Вода. Биография, рассказанная человечеством - Джулио Боккалетти

в бассейне реки удвоились. Преднамеренное разрушение дамб во время войн XVII века тоже становилось причиной катастрофических наводнений, так что изменение климата не было единственной причиной этого кризиса. И тем не менее, если впадина малого ледникового периода длилась около пяти столетий, то первая половина XVII века оказалась самым суровым ее отрезком.

Напряженность, вызванная новыми агрессивными территориальными государствами, амбициями растущего класса торговцев и предпринимателей и быстро меняющейся окружающей средой, не могла не проявиться в общих европейских водах.

СЛАВНЫЕ ТОПИ

Реакция на меняющиеся условия означала, что голландский опыт осушения был в почете. Повсюду. Голландские и фламандские эмигранты разнесли опыт мелиорации по всей Европе: от Италии, где голландские специалисты давали советы по дренированию в Тоскане и Папской области, до Франции, где в 1628 году герцог д’Эпернон попросил инженера Яна Андрианзоона Леегватера[56], известного осушением озера Вормер в Нидерландах, осушить болота около Кадийяка южнее Бордо. Частные контракты на такие работы, типичные для Нидерландов, распространились также на несколько рек в Центральной и Восточной Европе. Эти первые опыты привели к мелиорации значительной части территории большинства германских государств в XVII и XVIII веках.

Однако, возможно, самые масштабные последствия из всех осушительных работ, вдохновленных Голландией, возникли после осушения территорий в восточной части Англии. В начале XVII века сменившие Тюдоров Стюарты унаследовали огромный дефицит от войн королевы Елизаветы. Чтобы расплатиться, короне пришлось продать большую часть своих земель. Когда не стало земли, пришлось вводить таможенные налоги и новые пошлины, чтобы компенсировать разницу. В итоге королевская власть обратила внимание на водный ландшафт: осушение казалось многообещающим инструментом для создания более продуктивных угодий. Когда стремление найти новые земли, движимое жаждой прибыли, столкнулось с иной моделью владения, основанной на общинной собственности, вопрос стал глубоко политическим.

В основе дела лежали Фенские болота (или Фенланд) – 250 тысяч гектаров низменных, сезонно затопляемых заболоченных земель на востоке Англии. Первоначальный план осушения этих топей разработал Корнелиус Вермюйден, голландский инженер из Толена, который в основном работал в Зеландии. В 1621 году его наняли для ремонта бреши в насыпи на Темзе восточнее Лондона, а затем он быстро перешел к руководству различными проектами. Хотя сам он участвовал в проекте осушения болот не на постоянной основе, идеи Вермюйдена оказали большое влияние на его разработку.

В рамках этого проекта самым крупным болотом, предназначенным для осушения, была Большая топь (или Бедфордский уровень) – около 120 тысяч гектаров. Работами занималась Bedford Level Corporation (компания Бедфордского уровня) – частная компания, основанная Фрэнсисом Расселом, 4-м графом Бедфордом, который в 1630 году начал этот проект. Вермюйден стал главным инженером компании. Предприятие было достаточно простым: за свои деньги инвесторы получали треть осушенных земель. Примечательно, что одним из инвесторов был король Карл. Он надеялся, что реализация проекта добавит королевству огромный участок земли, целую новую страну. Карл даже представлял строительство нового города на этом месте, названного в его честь.

Проект столкнулся со значительными техническими трудностями, однако все они были не такими серьезными, как бунты, вспыхнувшие среди местных жителей. Хотя обитателей Фенланда обычно рисовали неимущими варварами, они были если не богатыми, то достаточно зажиточными. Они могли вполне комфортно проживать на болотах. Экономика маршей обеспечивала летние пастбища, рыбу и птицу, топливо, тростник для крыш, корзин и покрытия полов, и все это рассматривалось как общее достояние.

