Мотивация и личность - Абрахам Харольд Маслоу

Психотерапия

Результаты психотерапии представляют для нас значительный интерес. По — видимому, применительно ко всем основным типам психотерапии можно сказать, что в той степени, в которой психотерапия считается успешной, она благоприятствует, поощряет и усиливает то, что мы назвали базовыми инстинктивными потребностями, наряду с этим ослабляя или ликвидируя так называемые невротические потребности.

В первую очередь для тех видов терапии, которые недвусмысленно претендуют на то, чтобы позволить личности быть тем, что она собой представляет в глубине души и по существу (например, терапия по Роджерсу, Юнгу или Хорни), это обстоятельство немаловажно, поскольку оно предполагает, что личность имеет определенную, присущую ей внутреннюю природу, а не создается психотерапевтом заново. Он лишь освобождает ее, чтобы она могла расти и развиваться в свойственной ей манере. Если инсайт и устранение подавления заставляют реакцию исчезнуть, эта реакция может с полным основанием рассматриваться как чуждая, а не имеющая внутренний характер. Кроме того, как рассуждала Хорни (Ногпеу, 1939), если освобождение от тревожности ведет к тому, что пациент становится более любящим и менее враждебным, не означает ли это, что любовь заложена в человеческой природе, а враждебность — нет?

В принципе, здесь мы находим просто золотые россыпи данных для теории мотивации, самоактуализации, ценностей, научения, познания в целом, межличностных связей, аккультурации и деаккультурации и т. д.

Поощрение инстинктов

Подобная инстинктам природа базовых потребностей требует переоценки взаимосвязей между культурой и личностью, которая позволила бы принять во внимание высокую детерминирующую значимость внутренних факторов организма. Если личность сформировалась без учета данного положения, верно, что ничего плохого не случилось и никаких немедленных или явных патологических последствий не наступает. Однако безоговорочно признано, что патология все же появится, если не в явной, то в едва различимой форме, и если не сразу, то позднее. Не будет ошибкой привести в качестве примера обычный невроз взрослого человека, который и является результатом такого преждевременного насилия над врожденными (хотя и слабыми) потребностями организма.

Противодействие личности адаптации к культурным нормам в интересах ее целостности и сохранения ее внутренней природы представляет собой, или должно представлять, важное направление исследований для психологических и общественных наук. Личность, которая с готовностью уступает искажающим ее силам культуры (т. е. хорошо адаптированная личность), иногда бывает менее здорова, чем правонарушитель, преступник или страдающий неврозом человек, реакции которых могут показывать, что у них достанет мужества сопротивляться разрушению психологического костяка.

Из того же соображения вытекает еще одно, которое на первый взгляд может показаться парадоксальным. Просвещение, цивилизация, разум, религия, закон, правительство воспринимаются большинством как силы, которые прежде всего ограничивают и подавляют инстинкты. Но если справедлива наша точка зрения, что скорее инстинктам следует бояться цивилизации, чем цивилизации бояться инстинктов; возможно, все должно быть как раз наоборот (если мы хотим, чтобы люди и общество стали лучше): может быть просвещение, закон, религия и т. д. должны охранять, лелеять и поощрять проявление и удовлетворение инстинктивных потребностей в безопасности, любви, самоуважении и самоактуализации, причем названные институты должны относиться к этому как к одной из своих функций.

Разрешение противоречия

Природа базовых потребностей, подобных инстинктам, помогает разрешить и преодолеть многие философские противоречия, включая противоречия между биологией и культурой, между врожденным и приобретенным в процессе научения, субъективным и объективным, уникальным и универсальным. Это происходит, поскольку вскрывающая, занимающаяся поисками «Я» психотерапия и приемы личностного развития и «поиска души» прокладывают путь также к раскрытию объективной, биологической природы человека, его животному началу и видовым особенностям, т. е. к его Существу.

Большинство психотерапевтов, какие бы школы они ни представляли, полагают, что они вскрывают и освобождают более фундаментальный и подлинный, более реальный пласт личности, по мере того как пробираются через невроз к сути или ядру, которое постоянно находилось на месте, но было покрыто, замаскировано, подавлено психопатическими поверхностными пластами. Это очень ярко показывает формулировка Хорни (Ногпеу, 1950), когда она говорит о достижении Реального «Я», путь к которому лежит через псевдо — Я. Высказывания, касающиеся самоактуализации, также подчеркивают момент проявления того, что в действительности представляет собой личность в потенциале. Поиск Идентичности в значительной мере предполагает не что иное, как «превращение в того, кем действительно является человек» и как становление «полноценно функционирующего» человека или «человека в полном смысле слова», т. е. отличающегося от ряда ему подобных и являющегося самим собой (Grof, 1975).

Несомненно, центральная задача здесь: осознать, что представляет собой человек с точки зрения биологии, темперамента и конституции как представитель определенного вида. Это именно то, что пытаются сделать психоаналитики всех направлений — помочь человеку осознать свои потребности, импульсы, эмоции, желания и боль. Но это своего рода феноменология внутренней биологии, животного начала и видовых особенностей, раскрытие биологии через ее переживание, то, что можно назвать субъективной биологией, интроспективной биологией или биологией переживаний.

Этот процесс приводит к субъективному открытию объективного, т. е. специфических особенностей человеческого рода как биологического вида. Это означает индивидуальное открытие общего и универсального, личное обнаружение объективного и надличностного (и даже надчеловеческого). Одним словом, то, что подобно инстинкту, может изучаться как с субъективной, так и с объективной точки зрения через «поиск души» и через более привычное внешнее наблюдение ученого. Биология — это наука не только объективная, она может быть и субъективной.

Если перефразировать известное стихотворение Арчибальда Маклиша, можно сказать:

Человек не намеревается: Человек существует.

(A person doesn't mean: A person is.)

Высшие и низшие потребности различаются по своим качествам, но их общность заключается в том, что, если мы говорим о фундаментальной природе человека, в перечень потребностей должны быть включены и те и другие. Они не отличаются от человеческой природы и не противостоят — они ее часть. Последствия этой точки зрения для психологической и философской теории имеют революционный характер. Большинство цивилизаций вместе с их теориями политики, просвещения, религии и т. д. опирались на совершенно противоположный посыл. В общих чертах предполагалось, что биологическое начало и подобные инстинктам стороны человеческой натуры сводятся к физиологическим потребностям в пище, сексе и т. п. Высшие порывы к истине, любви и красоте расценивались как отличающиеся по сути от названных животных потребностей. Более того, предполагалось, что эти интересы носят антагонистический взаимоисключающий характер и находятся в постоянной борьбе друг с другом. С этой точки зрения культура в целом со всеми ее инструментами рассматривалась как то, что стояло на стороне высших потребностей и выступало против низших. Следовательно, она неминуемо является сдерживающим и подавляющим фактором, а в лучшем случае может рассматриваться как печальная необходимость.