Предвестники викингов. Северная Европа в I-VIII веках - Александр Хлевов
Шрифт:
Интервал:
Наступательное вооружение — меч и копье — несет на себе изображения змей и медведей (если предположить, что шарообразные выступы на рельефных изображениях копий вендельских шлемов — именно схематичные символы, а не, скажем, упор, препятствующий проникновению в жертву). И змея, и медведь всегда были достаточно грозными противниками человека, их боевые качества высоко ценились у различных народов. В случае со Скандинавией семантика образа змеи не вполне ясна, однако вызывает интерес тот факт, что и сама змея, и способ фиксации ее (узел) достаточно обычны в позднейших изображениях на рунических камнях эпохи викингов. Здесь змей обычно интерпретируется как образ Мирового Змея Ермунганда, опоясывающего Землю и являющегося одним из хтонических чудовищ. Были ли змеи на мечах вендельских воинов навеяны представлениями о Ермунганде — сказать трудно, однако как вариант интерпретации это предположение кажется вполне допустимым.
Формы и конструкция шлемов из погребений в Венделе и Вальсъерде: 1 — Вендель I; 2 — Вендель XII; 3 — Вендель XIV; 4 — Вальсъерде 5; 5 — Вальсъерде 6; 6 — Вальсъерде 7; 7 — Вальсъерде 8; 8 — реконструкция шлема no С. Линдквисту
Другой образ — образ медведя — поддается, как представляется, более прозрачной интерпретации. Скорее всего он связан с представлением о животном-оборотне. В традиционной скандинавской и шире — германской культурно-мифологической традиции оборотнем является обычно либо волк (вервольф), либо медведь. С этим связано представление о берсерках (berserkR, собственно, и означает «обряженного в медвежью шкуру»). Таким образом, мы вправе предположить связь фигурок на копье Вендель XII с магическим взаимодействием обладателя оружия и хищника-оборотня. Глубочайшие корни воинского оборотничества, отчетливо прослеживаемые в малой пластике вендельского периода, в сценах поединков героя и некоего существа — полуволка-получеловека, свидетельствуют, что данный феномен был весьма популярным сюжетом и темой для обсуждения и осмысления. Блестящий пассаж из «Саги о Вельсунгах» подтверждает это:
«…Синфьотли показался Сигмунду слишком молодым для мести, и захотел он сперва приучить его понемногу к ратным тяготам. Вот ходят они все лето далеко по лесам и убивают людей ради добычи. Сигмунду показался мальчик похожим на семя Велъсунгов, а считал он его сыном Сиггейра-конунга и думал, что у него злоба отца и мужество Вельсунгов, и удивлялся, как мало он держится своего рода-племени, потому что часто напоминал он Сигмунду о его злосчастии и сильно побуждал убить Сиггейра-конунга. Вот однажды выходят они в лес на добычу и находят дом некий и двух людей, спящих в доме, а при них толстое золотое запястье. Эти люди были заколдованы, так что волчьи шкуры висели над ними: в каждый десятый день выходили они из шкур; были они королевичами. Сигмунд с сыном залезли в шкуры, а вылезти не могли, и осталась при них волчья природа, и заговорили по-волчьи: оба изменили говор. Вот пустились они по лесам, и каждый пошел своей дорогой. И положили они меж собой уговор нападать, если будет до семи человек, но не более; и тот пусть крикнет по-волчьи, кто первый вступит в бой.
— Не будем от этого отступать, — говорит Сигмунд, — потому что ты молод и задорен, и может людям прийти охота тебя изловить.
Вот идет каждый своею дорогой; но едва они расстались, как Сигмунд набрел на людей и взвыл по-волчьи, а Синфьотли бросился туда и всех умертвил. Они снова разлучились. И недолго проблуждал Синфьотли по лесу, как набрел он на одиннадцать человек и сразился с ними, и тем кончилось, что он всех их зарезал. Сам он тоже уморился, идет под дуб, отдыхает… (лакуна в тексте)… Он молвил«…на помощь, чтоб убить семерых, а я против тебя по годам ребенок, а не звал на подмогу, чтоб убить одиннадцать человек». Сигмунд прыгнул на него с такой силой, что он пошатнулся и упал: укусил его Сигмунд спереди за горло. В тот день не смогли они выйти из волчьих шкур. Тут Сигмунд взваливает его к себе на спину и несет в пещеру: и сидел он над ним и посылал к троллям волчьи те шкуры. Видит однажды Сигмунд в лесу двух горностаев, как укусил один другого за горло, а затем побежал в лес и воротился с каким-то листом и приложил его к ране, и вскочил горностай жив-здоров. Сигмунд выходит из пещеры и видит: летит ворон с листком и приносит к нему; приложил он лист к ране Синфьотли, и тот вскочил здоровым, точно и ранен никогда не бывал. После этого вернулись они в землянку и были там, пока не пришла им пора выйти из волчьих шкур. Тут взяли они шкуры и сожгли на костре и закляли их, чтобы они никому не были во вред. А в том зверином обличий совершили они много славных дел на землях Сиггейра-конунга. И когда Синфьотли возмужал, то решил Сигмунд, что хорошо испытал его» (87; 8).
Древнегерманский континентальный овальный щит и изменение форм умбонов в I–III вв.
Щит из погребения Вендель I
Блестящий и цельный сюжет как в капле воды отразил весь предельно архаичный комплекс воинских инициации, ритуалов и практик, которые преломились через достаточно поздний взгляд и традицию эпического творчества. Показательно, что подобные сюжеты, в народной среде постепенно нисходя до статуса сказки, среди воинов-профессионалов становились родом профессионального фольклора и были чрезвычайно актуальны, — именно об этом свидетельствует «оборотническая» тематика многих произведений искусства.
Как видим, комплекс оружия, предназначенного для нападения, был всесторонне окружен многочисленными ритуальными действиями и предметами, повышавшими, по мнению носителей оружия, его действенность и эффективность. Однако наиболее интересной является интерпретация образов на объектах защитного вооружения. Щиты и шлемы являлись неотъемлемой составной европейского комплекта вооружения, причем щит, безусловно, был более «демократичным» и массовым элементом в силу его сравнительно низкой стоимости. Оба типа защитного вооружения несут на себе изображения двух основных животных — вепря и хищной птицы. Остальные присутствующие представители фауны занимают, несомненно, подчиненное положение. Змеи и птицы на пластинках с фризов шлемов являются частью композиции этого декора и выполняют иные функции, на их значении следует останавливаться особо. Для нас первостепенное значение имеют животные, украшающие гребень шлема и внутреннюю сторону щита. Как уже отмечалось, таковыми являются вепри и хищные птицы. Именно их следует признать наиболее существенной составной семантического ряда дружинной субкультуры эпохи Вендель. Местоположение фигур подчеркивает их назначение: помощь владельцу и защита его в бою — вот что должны были обеспечивать эти изображения.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!