Маг Стихий - Головачёв

и исключительно с целью излечения. В случае же периодического, но регулярного применения, человек становится зависим от этой дряни. Это конечно не проверенная информация. Шедевра Николаса я лично не видел, но смею предположить, что знаю о чём веду речь. Фламель не был первооткрывателем философского камня. Их ещё в Та-Кемет и Древнем Шумере клепали горстями, только именовали их погаными, а не философскими, ведь для их создания требуется огромное количество жертв. Камень есть ничто иное как концентрированная, кристаллизированная энергия второй оболочки души. В общем, использование эликсира жизни — заёмной жизненной силы, активирует деградацию души и когда этот процесс становится необратимым и запущенным, человек начинает стремительно стареть, а без новой дозы ему уже никак не стабилизировать своё состояние и такого идиота ожидает лишь мучительная смерть. Но продолжение в таком состоянии употребления эликсир доступна, это всего лишь отсрочка агонии. Мир теряет краски, тускнеет и жизнь перестает приносить радость. Плюс ко всему деградирует личность, что чревато психозами и прогрессирующей деменцией.

Моя познавательная речь произвела должное впечатление провоцирующую к переосмыслению многих исторических событий. Резня ирландцев англичанами, огромное количество революций и войн случившихся в Европе за минувшие несколько сотен лет обретают уже совсем иной смысл и побуждают задастся вопросом: «Кому они могли быть выгодны и в трезвом ли уме были правители, отдающий приказы к таким зверствам?»

Если уж Виндзоры сидят на крючке у Фламеля, то почему бы не предположить что и остальные европейские державы, их руководство, тоже сидит на игле?

— Лорды, Гюнтер, Магнус. Вынужден Вас покинуть, — Засобирался спешно отбыть в Европу Матиус, но я его попридержал от поспешных действий.

— Охолонись, брат, — Обратился я к Лорду Медичи на русском, который в нашей компании знал ограниченный круг лиц: я, Гюнтер, Матиус и Чен, — Обожди чутка. Спешка лишь при ловле блох потребна. Понимаю, что тебе хочется немедля отправиться к своей «родне» с неудобными вопросами, но одного я тебя туда не отпущу. Ты конечно грозный магистр и могущественный волшебник, но без поддержки соваться к тварям, которые сотрудничают с вампирами, не позволю. Отправишься туда с оперативной группой реагирования Чангов. Да не с одной, а с несколькими. Ты ведь в состоянии провести с собой в домен Бриеннов кого-то помимо себя?

Нам только не хватало сейчас глупо потерять Лорда Медичи.

— Да, у меня есть такая возможность. Была по крайней мере. Но даже если они закрыли мне доступ в свой манор, у меня есть способ как туда пробраться. Пятнадцать лет назад подбросил им в сад маячок. Ориентируюся на него я смогу хоть сотню боевиков с собой туда переместить.

— Слышал, Чен? — На что получил от Лорда Чанга скупой кивок, — Тогда прямо сейчас вы вдвоём отправляетесь сперва во владения Рода Чанг, откуда в сопровождении не менее двадцати сильных бойцов перемещаетесь на захват всех кого отыщете в домене де Бриенн. В том случае, если вдруг возникнут проблемы и там Вам повстречаются сильные вампиры, то незамедлительно отправляете мне сигнал.

20 сентября 1989 года. Место действия — неизвестный домен

— Госпожа, мы потеряли связь с куратором рода де Бриенн, — Со страхом и благоговением произнёс бледный «юноша», не смея поднять головы и взглянуть перед собой.

Происходила эта сцена в мрачном зале приличествующего очень древнему манору эллинской цивилизации, да при полном отсутствии освещения, что, впрочем, не мешало отчитывающемуся перед высоким начальством разумному ориентироваться в пространстве. И в этом не было ничего удивительного, ведь «юноша» был высшим вампиром, коему перевалило за пятисот лет, а та, перед кем он преклонив колена вёл доклад, являлась патриархом, для которых абсолютная тьма не являлось препятствием для того, чтобы обозревать пространство. Помимо возможности восприятия жизненных токов, древние кровососы обладали способностью эхолокации. Их органы слуха были очень чуткими, а особенности строения мозга даровали возможность составлять картину окружающего пространства.

— Что-нибудь уже удалось выяснить?

Прозвучал вопрос госпожи, разглядеть которую оказалось невозможным даже высшему вампиру. Её окутывала сгустившаяся тьма, полностью застилая обзор и не позволяя увидеть истинный облик единственного патриарха вампиров на всю планету.

— Вчера в домен Бриеннов было отправлено шесть звёзд во главе с де Мирзом, которые тоже бесследно пропали. Мы не рискнули посылать туда ещё кого-то.

— А в каком проекте мы задействовали де Бриеннов?

Слишком мелкой сошкой в сравнении с главой всех вампиров были де Бриенн, чтобы она знала об деятельности все подробности.

— Дестабилизация внутренней политики сената Франции. Они были ответственны за дискредитацию сторонников терпимости по отношению к волшебным существам. Также известно, что у куратора де Бриенн были какие-то совместные дела с Дамблдором. Но ни какой конкретики.

— Ясно… Свободен.

Отпустив своего птенца восвояси патриарх вампиров, прикрыл глаза, погрузился в транс и несколько часов просидел неподвижно в кажущемся бездействие.

«Пелена неведения стала ещё шире…»

— Николас, повидайся сегодня с Альбусом и выясни у него какие общие дела он вёл с родом де Бриенн. А ещё поинтересуйся у своего ученика, известно ли ему что-нибудь о судьбе Ганса, который несколько лет назад пропал со своими птенцами, — Придавила она приказом призванного к себе манор и растерянного резкой сменой обстановки своего «питомца», «игрушку» и «любовника».

— Слушаюсь, госпожа! — С обожанием и фанатизмом, захлёбываясь собственным восторгом по поводу возможности быть полезным своей «благоверной» ответил именитый алхимик, чтобы оказаться сразу же отправленным обратно в поместье, откуда его только что выдернули.

Патриарх вампиров уже давным-давно свыкся с необходимостью терпеть от своего «супруга» столь бурное проявление ничем не замутнённого счастья, которое было постоянным спутником Николаса Фламеля, стоит тому только оказаться рядом со своей «женой» Перенеллой. По началу это даже приносило ей мнимое удовольствие. Было забавно чувствовать по отношению к себе, древнему чудовищу, настолько яркие и позитивные чувства от глупого мальчишки со взором горящим. Но очень скоро, спустя всего век «совместной жизни» с юным алхимиком, такое поведение влюблённого в неё Николаса начало вызывать у неё раздражение и досаду. Впрочем, это нисколечко не мешало ей отыгрывать взятую на себя роль благородной госпожи снизошедшей до взаимной приязни к никому на тот момент не известному волшебнику, которому она помогла взойти на волшебный Олимп, раскрыв его магический потенциал, пестуя дар алхимика своего супруга. Не будь же у того такого полезного волшебного дара и известная в миру как Перенелла никогда бы не обратила на француза своего внимания.

В шестнадцатом веке её гнездо наконец смогло обзавестись собственным доменом и она посчитала, что они наконец достигли стабильного и уверенного положения, качественно защитив свои тылы, а значит можно начинать осторожный и исподволь захват власти в Европе, расширяя своё влияния и беря под контроль мировое правительство.

Фламель же в этом плане оказался очень