Chanel No.5. История создателя легенды - Натали Бо

о нем говорили. Все считают, что его убеждения, конечно, неискренни, но что ему очень лестно играть важную роль в общении с большевистскими комиссарами. На попытки Садуля, пытавшегося заставить его понять «красоты большевизма» и спрашивавшего его, понимают ли его рабочие в полной мере свой интерес в сплочении с новым режимом, Плено с улыбкой отвечал, что его рабочие большевиков ненавидят. Лучшим доказательством этого было то, что, когда сам Плено был арестован наркомом и брошен в тюрьму вместе с другими французами, его рабочие сами пришли освобождать своего начальника! Садуль делился с товарищами восторженными докладами, которые он посылал в Париж, где говорилось об улучшениях, которые комиссары вносили в жизнь русского народа. Плено ему неизменно возражал, что все это не более чем ложь и утопия.

Политическая деятельность Садуля вполне может оказаться и противоречащей интересам миссии, когда он распространяет, например, слух о том, что обмена русских пленных на французских офицеров не будет. Садуль делает вид, что ведет себя как товарищ по отношению к заключенным французским офицерам, но на самом деле в письме редактору «Юманите» в январе 1919 года он утверждает, что эти офицеры провели три месяца в московских тюрьмах, «где они находились под судом за шпионаж, причем весьма законно, сами очень часто признаваясь, что стократно заслужили казнь. Они проделали здесь самую подлую работу низшей категории саботажа, провокации, контрреволюции. Они почти все воинствующие реакционеры, ненавидящие не только революцию, но и демократию…». Наконец, если он и предоставлял французам полезную информацию, то его начальство знало, что большевики могли без его ведома манипулировать им, чтобы повлиять на миссию, а если он вмешивался в дела в пользу заключенных, то также путем давления, а порой даже политического шантажа. Садулю также удалось убедить некоторых своих товарищей из миссии сформировать французский филиал Международной коммунистической партии.

Таким образом, в миссии действует дух разобщения, который идет вразрез с волей начальства, пытающегося сохранить французский корпус. Военный атташе Лавернь, уезжая из Москвы в октябре 1918 года, дал знать коменданту Шапуйи, тогдашнему начальнику французского отряда, что ни в коем случае нельзя допускать, чтобы командование осуществлял Садуль, даже если он останется самым старшим по чину.

Когда в феврале 1919 года комендант Шапуйи в свою очередь покинул Москву вместе с некоторыми членами миссии, он дал разрешение капитану Садулю и лейтенанту Паскалю остаться в России. Три солдата и сержант, которые должны были быть в составе конвоя, не явились на поезд и, отказавшись от миссии, присоединились к этим двум офицерам, поддавшись их большевистской пропаганде и фактически перейдя на сторону противника.

Последний конвой с несколькими солдатами и гражданскими лицами уходит в апреле 1919 года. Лишь троим солдатам удается пересечь границу; остальные пассажиры вынуждены отправиться обратно в Москву.

В отряде миссии тогда оставалось всего восемнадцать человек.

В июле 1919 года все оставшиеся офицеры миссии были заключены в тюрьму советским правительством, несомненно, в отместку за признание правительствами Антанты адмирала Колчака в качестве главы Белой России. Командование отрядом возвращается Сержу, бывшему на тот момент адъютантом. «Какая большая ответственность!» Он, кроме прочего, должен распоряжаться и секвестированием бюджета консульства, а отряд поставлен в крайне затруднительное положение: запасы продовольствия исчерпаны и теперь необходимо запасаться продовольствием по ценам, предлагаемым спекулянтами. При этом Серж ни за что не хочет прибегать к защите и связям капитана Садуля. Он считает, что очень опасно отдавать свою судьбу в руки последнего. Серж совершенно не уверен в благонадежности Садуля и не разделяет его ценностей. К тому же он не хочет быть чем-то обязанным Садулю. Однако сержант Шмитт считает, что решение обратиться к Садулю быть единственным решением. Столкнувшись с отказом Сержа выбрать этот вариант, Шмитт просит у него разрешения покинуть Москву и отправиться в Одессу, где он рассчитывает найти французское судно, чтобы вернуться во Францию. Серж дает ему такое разрешение, полагая, что не имеет права в эти времена полной неопределенности, когда нет никакой уверенности даже в завтрашнем дне, препятствовать тому, чтобы его товарищ пытался добраться до Франции, поскольку это действительно может оказаться вопросом его выживания.

Тем, кто остается в Москве, угрожает реальная опасность: датский Красный Крест, который наряду с датским консульством стал защищать интересы французов начиная с Пасхи 1919 года, тоже покинул город. Большинство французов хотели бы уехать, но советские власти не дают им разрешения, даже невзирая на заявления, сделанные через французскую коммунистическую группу. В ней, правда, всего несколько членов, но она организует собрания, на которые приглашаются все соотечественники. В частности, в ней состоит француз Рене Маршан, журналист и убежденный коммунист. Однако французы в Москве в большинстве своем решительно сопротивляются коммунистической пропаганде. Московское население к тому же вообще настолько подавлено и проникнуто явно антисоветскими настроениями и с лихорадочным нетерпением ждет своего спасения, откуда бы оно ни исходило. Немногочисленные демонстрации рабочих, движимых голодом, быстро подавляются вооруженной силой. Однако в войсках растет количество дезертиров. Серж уже не понимает, на чем держится власть Советов: против них настроено все городское население, включая рабочий класс (особенно железнодорожники); а сельское население до крайности возмущено системой реквизиций. Наконец, армия не сочувствует коммунистам!

Летом 1919 года французская колония в Стокгольме запрашивает у французского правительства двадцать грузовиков и двадцать пять передвижных кухонь для питания гражданского населения Петрограда. Речь идет о возможности прокормить шестьсот французов в течение двух месяцев и о бесплатной раздаче еды беднякам всех национальностей во всех районах. Французы, у которых окажутся в распоряжении какие-то средства, возместят расходы на предоставленную еду, что впоследствии позволит сделать новые закупки.

В Москве давно не хватает продовольствия, и люди не могут дождаться, когда отправятся следующие колонны. Но на горизонте ничего не видно…

Подготовка Иды к отъезду из России становится неотложной необходимостью для Сержа. Если когда-либо еще один конвой будет окончательно одоб-рен, она должна будет ехать с ним. Лучше всего ей приехать в Москву.

В ноябре 1919 года французская миссия была окончательно эвакуирована. В России осталось несколько членов (или бывших членов) миссии: те, кто убежден, что большевизм – это правильный путь, такие как капитан Садуль или лейтенант Паскаль, и несколько их подражателей. Также остается горстка солдат, которые ждут отъезда последних мирных жителей, чтобы чтобы сопровождать их Серж – один из них. Но теперь дверь для них закрыта до сентября 1920 года… Но они еще этого не знают.

Французы в Москве опасаются наступающей зимы, большинство из них остались без средств к существованию и теплых вещей, у них просто нет ничего, так как все уже обменено на хлеб. Однако их судьба