По следу тигра - Кирилл Казанцев

— Твари… — Максим еле удержался, чтобы не сплюнуть на лежащий под ногами труп с проломленным черепом. Но искушение преодолел и собрался возвращаться к протоптанной тропе. Все, дело сделано, «царская» охота закончилась в пользу дичи. Люди были вынуждены защищаться, а те, кто стрелял в них, названия не имели. Ни оборотни, ни мутанты, ни пришельцы из другой галактики — им не было ни имени, ни места на этой земле. Максим развернулся, направился к тропе. Но сделал только несколько шагов и остановился, развернулся, поднял карабин, проорал в темноту:

— Выходи! И без фокусов!

Из мрака мгновенно материализовалось нечто, отдаленно напоминающее человека. Сделало несколько шагов вперед, остановилось и зашмыгало носом.

— Я ничего не видел, ничего не знаю, ничего не скажу… Никому. — На этом поток верноподданнических клятв и обещаний иссяк. От страха, холода и всего пережитого бомж трясся, как в припадке. И дернулся, присел, как заяц, собираясь бежать.

— Стоять, — приказал ему Максим и спросил негромко: — Скольких они успели… Ты видел?

— Я — троих только, про остальных не знаю. Может, ушли, а может… — запинаясь, ответил бомж, зубы его лязгали, речь была невнятной.

— Вали давай, и побыстрее.

Повторять не пришлось — бомж мгновенно сгинул, Максим услышал только скрип снега и шорох веток. Потом остались только ветер в вершинах деревьев, треск, легкий стук и глухие мягкие звуки — это падал с ветвей снег. Максим нашел в темноте тропу, двинул по ней, не обращая внимания на шорохи и тени по сторонам, между стволами деревьев. Это ерунда, те, кому принадлежит лес, сейчас сами наведут в нем порядок, их бояться нечего. Главное — не мешать, не переходить дорогу, не стоять у них на пути. А идти своим. Но куда идти-то, места незнакомые, в какой стороне город — неизвестно. Максим вышел на широкую просеку, остановился у кромки леса. И несколько раз вдохнул глубоко, втянул в себя воздух. Потом скорректировал курс, взял чуть левее. И уверенно, быстро, почти бегом направился в ту сторону, на запах гари и гнили с мусорного полигона.

И как всегда, когда угрозы для жизни нет и можно выдохнуть, напомнило о себе тело. Голове досталось сильно, и Максим почувствовал это только сейчас. Тяжесть, боль в висках и приступы тошноты не намекали — вопили о том, что это сотрясение. И при нем противопоказано бегать, прыгать, стрелять и вообще делать резкие движения. Надо тихо лежать и смотреть в потолок, а лучше спать сутки напролет. Минут через пятнадцать быстрой ходьбы Максим почувствовал такой приступ слабости, что пришлось сделать привал. Постоял немного, закрыв глаза, у ствола сосны и чуть не заснул стоя. Но встряхнулся, мотнул головой и тут же пожалел об этом. Хорошо, что в желудке пусто уже больше суток, приступ рвоты был недолгим. Максим вытер лицо снегом, отшвырнул карабин и поплелся дальше. Порыв ледяного ветра принес очередную порцию тухлой вони, но сейчас Максим был почти счастлив. Город близко, до него осталось совсем немного, главное — выбраться на дорогу. А уж там до дома вообще рукой подать, минут тридцать или сорок быстрым шагом. Всплыла было в гудящей от боли голове подленькая мысль, что ключа-то нет и как в квартиру попасть — непонятно. Но Максим к голосу разума не прислушался, заставил его заткнуться. Эту задачу решать он будет на месте, когда доберется до цели.

«Шла машина темным лесом за каким-то интересом», — бормотал себе под нос Максим, пока пробирался через лес. Дорога поднималась в гору, ноги вязли в плотном глубоком снегу. Зато верный ориентир — «аромат» помойки не исчезал, а напротив — усиливался, над головой в темном небе пролетела стая птиц. Вороны патрулировали свалку круглосуточно, защищая свои кормовые угодья от вторжений. «Инте-инте-интерес, выходи на букву „С…“» — Максим скатился с горы в густой березняк, пробежал среди тонких, гнущихся под ветром стволов. Что у нас на букву «С»? Свалка, конечно, вот она, впереди, во всей красе. Максим никогда в жизни не думал, что так обрадуется при виде спрессованных вековых залежей мусора за хилым сетчатым заборчиком. Две его полуоторванные от опор секции валялись на снегу, остальные пока держались, сетка на них во многих местах прорвана. Под ногами мерзко зачавкало, и в воздух при каждом шаге поднималось облачко удушливых газов. По сравнению с ними запах нашатыря порцией чистого кислорода покажется, не иначе. Это фильтраты — часть сгнившей органики, в природе все устроено разумно. Газ поднимается вверх, влага стекает в нижние слои мусорного «пирога». И просачивается на прилегающую к полигону территорию. В общем, тут даже одного взгляда достаточно, чтобы понять — на все требования к устройству и содержанию объекта особой санитарной опасности руководство города забило основательный болт. Ведь что такое мусорный полигон? Это специальное сооружение, предназначенное для изоляции и обезвреживания мусора, оно должно гарантировать санитарно-эпидемиологическую безопасность населения. Связано это с тем, что утилизация отходов на мусорном полигоне предполагает их разложение и образование не менее опасных отходов, таких как биогаз и фильтрат. При этом происходят физико-химические и биологические процессы, в результате которых образуются жидкая и газообразная фазы, содержащие высокие концентрации загрязняющих веществ. А это набор дряни из Таблицы Менделеева на любой вкус — магний, кадмий, хром, цианиды, свинец, ртуть, мышьяк, медь, барий. И все это попадает в воздух и воду, а затем соответственно в легкие и желудок людей, живущих поблизости с мусорным полигоном. А уж о том, что летит на город вместе с дымом с горящей свалки, даже думать неохота.

