Электрические сны - Виталий Вавикин

– Просто выброси все это из головы и точка.

– Значит, боишься.

– Моргана!

– Думаешь, это что-то изменит?! Мы те, кто мы есть! Это у нас в крови!

– Но мать-то у нас живет, и ничего.

– Она другая. Покорная.

– Да и я покорный.

– Не ври.

– Не вру. – Мэрдок опустил голову. – Если я не хочу становиться тем, кто есть моя мать и кем был мой дед, это еще ничего не значит.

– Кроме падающего лифта, – Моргана покосилась на своего робота. – Представь, что кто-то постоянно наблюдает за нами через них? Представь, что кто-то говорит с нами через них, прикидываясь нашими усопшими предками? Что тогда?

– Ничего, – Мэрдок улыбнулся. – Найди лучше себе парня.

– Мерзость!

– Ты знаешь, что такое гормоны?

– Не начинай!

– С природой не поспоришь.

– Заткнись! – Моргана ударила его подушкой. – Хочешь еще?

– Ну, если это поможет тебе снять напряжение… – он засмеялся, закрывая руками голову.

* * *

Мэрдок остановился у дверей лифта, поездка на котором едва не стоила ему жизни, и предпочел воспользоваться лестницей. Бетти открыла дверь. Спросила, как у него дела.

– Чуть не разбился, – сказал Мэрдок.

– Я слышала.

– Слышала? – он нахмурился. – Почему же не позвонила?

– Не знаю. – Она смахнула с лица прядь темных волос, высвободилась из его объятий. – Я тут подумала…

– Ты хочешь расстаться? – спросил Мэрдок.

– Откуда ты знаешь?!

– Ниоткуда.

– Не обижайся, – Бетти осторожно прикоснулась рукой к его щеке. – Просто бабушка, наверно, права…

– Твоя бабушка умерла.

– Я имею в виду моего киндрида, – Бетти посмотрела на робота. Его лицо приняло черты старой, уставшей женщины, скрипящей что-то о смысле жизни и глубине чувств.

– Заткни его, – буркнул Мэрдок.

– Не смей так говорить о моей бабушке! – обиделась Бетти.

– Это робот! – Мэрдок попытался успокоиться. – Это всего лишь… – он вспомнил отца. Вспомнил сестру. – Неважно.

– Да нет! Договаривай, раз уж начал! – настаивала Бетти. Мэрдок молчал. – Значит, бабушка была права! Ты никогда не был честен со мной. Я была, а ты – нет. Мы совершенно не подходим друг другу… – она еще что-то говорила, но Мэрдок уже спускался по лестнице. На двадцатом этаже он остановился и постучал в квартиру Карлоса.

– Привет, – сказал он, увидев Марсию.

– Привет, – она улыбнулась.

– Отца дома нет? – спросил Мэрдок.

– Боишься его?

– А твой парень разве не боится?

– Поэтому он и мой парень.

– Обещаю, что буду тоже бояться.

– А может, мне это не нравится.

– Ладно, – Мэрдок улыбнулся. – Значит, бояться не буду.

– Думаешь, у тебя получится?

– Раньше получалось.

– Молодой человек! – заговорил киндрид Марсии голосом ее матери. Мэрдок схватил Марсию за руку, вытащил в коридор и захлопнул дверь, отрезав робота и его назойливый голос.

– Что ты делаешь? – не то возмутилась, не то просто удивилась Марсия.

– Знаешь, что моя сестра говорит о киндридах?

– Да я даже сестры твоей не знаю!

– Она считает, что это просто тупоголовые машины. Понимаешь?

– Нет.

– Только что один из них уговорил мою девушку бросить меня.

– Так ты поэтому здесь?

– Нет. У меня еще рубашка твоего отца. Забыла?

– Можешь оставить себе.

– А если я предложу тебе куда-нибудь сходить?

– Я откажусь.

– Потому что у тебя есть парень?

– И поэтому тоже.

* * *

Пэм увидела букет алых роз и бросилась Белинджеру на шею.

– А как же обиды? – недовольно буркнул он, пытаясь не сломать цветы.

– Ты прощен. – Пэм подхватила букет и прижала к груди. – Даже не верится, что ты все еще помнишь, какие мне нравятся! – Белинджер промолчал. Хотел сказать, что не помнит, но не сказал.

– Я всегда говорила, что в нем умирает настоящий джентльмен! – сказал киндрид Пэм голосом ее матери.

– Вернее верного! – подхватил киндрид Белинджера голосом его отца.

– Какие они красивые! – ворковала Пэм, порхая по комнате в поисках вазы. – Господи! Как же их много! Как же их много! – Белинджер разделся и прошел на кухню. Кофе было холодным, пепельница вымыта и убрана в шкаф. Белинджер сел за стол. – Прости, я не готовила ужин, – промурлыкала Пэм, обнимая его за шею.

– Я не голоден. – Белинджер налил себе кофе и закурил. – Ты позволишь? – спросил он, поднимая чашку.

– Ну конечно! – она снова запорхала по комнате. – Я так рада, что ты пришел!

– А куда, интересно, я бы делся?

– Ну… – Пэм тряхнула головой, прогоняя мрачные мысли. – Я подумала…

– Не думай.

– Не буду. – Она снова повисла на его шее. Молодость и зрелость. Счастье и усталость.

– У него, между прочим, был трудный день! – заворчал киндрид Белинджера голосом его отца.

– Любовь, как говорится, лечит все недуги! – возразил киндрид Пэм голосом ее матери.

– Любовь… – Пэм поцеловала Белинджера в губы, стараясь не обращать внимания на щетину. – Знаешь, о чем я сейчас думаю?

– Знаю. – Белинджер послушно шел за ней в спальню.

Они занимались любовью, а киндриды о чем-то щебетали и ворчали…

– Тебе хорошо? – спросила Пэм. Белинджер кивнул. – Мне тоже, – она прижалась к нему и поцеловала.

– Даже завидно! – сказала киндрид-мать Пэм.

– Вернее верного! – согласился киндрид-отец Белинджера.

– Надеюсь, они расскажут об этом нашим детям! – прошептала Пэм. – Я имею в виду цветы. Понимаешь?

– Понимаю. – Белинджер повернул голову и посмотрел на роботов. – Знаешь, – сказал он Пэм, – с каждым новым годом мне все сложнее и сложнее делать это.

– Ты еще не так стар.

– Стар? – Белинджер хотел сказать, что имеет в виду работу, но промолчал.

– К тому же я знаю пару таких грязных штучек… – Пэм хихикнула.

– Они вообще-то слушают, – Белинджер кивнул в сторону роботов.

– Ну и что? – Пэм слизнула капельку пота с его щеки. – Они же наши родственники. – Она снова хихикнула. – К тому же ненастоящие.