Нелегал из контрразведки - Валерий Георгиевич Шарапов

мы тут стоим, милочка! Проходите в комнату!

Грета разложила на столе бумаги и стала заполнять бланк. Записав данные на мать, она стала задавать вопросы о сыне. Словоохотливая соседка рассказала, что в детстве, до войны, мальчик часто ходил с отцом ловить рыбу на канал. У него была мечта поймать акулу. Взрослые смеялись, а он верил.

Ганс съехал с квартиры родителей давно, появлялся здесь редко, а после смерти матери не был ни разу. Чем он занимается и где живет, старушка не знает. Характеризовала она юношу как отъявленного хулигана. Подтвердила, что Ганса действительно едва не посадили за убийство, но отпустили. После войны семья жила трудно, едва сводила концы с концами. Марте пришлось устроиться на работу.

– Я не совсем поняла, фрау Зингер, вы говорите, что у них всегда не хватало денег. Но ведь Ганс окончил университет, выучился на юриста, а это недешево.

Соседка потупила глаза и стала озабоченно разглаживать скатерть.

– Значит, средства у них были? – настаивала девушка.

Фрау Зингер никак не решалось ответить.

– Поймите, мы платим только за достоверные сведения, а если вы что-то от меня утаиваете, как я могу с вами расплатиться? Или здесь какой-то криминал?

Наконец пожилая женщина решилась:

– Нет здесь никакого криминала. Просто об этом никто не знает. Особенно этот паршивец Ганс. Ему она говорила, что устроилась еще на одну ставку.

– А на самом деле?

– На самом деле оплачивали учебу сына ее любовники. Ей пришлось пойти на это ради сына. Женщина она была довольно привлекательная. Ее коллега по работе этим занималась и ее уговорила. Это была солидная контора, и обслуживали они только солидных клиентов. Мать очень боялась, что сын узнает, чем она зарабатывает деньги на его учебу. Поймите, милочка, это было очень тяжелое время. Не стоит нас осуждать. Это же не повлияет на мою премию?

Север получил сообщение о встрече Солопова с агентами. Как обычно, он принял объект на пункте перехода. Прослушать разговор не удалось: куратор с агентом сидели в баре довольно людного ресторана, к тому же музыка играла громко, в зале стоял шум.

Как умудрялся куратор в таких условиях обсуждать с Источником важные темы, непонятно. Со вторым получилось значительно лучше. Собеседники расположились за вынесенными на улицу столиками небольшого ресторанчика. От проезжей части их отделяли ряды густого кустарника. Север остановился почти напротив, скрытый зеленью. Он поставил на колени портфель, из которого слегка высовывался кончик микрофона, выбрал нужное направление и вставил наушник в ухо. Сверху портфель прикрыл газетой, сделав вид, что внимательно ее читает. Оказалось, что вовремя.

– Герр Солопов, вам наконец удалось что-нибудь узнать?

– Пока нет, Гюнтер. Наша бюрократия по скорости не уступает вашей. К тому же это частный запрос. Вы слишком многого от меня хотите. Как может простой советский гражданин интересоваться судьбой захоронения немецкого офицера, погибшего во время войны в Брянской области?

– Вы же обещали.

– Я не отказываюсь. Я нашел знакомого, у которого родственник служит в милиции в Брянске. За хорошее вознаграждение он пообещал навести справки. Пока ответа нет. Значит, ждем. У вас есть другие варианты узнать, где похоронен ваш отец?

– К сожалению, нет.

– Повторяю, значит, ждем, Гюнтер. – Они отхлебнули пива. – Какая погода стоит хорошая, пиво замечательное, не расстраивайтесь, мой друг. Как дела на работе? Вас еще не повысили?

– Пока нет. Обещали после того, как мы закончим монтаж нового оборудования.

– Может, расскажете, что вы там собираетесь выпускать?

– Мы же договорились, герр Солопов, что не будем обсуждать вопросы, связанные с моей работой.

– Хорошо-хорошо, Гюнтер. Расскажите лучше, как идет строительства вашего загородного дома. Второй этаж уже закончили? Успеете закрыть стройку крышей до дождей?

