Проклятая кровь - Михаил Ланцов

Элианна заскрежетала зубами, а потом резко уткнувшись в подушку, завыла. Протяжно так, тоскливо и жутковато. Даром, что негромко — хорошо подушка помогала. А потом заплакала. Нет, заревела. И настолько искренне и отчаянно, что нашему герою стало как-то не по себе. Он попытался ее обнять и успокоить. Но это оказалась не самой лучшей идеей…

Она оказалась первой в его жизни девственницей, что ни в коей мере не снизил накал момента. Все-таки оборотень — не человек. Страсть и гормоны кипели в застоявшемся молодом организме. Никакой нежности. Никакой трепетности. Никакой разумности. Это был зверь… просто зверь в человеческом обличье…

Утро было неплохим, но поздним.

Всеволод проснулся в постели Элианны. Его украшали ссадины, царапины, местами даже довольно глубокие. И парочка укусов. Но было хорошо. Очень. Энергетика оборотня — это нечто!

Рядом что-то зашевелилось и зарычало. Но беззлобно так. Словно зевая и потягивая. У парня все внутри оборвалось. Он что… с песиком или собачкой это делал? Медленно. Очень медленно он повернулся и с ощутимым облегчением выдохнул. Там лежала Элианна. Просто частичные трансформации были для нее обычным делом. Вот и, потянувшись спросонья, чуть «довела» морду лица и выдала совсем не характерный для человека звук.

А потом повернулась на бок и открыв глаза, улыбнулась Всеволоду.

— Мы безумцы… — тихо прошептал он.

— Жалеешь? — Спросила она, нервно дернувшись.

— Нет. Ни о чем не сожалею и ни в чем не раскаиваюсь. Было здорово! Все тело, правда, болит и ободрано так, словно я всю ночь голышом по лесу бегал. Но классно!

— А что не так?

— Видишь это? — Показал он Элианне графскую печатку на пальце. — Эта та крошечная песчинка, которая отделяет меня от смерти. Я жив не потому, что я хорош или плох. А потому, что слишком многим оказалось нужно это графство.

— И что? — Нахмурилась девушка.

— А то, что ты в их планы не входишь.

— Это их проблемы, — безразлично пожала она плечами. — Мы поженимся и будем счастливы. А они пусть проваливают куда хотят.

— Ты ведь жрица Шар. Так?

— Так, — ответила она и поморщилась от этого напоминания, словно от зубной боли.

— Ты проходила какую-то инициацию? Тебя сможет распознать жрица или жрец другого бога?

— Да, — тихо кивнула она.

— После той подставы с осадой Северного замка, где засветилась жрица Шар, все само собой не рассосется. Грегор подставился. Король такого ему не простит и явится с войском. Они прочешут всю крепость и найдут следы пребывания Сагиты. Она сама наверняка сбежала или имитировала свою смерть. Но ее следы найдут, как и следы ритуалов Шар. Что будет дальше догадаешься?

— Что-то очень плохое, — чуть подумав, ответила она.

— Та, что называла себя Сагитой, выждет, пока мы поженимся и расскажет о тебе королю. Под самыми добрыми намерениями. И передо мной будет поставлен выбор. Или я сдаю тебя для суда и казни, или я защищаю тебя. В первом случае гибнешь ты. Во втором — мы. Потому что светлые эльфы охотно присоединятся к этой войне. Да и темные жрецы им помогут, припомнив мне все хорошее. Нас тут и закопают. Молчишь?

— А что сказать? — Мрачно спросила она, долго… очень долго молчав. — Родителей только жалко. Они надеялись, верили, мечтали… а я их подвела.

— Ты что, настроилась умирать?

— У меня есть выбор? — Удивилась она, вставая и демонстрируя свое поистине роскошное тело. — Это был миг счастья перед смертью. Самое обидное в том, что ты прав — у меня не было ни единого шанса…

— Я обращусь к темным эльфам.

— Чтобы они меня принесли в жертву своей богине? Я жрица Шар! Она — их враг. Нет. Пусть лучше я сама себя убью. Попрощаюсь с родителями. И убью. Быстро. Без боли. Без унижений.

— Ты знаешь других жриц Шар?

— Нет. Только Сагиту. Ту… что называлась ей.

— Какие-нибудь полезные сведения? Союзники Шар? Подозрения? Хоть что-то?

— Ничего. Сагита не говорила мне лишнего. Ссылаясь на то, что я смогу многое узнать после того, как пройду испытание. Так что все, на что я гожусь — кормить червей. Ну или сгореть в жертвенном огне. — Сказала она вроде и твердо, а у самой глаза на мокром месте. Как не плачет — удивительно.

— Значит так, — хмуро произнес Всеволод вставая. — Ты пока под домашним арестом. Посидишь тут. И я очень прошу тебя — не дури.

— Или что?

— Дай мне немного времени. Дня три-четыре хотя бы. Я попробую решить твой вопрос.

— Не думаю, что это хорошая мысль, — покачала головой Элианна. — Потом-то что? Я буду тут сидеть, ждать, надеяться, мечтать. А потом откроется дверь. Ты войдешь и сказав, что ничего не вышло и… сам убьешь? Или скормишь кому-нибудь?

— Я организую тебе убежище на территории графства. У меня много пещер. Пойдешь под руку дракона — он станет твоим учителем. Он сумасшедший, но интересный и много всего знает, а что не знает — придумывает. Остальным же скажем, что ты ушла в закат. Попрощаешься с родителями, напишешь какое-нибудь письмо королю, в котором все объяснишь, и пройдешь по порталу куда-нибудь на каменистое побережье. Оттуда тебя заберет дракон. Я договорюсь.

— Вечная тюрьма, в которой я и сдохну? — Усмехнулась Элианна с пренебрежением.

— Школа, а не тюрьма. Ты же хочешь отомстить? А без знаний ты ничего сделать не сможешь. Ты даже их выследить не сможешь.

— Зачем тебе столько возиться с той, что уже мертва? Ну, вот этим, — махнула она на свое тело, — воспользоваться, я еще понимаю. Я знаю, что красива. Лучший для тебя выбор — попользоваться и забыть. А лучше убить…

Еще немного поругавшись, Всеволод все-таки убедил Элианну подождать… под арестом в выделенных ей покоях. И Ридлиана предупредил.

У темного эльфа, правда, от такой новости лапки сами потянулись к кинжалу. Если бы не магическая клятва верности и прямой приказ — Ридлиан прямо сейчас пошел бы и убил жрицу. Но, чуть-чуть покипев, принял приказ, скрежеща зубами. И окончательно успокоившись только после приказа найти Виконию де’Вир и пригласить в гости. Не лично, нет. Через запрос от хранителей портала. Видимо судьбу Элианны это обрисовало ему в ТАКИХ красках, которые сам бы никогда не рискнул употребить.

Темная эльфийка явилась только утром на четвертые сутки. Холодная и отстраненная как никогда. Ее было даже не узнать.

— Мне сказали, что ты искал меня, — произнесла она, усевшись на мягкое кресло. Это была первая ее осмысленная фраза после перехода. Сдержанное приветствие. Несколько сухих, предельно коротких ответов на «вопросы вежливости». И молчание, в котором они шли до удобного для переговоров места — покоев графа. Откуда, кстати, так и не убрали ее вещи. Она уезжала быстро, почти внезапно и попросту их бросила. А ему снова было не до барахла.