Юго-западный ветер - Луис Альфредо Гарсиа-Роза

— Меня беспокоит, что могла наговорить Стелла полицейским из 10-го округа. Мне неизвестно, говорила ли о нашей беседе и упоминала ли Габриэла. Я знаю только, что она рыдала и обвиняла во всем тебя. К тому моменту, когда я туда пришел, она уже почти закончила давать показания.

— Если она проклинала меня, значит, не связывает Габриэла и смерть аргентинца.

— Чилийца.

— Да какая разница!

— Тебе не кажется, что надо обладать железной выдержкой, чтобы убить парня, которого, как мы отлично знаем, он ненавидит, причем как раз тогда, когда он знает, что я сижу у него на хвосте?

— Может быть, он возьмет такую линию защиты: вы что, сошли с ума, неужели вы думаете, я стал бы убивать этого парня в таких обстоятельствах? Мне только не хватало позвонить в полицию и сообщить о том, что я собираюсь его убить. На что мы можем ответить: «А разве ты именно так и не сделал?» А он скажет: «Зачем? С какой стати?» Наш ответ: «А затем, чтобы ты мог сказать, что не мог убить парня, пока за тобой следил детектив Уэлбер». На что Уэлбер может заметить: «Не все время, ты испарился, когда спустился в метро». — «Я не исчезал, — скажет он, — вы просто потеряли меня, а я поехал на метро и вернулся домой».

— Давай-ка зайдем в участок, заполним ордер на обыск и посетим квартиру нашего друга во Фламенго. Правда, я не думаю, что он такой дурак, чтобы выстрелить в лицо парню, которого он сам объявил своим врагом, а затем вернуться домой и положить оружие на ночной столик.

— Если он не дурак, то он, наверное, псих, а психи…

— Также убивают людей.

Было десять сорок утра. Когда дона Алзира открыла дверь квартиры, в одном из мужчин узнала того, кого видела вчера сквозь щели жалюзи, — он о чем-то разговаривал с портье, стоя на тротуаре перед подъездом. Но ей не удалось услышать, о чем они говорили, так как окно было закрыто.

— Дона Алзира, эти джентльмены из полиции. Они хотят с вами побеседовать, мадам, — сказал портье.

— Доброе утро, дона Алзира. Я комиссар Эспиноза из 12-го участка, а это детектив Уэлбер. У нас ордер на обыск помещения, и прежде всего, комнаты вашего сына.

— Но его нет дома, он на работе.

— Может быть, это и к лучшему. Не беспокойтесь, мы будем очень аккуратны.

— А что вы ищете?

— Оружие.

— У моего сына нет оружия. Он мирный человек.

— В таком случае наш обыск подтвердит ваши слова.

— А почему вы ищете оружие? Габриэл что-то сделал?

— Мы еще не знаем.

Они перерыли каждый дюйм в комнате Габриэла, проверили все места, где можно было спрятать пистолет. Заглянули во все дыры в стенах и на полу, внутри и снаружи гардероба, в осветительных приборах и за каждой книгой на полках. Они также перетрясли все книги, проверяя, не выпадет ли что оттуда. Затем обследовали ванную, кухню и, наконец, спальню доны Алзиры. Когда они уходили спустя два часа, они были уверены, что никакого оружия в этой квартире не было.

— Он не дурак и не сумасшедший, — подвел итог Уэлбер.

— Если только не взял пистолет с собой на работу.

— Или не выбросил в мусорный бак по дороге домой.

— Сходи к нему на работу и проверь, нет ли у него с собой оружия. Мать наверняка ему уже позвонила и сообщила об обыске, но если он на службе и никуда не выходил, то пистолет, коли он брал его с собой, должен быть где-то при нем.

— И если он при нем?

— Забери его.

После того, как детективы закончили обыск, Габриэл не вышел на обед и с трудом справлялся с самой простой механической работой. Всю вторую половину дня он проработал на автопилоте, несмотря на то, что мысли, проносящиеся у него в голове, и чувства, которые он испытывал, без конца подавали его телу многочисленные и зачастую противоречивые команды. То тяжелое впечатление, которое произвело на него посещение полицейского, казалось, заполнило все вокруг. Пожаловавшись на то, что плохо себя чувствует, он отпросился с работы пораньше. Габриэл вспрыгнул в первый же автобус, что шел в нужную сторону, и был дома уже через двадцать минут.

— Мам, что случилось?

— Вот это я и хотела бы у тебя узнать! Что ты такое сделал, что заставило двух копов делать тут повальный обыск в поисках оружия?

Габриэл проигнорировал вопрос. Стянув пиджак, он бросился в свою комнату, спрашивая на ходу, что именно они искали и что они нашли.

— Ничего.

— Ты сказала, что они перевернули все в моей комнате, каждый дюйм?

— Верно. Они вытащили всю одежду из гардероба и все книги с полок.

— И?

— И ничего, я же тебе сказала.

Габриэл взглянул вопросительно на мать, застывшую в дверном проеме, потом оглянулся на книжные полки и запустил руку в шевелюру. Он был сбит с толку.

— Если ты беспокоишься насчет той коробки с патронами, то я ее спрятала, и, как я уже сказала, они ничего не нашли. Уходя они принесли извинения за причиненные неудобства.

— Ты — что?

— Я спрятала пули. Или ты считаешь меня дурочкой?

— А откуда ты знала о них?

— Сынок, ты думаешь, что можешь что-то скрыть от меня? Я знаю тебя настолько хорошо, насколько вообще один человек может знать другого. Я знаю, что ты собираешься сделать еще до того, как ты это делаешь. Тебе не надо хорониться от меня. В этом сражении я на твоей стороне с самого начала, и я пройду этот путь до конца.

— Спасибо, мам.

— У них не было никакой возможности найти патроны.

— А что ты с ними сделала?

— Я положила их в пакет и сунула с другими замороженными пакетами в морозилку. Они заглядывали в морозильник, но поскольку искали револьвер, то пулек не заметили. Мы можем сделать небольшую передышку. Я сейчас приготовлю ужин. А когда все это закончится, мы с тобой закатимся в ресторан. Или даже лучше: мы справим твой день рождения в ресторане! На этот раз безо всяких предсказателей!

Габриэл ничего не ответил. Его мать вытащила несколько пакетов из холодильника, достала заварочный чайник и включила духовку. Подвижность матери контрастировала с полной неподвижностью сына.

— А как ты могла догадаться, что я сделаю? И откуда ты знала, что я прячу пули за книгами на верхней полке?

— Да я не догадалась. Просто заметила, что ты замышляешь что-то, но не знала, что именно. И не догадывалась, что там пули, но поняла, что ты что-то прячешь от меня, и подумала, что тогда ты должен спрятать это в своей комнате в тех местах, куда мне трудно добраться. Это было просто. Но я вовсе не ожидала найти коробку патронов от револьвера.

— Меня это пугает.

— Почему?

— Меня пугает, что мои мысли столь прозрачны. Похоже на то, будто ты читаешь мои мысли.