Общее достояние, которое римляне называли res communis, не подлежит чьему-то владению. Совместное управление болотами прекрасно подходило для среды, продуктивность которой зависела от живой экосистемы. Однако для мелиорации требовались частные инвестиции, и поэтому она была невозможна без какой-нибудь формы собственности – особенно в стране, где государство оказалось банкротом. Последовавший конфликт был, как иногда утверждают, не столько борьбой между экономикой маршей и капиталистическим сельским хозяйством (в принципе жители Фенланда вполне могли согласиться на переход к коммерческому земледелию), сколько спором о том, кто получит выгоду.

Осушение сделало местных жителей гораздо более зависимыми от новой инфраструктуры, огораживания давали доступ к участкам нескольким владельцам, исключив других, которым теперь приходилось жить на гораздо меньших кусках земли. К тому же обещанные улучшения в системе мелиорации оказались кратковременными. Компания обязалась поддерживать всю дренажную структуру за свой счет, но это оказалось экономически невозможным. В итоге большая часть осушенных земель освобождалась от воды только летом; это давало возможность пасти скот, но не выращивать урожай.

Пытаясь спасти проект, в 1638 году король Карл отодвинул Бедфорда и забрал предприятие себе, вернув на работу Вермюйдена (которого отстранили во время первых протестов). Однако у Карла никогда не было достаточных ресурсов, чтобы осуществить свой грандиозный план. Последующая экспроприация собственности, проведенная короной ради получения денег, еще больше усилила напряженность. Вражда росла, временами переходя в насилие. Революция была на подходе.

Радикалы, вдохновленные общинной экономикой болот, яростно выступали против огораживаний и приватизаций, преобразивших английские болота. История болот и многочисленных огораживаний XVII века вдохновила радикальные утопические движения, например движение диггеров (или истинных левеллеров), которых позже впутали в гражданскую войну. Такие люди, как лидер истинных левеллеров Джерард Уинстенли, проводили аграрные уравнительные реформы, пытаясь вернуться к природе и общинной жизни. В конце концов Английская революция стоила Карлу головы, и монархия уступила место Английскому содружеству (или Английской республике) – единственному недолговечному республиканскому опыту в истории Англии. Первоначальный успех Содружества укрепил надежды на личную свободу. Его последующий крах частично передал наследие тому, что последовало за ним, – удивительно стабильному сочетанию республиканской традиции и либеральной мысли.

ВЕСТФАЛЬСКИЙ МИР И ПОДЪЕМ КОММЕРЧЕСКОГО ГОСУДАРСТВА

Вернемся на континент. Войны 1570-х и 1580-х годов разрушили потенциал Антверпена. Некогда выдающийся порт на Шельде теперь оказался в изоляции. Чтобы продолжать работу, торговцам пришлось переехать в недавно основанную Республику Соединенных провинций, которая готовилась стать доминирующей морской торговой державой.

Поскольку испанские эмбарго разрушали торговлю, а португальцы доминировали на путях в Азию, голландцы стали искать альтернативные пути. Выдающие картографы, такие как Виллем Баренц и Герард Меркатор (в честь которых названы море и картографическая проекция соответственно), считали, что ответом является северо-восточный проход в Тихий океан. Голландские исследования Арктики обеспечили стране китобойный промысел, но не этот проход. В конце концов голландцы создали в 1602 году Голландскую Ост-Индскую компанию, чтобы напрямую конкурировать с испанцами и португальцами за южноазиатские маршруты. Эта компания наряду со своим английским аналогом (Британской Ост-Индской компанией, созданной в 1600 году) стала основой для европейской торговой экспансии.

Несмотря на сложные политические условия и ситуацию с окружающей средой, первая половина XVII века стала временем экономического роста Голландской республики, и экономический рост снова отразился на водном ландшафте. В 1630-х годах в стране параллельно осушительным каналам создали систему каналов, предназначенных исключительно для перевозки пассажиров. Амстердам и Харлем профинансировали первый такой канал, который связал эти два города: лошади, идущие по берегу, тащили баржи. Такой вид