Агентство "Новолуние" - Андрей Соколов

приглядевшись, Шрам различил и крошечных фей. Со всех сторон слышались тоненькие голоса и легкий шум, в воздухе шныряли летучие мыши и совы, на лугу вокруг шуршали ежи, мыши и хорьки, и никто из них не нападал на других. Вот неподалеку пробежало семейство лисиц, а вдали послышался волчий вой, но звучал он не тоскливо, как это обычно бывает, а скорее торжественно. Из-за ближайшего дерева высунулся медведь, что-то проворчал и вразвалочку отбыл по своим делам. В узкой протоке, то и дело слышался плеск – серебристые рыбы взмывали в воздух и шлепались обратно. А лежавшие на дальнем холме камни вдруг зашевелились, собрались в нечто напоминавшее тело, нахлобучили сверху еще один булыжник, хорошенько треснули по нему пудовым кулаком и ушлепали не пойми куда – не иначе тролль очухался от спячки!

- Но… КАК?! – этот вопрос не давал Шраму покоя. – Луна ведь еще не должна быть полной! И звери… такие спокойные.

- Потому что сегодня – особенная ночь – ответила Дану. – Ночь, когда древняя сила этой земли просыпается, и волшебный мир сливается с человеческим. Когда-то, давным-давно так было всегда,… но теперь лишь два-три дня в году. Среди людей почти никто не может чувствовать его и радоваться настоящим чудесам,… поэтому они просто тихо спят и видят прекрасные сны, забывая о невзгодах. Но есть и те, кто не забыли,… взгляни! – С этими словами богиня указала куда-то вниз.

Страж вытянул шею и увидел деревню зверолюдов. Все дома селения сияли разноцветными гирляндами, на деревьях трепетали яркие ленты, а со стороны церкви доносился веселый перезвон колоколов. По главной же улице шли жители – все были наряжены в яркие зеленые одежды, несли в руках фонари, свечи и уже знакомые резные фигурки зверей на длинных шестах. Возглавляли процессию жрец и Ганю, следом за ними шла староста, за которой двигались четверо мужчин с большими изумрудными знаменами в руках. По сторонам от колонны чинно вышагивали животные: кошки, собаки и даже домашний скот. Несмотря на расстояние Неспящий ясно различил веселый смех и невероятно красивое пение,… а оглядевшись, заметил за холмами отдаленное мягкое зарево – другие общины тоже праздновали волшебную ночь.

- Чудо… – тихо произнес он. – А я-то думал, что кроме нечисти в мире больше ничего не осталось.

- Нет… в нем все еще есть очень много хорошего! – покачала головой Дану. – Именно вера в это и спасла меня от полного исчезновения, когда люди стали забывать обо мне. Я не сдалась,… стала искать… и нашла тех, кому была нужна,… и кто искренне поверил в меня… И ты тоже не должен сдаваться!

- Я и не… погоди?! Откуда…. – начал было Игнат, но девушка мягко прижала палец к его губам:

- Я же все-таки богиня. Человеческая душа,… даже раненая, для меня не такие уж и потемки – ее рука медленно скользнула по его груди. – Первый раз ты ранил себя сам… во имя других… Эта рана… священна… потому она уже почти затянулась. А вторую рану тебе нанесли враги… и друг… и вот ее залечить почти невозможно! – Дану тяжело вздохнула. – Может быть, именно поэтому ты и услышал Эмеральд… и меня… мать с вечной незаживающей раной на душе…

- Значит… – Шрам осекся, не решаясь продолжить фразу.

- Да… мой удел – раз за разом видеть смерть своих детей.[2] – Дану взглянула на него, и страж вздрогнул, увидев в ее глазах боль. – Но когда появилась Эмеральд, я не смогла смириться! Я верю,… она не возгордиться! Будет всегда доброй и скромной. Поэтому… пусть хоть она избежит своей судьбы,… даже если для этого придется исчезнуть мне!

- Не говори так! – Данковский схватил ее за руки и взглянул прямо в глаза. – Ты – чудо! Ты – не исчезнешь! И Эмеральд тоже будет жить! А я… нет, мы… поможем, всем, чем только сможем!

Дану вздрогнула,… а потом на ее щеках медленно проявился румянец.

- Надо же… – прошептала она. – Я думала, что герои древности ушли навсегда,… но нет – они лишь заснули, а теперь вновь явились в мир,… пусть и в иных телах. И один из них сейчас стоит передо мной…

С холмов налетел порыв ветра, заставив траву громко зашуршать и вновь неистово заиграть бирюзой и серебром,… однако теперь эти разводы волнами катились и по развевающимся волосам Дану. Зрелище было невероятным! Ветер дунул вновь, шевельнул поля шляпы богини и взметнул юбку, открыв длинные стройные ноги – разрез на одежке был что надо!

- А? – исчезнувший было румянец, вновь вернулся на девичьи щеки. – Куда это ты смотришь?

- Любуюсь красотой! – честно ответил Шрам.

- Ах, вот как?! – Дану чуть свела брови. – Значит, ты хочешь не только верить в Чудо и любоваться на него… ты хочешь еще и обладать им?! Я ведь могу и разгневаться!

- Умереть от гнева такой красивой женщины? – Шрам усмехнулся. – Что ж, не так уж и плохо.

Богиня еще с минуту строго смотрела на собеседника,… а потом звонко рассмеялась!

- Какой же ты наглец, мальчик! Но… мне почему-то это нравится – она вздохнула. – Но ты же понимаешь,… я – богиня и не могу выйти за смертного… даже за такого необычного…

- Да понимаю… – демонстративно вздохнул Неспящий. Богиня вновь улыбнулась:

-…но я могу дарить тебе свою благосклонность – закончила она. – И навещать время от времени…

- А… ревновать не будешь?! – ляпнул Данковский.

- Какой ты смешной! Как я могу ревновать тебя к смертным девушкам?! – Дану даже смахнула слезинки в уголках глаз. –