Коварная ложь - Паркер С. Хантингтон

Поправив галстук, я вытащил булавку и решил скормить ее Роско, если вдруг у Ди вновь возникнет безумная идея предложить мне посидеть с ее питомцем.

– Если тебя нужно водить за ручку, то ты не по адресу. Уверен, какая-нибудь средневековая контора будет счастлива нанять тебя.

Делайла выхватила булавку, убрав ее подальше от пасти Роско.

– Да пошел ты, Нэш.

– Не худший вариант, спасибо.

Она бросила взгляд на свой телефон, когда он завибрировал.

– Он поднимается. Дай мне вести разговор.

– Хорошо.

– Молчи по возможности.

– Так и сделаю.

– Я серьезно. Говорить буду я, – медленно повторила она, как будто раньше я давал ей повод не доверять мне.

Впрочем, она перестала доверять мне в ту же неделю, как мы познакомились, когда я уволил поставщика без оплаты и предложил ему сунуть свой сморщенный член в киску, которая принадлежала теперь уже бывшей жене одного из членов моего совета директоров.

Судебный процесс был не из приятных, но именно поэтому я заплатил Делайле вдвое больше, чем она заработала бы где-либо еще. Она выигрывала судебные процессы, которые не мог выиграть никто другой. Более того, ей редко приходилось переступать порог суда, поскольку она творила чудеса еще до того, как дела успевали хотя бы добраться до ступеней, ведущих к даме с весами.

Я сделал вид, будто запираю рот на замок, а потом скормил «ключ» ее крысе.

– Может, тебе удастся заставить свою крысу покусать его и заразить бешенством.

– Это не крыса. – О на подняла Роско, крепко прижала его к груди и последовала за мной в гостиную, где Кайден из отдела дизайна два дня назад устроил для меня мини-офис. Письменный стол из красного дерева и кожаное кресло с высокой спинкой. – Роско – это хохлатая китайская собака. Стоимостью в четыре тысячи долларов, чтоб ты знал.

– Я мог бы потратить четыре тысячи долларов на кишащий блохами наркоманский притон в Северной Корее, и это было бы гораздо лучшим вложением.

Она поцеловала свою крысу в макушку и прошептала:

– Не слушай плохого дядю, Роско.

Мои пальцы сжали подлокотники кресла. Она опустила Роско на пол и распахнула входную дверь настежь. Делайла не понимала точность своих слов. Я действительно был плохим дядей. Сизифом. С кровью на руках. Искуплением в будущем. Тик. Ток.

После того как я приобрел свое богатство, я понял, что половину власти дает сам факт обладания деньгами. Я мог тратить их, безусловно, но это было не обязательно. Это было похоже на атомную бомбу. Угроза, висящая над головами моих врагов.

Она гласила: «У меня есть власть уничтожить вас. Не заставляйте меня воспользоваться ею».

Использование этой власти стало искусством, которое я ценил.

Образом жизни.

Настолько же естественным, как дыхание.

К тому моменту, как Делайла встала в шаге от моего плеча, в коридоре звякнул лифт.

Окно позади протянулось на всю комнату, открывая панорамный вид на океан, и мы с Делайлой расположились перед ним, так что у Брендона не было выбора, кроме как взглянуть на то, что я могу позволить себе за свои деньги.

На Делайле было достаточно украшений, чтобы потопить «Титаник», тогда как я откинулся в кресле, расслабив плечи, и вынул свой новый телефон так, будто ничто в мире меня не заботило. Я загрузил приложение «Истриджского сообщества», открыл его и залогинился.

Брендон Ву вошел. Я не потрудился взглянуть на него, читая сообщения Дурги и отметив, что вчера она легла так же поздно, как и я.

Дурга: Знаешь, какая смерть была бы ужасна? В комнате, полной незнакомцев.

Дурга: Или еще хуже – в комнате, полной людей, которых ты ненавидишь.

– Делайла Лоуэлл. – Делайла рядом протянула Брендону руку, тогда как я быстро набирал сообщение Дурге.

Я проигнорировал «смертельную» часть ее сообщения. Не то чтобы я избегал смерти, но предпочитал не думать о ней. После смерти папы мама ввела негласное табу на эту тему, и у меня не было возражений.

Если бы я начал задумываться над этим, то утонул бы в том, что я хотел, мог и должен был сделать в своей жизни. Смерть была надоевшей любовницей, которую держат от себя подальше, пока не забудут о ней, разобравшись тем самым с проблемой.

Не самое разумное решение, но мне никогда не нравились правильные поступки, и даже Мишель Обаму нельзя было бы назвать абсолютно безгрешной.

Бенкинерсофобия: Ты никогда не казалась мне человеком, который ненавидит людей.

Брендон шагнул ближе, но я все равно не поднял взгляда.

– Брендон Ву, Комиссия по ценным бумагам и биржам.

Дурга: А какие люди ненавидят людей?

Я раздумывал мгновение, но ответ был очевиден.

Бенкинерсофобия: Я.

Локоть Делайлы впился в мое плечо, и я подождал пятнадцать секунд, чтобы взбесить ее, прежде чем сунуть телефон во внутренний карман пиджака и одарить своим вниманием мальчика на побегушках у Комиссии.

– Зачем вы здесь, Брендон?

Дерзкая линия его губ заставила меня задуматься, не оставил ли я следов и улик. Не оставил. Фика выбешивал меня, но я не солгал Делайле, когда сказал, что годы работы коррумпированным полицейским научили его прятать следы преступлений.

Брендон окинул взглядом вид на океан, задержался на Делайле, прежде чем обратиться ко мне.

– Я бы хотел задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете.

– Риторические вопросы – пустая трата моего времени. – Я откинулся на спинку кресла и сложил пальцы церковной колокольней. Наверное, это было единственным, что хоть как-то сближало меня с церковью, поскольку я был уверен, что сгорю заживо, стоит мне переступить порог церкви. – Переходите к делу.

Делайла устроила шоу, проверяя время на своих тысячедолларовых часах, другой рукой впившись мне в плоть.

– У нас всего несколько свободных минут, мистер Ву.

Брендон сосредоточился на мне, его улыбка уместнее смотрелась бы в музее восковых фигур.

– Ваш адвокат присутствует на всех встречах?

Локоть Делайлы глубже вонзился в мое плечо, когда я сказал:

– Уверен, вы к такому не привыкли, но у меня нет привычки выплачивать людям зарплату из благотворительности.

– Благотворительность. Вы много занимаетесь ею. – Брендон поднимал палец с каждым перечисленным пунктом. – «Истридж фонд». Приложение «Объединенный Истридж». «Здоровье для всех». «Столовые Юга». Я могу продолжить.

Не самая секретная информация. Интернет-тролли все время обвиняли меня в том, что я занимаюсь благотворительностью для самопиара. Они ошибались, мне плевать было на пиар, но у меня был скрытый мотив, и такие разговоры всегда поднимали мне настроение.