Время нарушать запреты - Марина и Сергей Дяченко

В конце концов Нестрибайло забрался на плоскую «крышу» камня, уселся там на выступ, отполированный штанами предшественников, и безмятежно подумал: а не махнуть ли в отпуск на пару недель? Тут-то в поле его зрения и появились ребята в камуфляже, числом два, очень вежливо попросив очистить территорию парка. Нестрибайло мог бы проявить неповиновение, возмутиться произволом властей, показать журналистскую «корочку» и вообще заварить кашу. Он не стал этого делать по одной причине – вдруг пожалел ребят. Они были оба очень молодые, огорченные и гонимые приказом.

А материала для серии репортажей хватало и без новых приключений. В стае акул пера, освещающих странные события вокруг городского парка, Нестрибайло оказался, конечно, самой крупной и заметной рыбиной. Он просачивался во всевозможные кабинеты, умело сочетал официальные интервью со шпионскими репортажами и возглавил наконец группу независимых журналистов, явившихся на прием к мэру и спросивших не прямо, но с вывертом: если основания для закрытия городского парка в самом деле так серьезны, не представляют ли они угрозы для города и горожан?

Мэр, конечно, ответил, что нет. Как такое вообще можно предположить?! Полнейшая информация о ситуации с парком будет дана горожанам уже завтра. И не надо, пожалуйста, придавать случившемуся такое большое значение – все уладится… Сегодня… Послезавтра…

В пятницу стало ясно, что приказ о закрытии парка исходит не от местных властей, а из столицы.

В субботу вокруг зоны отчуждения взялись строить новую изгородь – сплошную, бетонную, высотой метров шесть, с колючей проволокой по верхнему краю. Горожане, успев за неделю обменяться по кругу двумя сотнями сплетен («бомба», «радиация», «ртуть», «ядохимикаты», «инопланетяне», «какая-то сволочь богатая приватизировала»), пришли в новое возмущение. Перед мэрией случился пикет – уже не только старушки и шахматисты, но вся активная городская общественность. В толпе сновал Нестрибайло с диктофоном наперевес.

Воскресное утро выдалось теплым и солнечным. Сашка съел яичницу, выпил кофе и подумал, что следует сесть и хорошенько поработать – но перед этим купить сигарет.

В квартале от дома Нестрибайлу догнала черная машина.

– Гражданин Петренко Александр Васильевич?

Мелькнуло перед носом удостоверение. Спорить было бессмысленно, к тому же Сашка вырос не в сталинские времена и ментов в штатском не особенно боялся.

– Можно вас на пять минут? – вежливо осведомился человек из машины, пожилой, с залысинами на лбу, с рыжими кустиками бровей над бледно-голубыми глазами.

– Разве что на пять минут, – нахально заявил Нестрибайло. – Я, знаете ли, работаю. Волка ноги кормят.

– Садитесь.

Сашка секунду помедлил, но робости не выказал и сел в машину, которая сразу тронулась.

– Свободная пресса? – ласково спросил человек с залысинами. – А ведь скажут заткнуться – замолчите как миленький…

У Нестрибайлы от такой наглости даже перестала подрагивать жилка под коленом.

– Запугивать? – возмутился он. – Воротилы без стыда и совести скупают землю, приватизируют народную собственность…

Под взглядом голубых глаз Сашка осекся. Времена, конечно, не те, но человек с рыжими кустистыми бровями смотрел уж очень скверно. Нестрибайло задним числом подумал, что так и не разглядел толком удостоверение – ни имени, ни организации. Быстро огляделся – куда это его везут?..

– Не пугайтесь. – Голос человека в штатском излучал усталую брезгливость. – Вернут вас на место, целого и невредимого. Только подумайте про вот какую вещь…

Он замолчал. Машина как раз проезжала мимо парка: работы были в полном разгаре. Ни одна бетонная изгородь в городе не возводилась в столь короткие сроки.

– Камень, – сказал человек в штатском.

– Что?

– Камень. Вы слышали, что про него говорят?

– Какой камень? – на всякий случай спросил Сашка, чудесно понимая: речь идет о пятиугольнике из парка.

– Вы слышали, конечно. Рядом с камнем человек становится добрее. Уходят тяжелые мысли, снимается стресс. Умиротворяется душа. Может утихнуть даже зубная боль… Поэтому рядом с камнем, хоть он и лежит в стороне от удобных аллей, всегда полно народу. Трава вокруг вытоптана. Надписи эти… Добрая примета: напиши на камне желание – и оно сбудется.

Нестрибайло кивнул:

– Да. Я сам делал интервью с десятиклассницей, которая непорочно забеременела от этого камня… Просто посидела на нем – и… Я вправду делал такое интервью! – воскликнул Сашка с нескрываемым страхом, потому что человек в штатском решил, по-видимому, что пройдоха-журналист над ним издевается.

– Поверили? – после паузы спросил собеседник.

– Я? – Нестрибайло нервно хохотнул. – Но многие поверили. Кроме ее родителей, к сожалению…

Человек в штатском смотрел на журналиста с сомнением. Как будто и сам не рад был, что связался с Нестрибайлой и пачкает его джинсами велюровое сиденье дорогой машины. Обогнули парк. Миновали здание мэрии.

– Его нельзя переместить, – пробормотал человек в штатском. – Он ориентирован по сторонам света… Строго ориентирован. К тому же он весит двадцать тонн…

– А зачем перемещать? – немедленно поинтересовался Нестрибайло.

– Я объясню. Камень в самом деле аккумулирует отрицательные эмоции. Вы сами много раз в этом убеждались…

Сашка притих. Собеседник был прав.

– Беда в том, что емкость камня ограничена, – сухо сообщил рыжебровый. – Много веков он собирает дрянь, что копится в людях. А когда переполнится – отдаст ее всю, без остатка.

Он повернул голову и посмотрел Нестрибайле в глаза.

– Без остатка. Одномоментно.

Сашка понял. По роду деятельности он умел верить в невероятное.

– Когда?

Рыжебровый зловеще молчал.

– А… – Сашка запнулся. – Чего вы хотите от меня?

Не спеша отвечать, человек в штатском принялся изучающе рассматривать журналиста. «Будто покупку в магазине», – пришло на ум Сашке. Сравнение ему резко не понравилось.

– Что такое громоотвод, в курсе? – поинтересовался наконец человек в штатском.

– В курсе.

Сашка очень постарался, чтоб ответ прозвучал как можно более язвительно. Но на собеседника это не произвело никакого впечатления.

– А обратныйгромоотвод представить в состоянии?

– Молния из земли в небо?

Фразу эту Сашка вычитал в какой-то книжке, на которую писал разгромную рецензию. Сейчас фраза выскочила сама собой, будто только и дожидалась подходящего момента.

– Очень точно. И даже образно, – в голосе рыжебрового впервые проступили нотки одобрения. – Теперь вы представляете, что нам требуется. Если мы хотим разрядить камень с минимальными последствиями.