Белое дело в России. 1920–1922 гг. - Василий Цветков

Оказавшись в китайской тюрьме в г. Гирине, Калмыков продолжал заявлять о незаконности установившейся в крае власти ДВР, о своем подчинении исключительно атаману Семенову и о неправомерности действий местных властей. Ожидаемой поддержки со стороны японских военных и дипломатов он не получил, хотя и его отправка во Владивосток задерживалась. В июле 1920 г. при непосредственном содействии местного российского консульства (консула В. А. Братцова и вице-консула К. В. Лучича) атаману удалось совершить побег и скрыться на квартире консула. Однако во время обыска Калмыков был обнаружен, вновь арестован 25 августа 1920 г. и после этого китайские власти намеревались выдать его в ДВР. При переезде по железной дороге из Гирина Калмыков снова бежал и погиб в перестрелке с китайскими конвоирами.

Помощь российских дипломатов уссурийскому атаману не помогла. Напротив. В сентябре – октябре 1920 г. это соучастие в побеге стало одной из причин, по которым китайское правительство решило полностью ликвидировать российские посольства и консульства в стране. Несмотря на протесты российского посла князя Кудашева, решительно осудившего поведение своих подчиненных в Гирине, дипломатические представительства были закрыты и положение многочисленных российских беженцев и служащих КВЖД серьезно ухудшилось[1079].

Такова была история антибольшевистского движения в среде дальневосточного казачества в 1918–1920 гг., на поддержку которого рассчитывал в своем противостоянии с «Меркуловским кабинетом» атаман Семенов. Нельзя сказать, что подобные расчеты были безосновательны. Калмыков, называя дальневосточное казачество «прогнившим», не был объективен. Ведь и в условиях существования правительства Приморской областной земской управы и под непосредственной властью ДВР уссурийское казачество смогло отстоять свой статус. Хотя Конституция Республики (принята 27 апреля 1921 г.) и другие законодательные акты ДВР провозглашали все земли общенародным Республиканским фондом и отменяли сословное деление (что напрямую касалось казачества), структуры казачьего самоуправления не признавали данных решений. Еще 9-й Войсковой Круг, состоявшийся в Гродеково в июле 1920 г., утвердил незыблемость станичного самоуправления и, более того, официально объявил о признании Семенова Походным атаманом дальневосточного казачества, подтвердил полномочия Калмыкова (уже арестованного в это время в Китае), его помощника председателя Войскового правительства Ю. А. Савицкого и ходатайствовал перед Семеновым о содействии освобождению Калмыкова из «китайского плена». Казаки, участвовавшие в работе Народного Собрания во Владивостоке, были отозваны[1080].

Не заявляя открыто о восстановлении собственных войсковых подразделений, Круг разрешил формирование войсковой самообороны, тем самым исподволь проводя подготовку к вооруженному выступлению против ДВР. Прикрываясь статусом самообороны, в Гродеково и окрестных поселках проходило формирование отрядов не только из казаков, но и из бывших каппелевцев, юнкеров и офицеров. Накануне «владивостокского переворота» в мае 1921 г. среди уссурийского казачества усиливались контрреволюционные настроения. В апреле 1921 г. в Гродеково прошли заседания 10-го Чрезвычайного Войскового Круга, на котором были подтверждены оценки предыдущего Круга по политическим и экономическим проблемам уссурийского казачества, а также прошли выборы нового войскового атамана. Им стал генерал-майор Ю. А. Савицкий.

Важно также отметить, что 26 апреля 1921 г. в Гродеково приступила к работе казачья конференция, созывавшаяся до этого времени в Омске осенью 1919 г. В ней принимали участие представители от девяти казачьих войск Востока России (Оренбургского, Уральского, Сибирского, Енисейского, Семиреченского, Иркутского, Забайкальского, Амурского и Уссурийского). Конференция принципиально укрепила статус Семенова, признав его Походным атаманом всех казачьих войск Российской Восточной окраины. Для работы по различным направлениям внутренней и внешней политики были сформированы политическая, экономическая, казачья комиссии. Таким образом, дальневосточное казачество становилось на все более и более явные антибольшевистские позиции[1081].

После «переворота» уссурийское казачество упрочило свое влияние в крае. 1 июня 1921 г. Войсковое правительство заявило о своей поддержке Приамурского правительства, но при обязательном условии скорого созыва краевого представительного органа. 9 июня Войсковое правительство признало недопустимым дальнейшее пребывание Семенова в Приморье, а на следующий день аналогичное решение принял съезд представителей казачьих войск Востока России. Поддержка Семенова сужалась почти исключительно до представителей строевых частей. Не случайно, что, пытаясь заручиться поддержкой «фронтовиков», атаман переехал в Гродеково и в начале июля предпринял попытку создания здесь отдельного правительства, оппозиционного «меркуловскому» и ориентированного на возможные военные действия против Владивостока. Попытка оказалась безуспешной, а стремление атамана к любой, вплоть до применения военной силы, форме утверждения своих властных полномочий, не могло не вызвать отторжения среди военных и политиков. Дальневосточные газеты изобиловали заголовками статей наподобие – «Гражданская война начинается». 27 июня Уссурийское Войсковое правительство переехало во Владивосток, и войсковой атаман генерал Савицкий, уже безоговорочно, поддержал Временное Приамурское правительство, заявив в воззвании к офицерам-казакам, служившим у Семенова, – что подлинно национальные интересы отстаивает не бывший забайкальский атаман, а правительство, ведущее подготовку к созыву краевого представительного собрания.

А после того, как 4 июля съезд представителей Восточных казачьих войск принял решение лишить Семенова звания Походного атамана всех казачьих войск, положение бывшего казачьего лидера становилось весьма шатким. Ведь именно поддержка казачества была для Семенова наиболее желательна и перспективна. Ни среди «каппелевцев», ни среди крестьянского населения, ни даже среди «демократической общественности», а также среди городского и земского самоуправлений и профсоюзов Семенов не пользовался существенной поддержкой. Поэтому и потеря доверия со стороны казачества означала для атамана, по существу, бесперспективность дальнейших попыток обосновать преимущество своего статуса по отношению к владивостокской власти[1082].

Затянувшееся противостояние Гродеково и Владивостока, Семенова и Меркуловых не имело перспектив. К концу лета 1921 г. стала очевидной и финансовая несостоятельность Семенова как начальника, способного удовлетворить содержанием воинские подразделения в Гродеково. Не было и поддержки со стороны Японии, на что, безусловно, рассчитывал атаман. Семенов ожидал поддержки деньгами и вооружением в расчете на предоставление Японии существенных льгот в Приморье. Но еще 6 июня японские представители во Владивостоке заявили о стремлении к стабильности в регионе, ожидая от Семенова готовности идти на компромиссы с Меркуловыми и «каппелевцами». 20 июня при их посредничестве (полковник Гоми) прошли переговоры (правда, безрезультатные) Семенова и Меркуловых. В конце месяца в прессе было опубликовано официальное разъяснение японского консула Кикучи об отношении к атаману Семенову, в котором, в частности, отмечалось: «Японское командование, заинтересованное в поддержании политического спокойствия и общественного порядка… посоветовало Семенову уехать из Владивостока…, японские войска ни в коем случае не поддержат семеновцев и унгерновцев». В июле средства Семенова, размещенные в японских банках, оказались замороженными.