Максим прошел вдоль хлипкой сетчатой ограды несколько шагов, потом остановился, вернулся обратно. Лес закрывал подходы к помойке с трех сторон, значит, ведущая к городу дорога впереди. А время не ждет, тех, из леса, уже наверняка ищут, людям такого ранга из жизни выпадать надолго непозволительно, они и в сортир, не предупредив секретаря, не выходят. А то и в сопровождении. Надо сматываться, и поскорее, если до этого момента все шло гладко, то дальше на везении далеко не уедешь. Привезут натасканных псов, пустят по следу, и что тогда? А за документы «охотников», за три «Тополя», лежащие в кармане куртки Максима, его просто пристрелят, как оказавшего сопротивление представителям власти. И закопают тут же, не отходя от хилого заборчика. Максим поморщился, скривился — при одном взгляде на груды гниющего мусора становилось тошно. Зато собак со следа собьет, да и дорогу срезать можно, тем более что она близко. Из-за заснеженных гор отбросов доносились звуки работающих двигателей, показывался и тут же пропадал отблеск света фар. Максим рефлекторно поднял руку, чтобы зажать нос, но тут же сплюнул зло себе под ноги и выругался вполголоса. И быстро, не глядя по сторонам, двинулся вперед, ступая по податливо гнущимся под ногами пластам отбросов. Сразу стало жарко, от гниющего мусора поднимался теплый зловонный пар. А ведь здесь слой мусора еще относительно тонкий, раскатанный гусеницами бульдозеров. Все самое интересное впереди, там, где ландшафт переходит в рукотворные возвышенности и даже горы. Дорога пошла вверх, и Максим, прикрыв нос и рот ладонью, бегом поднимался по мусорному склону. И постоянно поскальзывался на осыпающихся из-под ног комьях отбросов, всерьез опасаясь вызвать своими неловкими действиями лавину. Но потревоженные отбросы мягко шлепались назад и вниз, усиливалась лишь концентрация вони из-под потревоженных залежей. Максим смотрел только вперед и вверх, изредка осматривался в темноте. Несколько раз ему показалось, что близко, почти на расстоянии вытянутой руки, кто-то прячется или крадется следом. Но останавливаться не стал, побежал дальше. Кто бы это ни был — живущие на помойке собаки, кошки или крысы, — черт с ними, лишь бы только они не подходили близко. Выбраться бы на относительно чистое место, где можно отдышаться, не опасаясь, что тебя сейчас вывернет. А там — ищите ветра, фиг найдете. И хорошо бы до дома по темноте дойти, ведь влезающий в квартиру через окно человек может привлечь к себе нежелательное внимание. Максим влетел наконец на мусорную вершину, остановился и закрутил головой во все стороны. Но ничего толком рассмотреть не смог — снова пошел снег, и темноту словно разбавили молоком. Но в этом мороке все же просматривался отблеск дальнего света фар, слышалось урчание двигателя. Максим ринулся вниз с горы по скользкому, трясущемуся под ногами, как болото, склону и побежал на звук. Еще один шаг, еще два, еще три — выход близко, до него просто надо добежать. Или дойти — голова снова закружилась, тошнота подкатила к горлу. «Ну, давай, давай, дома чисто, тепло, есть горячая вода», — уговаривал сам себя Максим. И подумал, что если хоть одного блага цивилизации в квартире он не обнаружит, то, наплевав на конспирацию, голыми руками убьет ответственного чиновника из городской администрации. При полной поддержке и одобрении (а то и при непосредственном участии) всех до единого жителя этого чертова городишки. Мысль о горячей воде придала сил, приоткрыла клапан, регулирующий глубину второго дыхания, и Максим рванул по тухлому ковру со всех ног. Перепрыгнул два небольших завала, слетел вниз, выбрался на поверхность из неглубокого мусорного оврага и вырвался на открытое место.