил слишком много энергии.

Наконец я добралась до кровати и провалилась в мутный прерывистый сон, – но даже в нем моими слезами можно было наполнить Нил.

На следующее утро меня разбудил стук в дверь. Когда я ее открыла – сонная, зевающая, с припухшими веками, – Амон не только стоял на пороге полностью одетый и собранный, но даже выглядел так, будто всю прошлую ночь спал сном младенца, а не отплясывал на дискотеке. Я плотнее запахнула халат, наспех накинутый поверх новой пижамы, и неловко пригладила волосы.

– Когда ты будешь готова? – спросил Амон, скользнув по мне холодным взглядом.

– Через пятнадцать минут.

Парень вскинул брови, молча кивнул и удалился.

Десять минут спустя я вытерла с зеркала испарину и вычесала колтуны из мокрых волос. На этот раз светлые пряди не придали мне воодушевления; напротив, теперь они живо напоминали о том, как далеко может завести девушку легкомыслие. Конечности казались ватными – закономерная расплата за недостаток сна и неумеренность в еде накануне.

Я зачесала волосы назад и собрала их в тугой пучок на затылке. Среди принесенных Амоном обновок нашелся набор шпилек, и я с ожесточением воткнула их в шевелюру, восприняв легкую боль в качестве заслуженного наказания. Надоело в зоне комфорта? Так мне и надо. Не зря мать говорила: «Во всем должна быть умеренность».

Переела жирной еды – наутро будешь вялой и обрюзгшей. Не выспалась как следует – готовься весь день ползать, как квелая муха. Запала не на того парня… Что ж, не забудь купить совочек – пригодится собирать сердце из осколков.

Сейчас я страдала похмельем от всего сразу. Впрочем, я выучила урок и больше не собиралась вляпываться в ту же лужу. Пора возвращаться к своей распланированной, идеальной и идеально скучной жизни. Прогулка в трущобы чуть не обернулась для меня бедой, но я еще могла вернуться на привычные рельсы благоразумия.

Точно через пятнадцать минут я распахнула дверь в гостиную.

– Мы еще вернемся в отель?

Амон бросил взгляд на мою новую прическу и сморщил нос, будто она пришлась ему не по вкусу.

– Нет. Нам больше нечего делать в Каире.