Дальше они стали обсуждать планировку комнат, цены на строительные материалы, нерасторопность рабочих. Матвей несколько раз выглядывал из окна, чтобы убедиться, правильно ли настроен микрофон.

Это никак не было похоже на беседу куратора с агентом. Север был в полном недоумении. Можно и нужно обсуждать с агентом его проблемы, хвалить его, поздравлять с успехами, но главное – информация и материалы. А тут непонятно, что происходит. Агент отказывается говорить с куратором на основную тему. Собеседники поговорили еще о политике, но на уровне газетных статей, и вскоре разошлись. После встречи майор заехал в дорогой магазин мужской обуви, где всласть погонял продавщицу, пока не подобрал прекрасную пару кожаных ботинок. Матвей себе таких позволить не мог. Потом Солопов заехал в ресторанчик, не спеша пообедал и вернулся в Восточный Берлин.

Когда Великанов прослушал запись разговора агента с куратором, понять, о чем он думает, было невозможно. Он просто молчал и сосредоточенно крутил незажженную сигарету. Потом спросил:

– Это точно все? Ты ничего не упустил? Может, это только финал встречи?

– Солопов приехал раньше агента и занял столик. У меня было время подготовиться. Они поздоровались, и я включил запись.

– Значит, у этого Гюнтера отец погиб под Брянском и он просил майора разыскать его захоронение. Но об этом в деле нет ни слова.

– А ведь это мотив. За него можно зацепиться, – стал развивать тему Север.

– Можно. А материалы агент передавал?

– Я не заметил.

– Ботинки ты разглядеть успел, а как происходила передача материалов, нет, – проворчал Александр Михайлович.

– Я потом специально заезжал в этот обувной, чтобы посмотреть, сколько стоит пара такой обуви.

– Ладно. Теперь скажи, что ты об этом думаешь?

– Ушей ЦРУ или БНД я здесь не вижу. Не буду выдвигать скороспелых версий, считаю, что надо глубже разобраться.

– Твои предложения?

– Предлагаю отправить Солопова либо в командировку, либо в отпуск в Союз. На встречу с агентами вместо него пойду я и на месте разберусь.

– Соглашусь. Значит, майор заранее предупредит Гюнтера о своем отъезде, и тогда пойдешь ты.

– Только с Гюнтером?

– Потому что с ним хоть что-то понятно, – генерал в сердцах выругался. – Хотя ни черта не понятно. Теперь расскажи, как ты в очередной раз не заметил контакта с третьим агентом.

– Как, опять? Когда? – Матвей был ошарашен.

– В пятницу.

– В пятницу он заехал в американскую зону уже после обеда. Заскочил в свой любимый бар на Куддам, затем буквально на пятнадцать минут к американцам в миграционный отдел, потом отправился в варьете. Там французы гастролируют. Оттуда уже прямиком домой. Ничего не понимаю. Он почти все время был в моем поле зрения.

– Однако в отчете он написал про контакт, а про варьете там ни слова.

– Александр Михайлович, а материал он получает от агентов на бумаге или на пленке?

– Агенты передают ему кассеты с пленкой. А что, есть какие-нибудь мысли?

– Его агенты пользуются разными марками фототехники?

– Нет, только «Минокс». Солопов настоял, объяснив, что это самая надежная модель.

– Значит, кассеты с пленкой одинаковые, универсальные. А можем мы снять отпечатки пальцев с переданных агентами кассет?

– По прошлым передачам вряд ли, кассеты сразу заряжаются и передаются разным оперативникам. У нас с их запасом напряженная ситуация. По очередным поступлениям дам команду. Кстати, это правильный ход. Молодец, контрразведчик! Что еще?

– Прошу дать адресные данные третьего, – увидев недовольство на лице Великанова, Матвей пообещал: – На прямой контакт выходить не буду, только наведу справки.

– Хорошо, передам через Гнома. Как ты ее сейчас задействовал?

– Она в обеспечении операции