Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II - Жоубао Бучи Жоу

И тут он запнулся, потому что вспомнил… Последняя капля крови отлила от его лица, пара расширившихся черных зрачков в ужасе уставилась в лицо Мо Жаня.

На самом деле он успел забыть, что в прошлом Сюй Шуанлинь тоже носил фамилию Наньгун.

Когда-то в семье Наньгунов было два подающих надежды доблестных юноши, Лю и Сюй[206.3], один гибкий и грациозный, как ветка ивы, другой легкий в общении и мягкий, как ивовый пух. Люди верили, что в руках этих братьев Духовная школа Жуфэн вновь заблистает ярчайшей звездой на небосклоне мира совершенствования, но кто тогда мог подумать, каким будет финал этих двух юных героев и породившей их Духовной школы Жуфэн.

Наньгун Сы молча опустил взгляд и больше ничего не сказал.

Тем временем через барьер стали выходить все новые группы спустившихся с вершины горы Хуан заклинателей. Словно стайки возвращающихся после нереста рыб, застрявших в устье реки, они теснились у подножия горы, ожидая пока соберется весь многотысячный косяк.

Вскоре подошел Чу Ваньнин, за которым по пятам следовали Сюэ Мэн и Ши Мэй. Взглянув на Наньгун Сы, он спросил:

— Как твоя рана на руке?

— Пустяки, в конце концов, я сам нанес ее себе, — ответил Наньгун Сы. — Спасибо образцовому наставнику за его доброту и милосердие.

— Разве правильно величать своего учителя образцовым наставником? Как же так-то?! Учитель прикрыл тебя своим добрым именем, а ты продолжаешь отвергать его, ты… — выдохнул Сюэ Мэн.

— Я не кланялся ему как своему учителю, — Наньгун Сы с трудом разомкнул сухие потрескавшиеся губы, — я ничему не учился и ничего не перенял у образцового наставника Чу, так что ему не нужно принимать близко к сердцу давнюю просьбу моей матери, с которой она обратилась к нему в пору его юности.

Чу Ваньнин: — …

— Простите, но я даже не запомнил те три церемониальных поклона.

Чу Ваньнин еще не успел ответить, как увидел, что в их сторону идет Цзян Си в сопровождении других глав и старейшин. Чу Ваньнин не привык вести личные разговоры в присутствии такого количества зевак, поэтому, поджав губы, просто вытащил из своего мешка цянькунь пузырек с лекарством и передал Наньгун Сы.

— Наноси ежедневно, и через три дня все заживет.

Не успел он закончить фразу, как их окружила толпа народа.

Опираясь на учеников, Хуан Сяоюэ выполз из своего укрытия и на трясущихся ногах стал пробираться в первые ряды. Уж он-то знал, что этот кусок пирога Палата Цзяндун никак не может упустить.

Теперь, когда глава Гуюэе был выбран лидером всех духовных школ, все ждали, что он скажет, но Цзян Си пока просто молча смотрел на Наньгун Сы, поэтому никто не мог понять, какую позицию выгоднее всего сейчас занять…

Находясь на вершине мира совершенствования, орден Жуфэн самоуправствовал и бесчинствовал на протяжении многих лет, и за это время у большинства духовных школ накопились к нему претензии. Долгие годы они молча терпели, не имея возможности выплеснуть свои обиды, и сейчас были готовы обрушить их на голову беззащитного Наньгун Сы.

Но в чем был виноват Наньгун Сы? Он не забирал в залог «Руководство по технике Отрезающего воду меча» у главы Усадьбы Битань и не заламывал неподъемную цену за его возвращение, по-хорошему, он даже не знал, где оно теперь находится… Его отец, Наньгун Лю, был виновен во множестве преступлений, но, погибнув, он одним махом сбросил со своих плеч все накопившиеся к нему претензии. Отныне все обиженные им люди считали, что сын должен погасить отцовский долг. Но опять же, если каждый сын должен отвечать по долгам своего отца, то кто из присутствующих может сказать, что он чист и непорочен?

Кроме того, этот молодой человек сейчас единственный кровный представитель семьи Наньгун, который может стать ключом к горе Цзяо.

— Ты…

Цзян Си замолчал, чтобы еще раз обдумать, как лучше будет это сказать.

Только он произнес это повисшее в воздухе «ты», как рядом кто-то заговорил высоким дребезжащим голосом:

— Благодетель Наньгун, не могли бы вы пойти с нами, чтобы, как говорится, «отвязать привязанный вашим кланом колокольчик с шеи тигра[206.4]». Духовная школа Жуфэн оставила после себя этот хаос, и теперь вы не можете остаться в стороне, предоставив другим расхлебывать заваренную вами кашу.

Обнаружив, что данную речь произнес не кто иной, как настоятель храма Убэй Сюаньцзин, Цзян Си мысленно усмехнулся. Этот старый плешивый осел[206.5] беспокоился только о своей выгоде[206.6], и все его возвышенные речи были лишь от желания вылезти вперед, лишний раз напомнив о себе.

Вот только сейчас это оказалось ему на руку, ведь Цзян Си никогда не отличался учтивостью и был не слишком хорош в светских речах. Поэтому он с радостью закрыл рот и уступил место наставнику Сюаньцзину, предоставив ему возможность с именем Будды на устах учить Наньгун Сы принципам высшей справедливости.

Выслушав его, Наньгун Сы сразу согласился:

— Да, я отправлюсь вместе с вами на гору Цзяо.

Наставник Сюаньцзин не ожидал, что он вот так с ходу согласится открыть барьер горы Цзяо. После небольшой заминки, он сложил ладони и с поклоном сказал:

— О, Амитабха, благодетель смог понять суть дела, на Небесах это учтут и уменьшат груз ваших грехов.

Наньгун Сы, казалось, хотел что-то сказать в ответ, но в итоге промолчал. Только сидейший в колчане за его спиной Наобайцзинь громко завыл и попытался выбраться наружу, но Наньгун Сы аккуратно надавил ему на холку, возвращая его назад в колчан.

— Я отправляюсь вместе с вами на гору Цзяо, потому что не хочу, чтобы веками покоящиеся там герои Духовной школы Жуфэн стали безвольными марионетками и помогали «тигру» творить зло, — скрепя сердце все-таки сказал Наньгун Сы. — Но, конечно, я благодарен наставнику за его искреннее желание наставить меня на путь добродетели.

Таким образом ключ к горе Цзяо был получен.

Вот только проход на каждую из Четырех Великих Дьявольских гор имел свои особенности. В отличие от горы Хуан, если человек хотел войти на гору Цзяо, будь он Наньгун или любой другой человек, которого представитель рода Наньгун ведет за собой, все обязаны были соблюсти два условия:

Первое — десятидневное очищение постом[206.7].

Второе — достигнув предгорий горного хребта Цзяо, весь дальнейший путь нужно было пройти пешком. Не на мече и не на лошади, только