Покорная для Короля Нагов - Герда Куинн

идти или нет… Но всё же пошла.

Робко и тихо постучала в тяжелую дверь.

— Войдите! — грозно и недовольно.

Эсмонд не ожидал увидеть её так скоро. Такую хорошенькую и желанную. Несмелую.

Она медлила, наматывая на палец локон. Потом подошла.

" Зачем она пришла, зачем соблазняет? " — подумал он и оторопел, когда нежные мятные губы коснулись его губ, унося в водоворот желания. Подталкивая к краю, с которого так легко сорваться и упасть.

Он устоял. Сжимая мягкое, податливое тело. Потом с неохотой оторвав его от себя.

— Прости… Я зря пришла.

— Нет! — почти криком в ответ.

Он усадил её на колени, дав почувствовать восставшую плоть. Показывая, как на самом деле Эйрин нужна и желанна ему.

— Маленькая, надо потерпеть. Тебе нельзя. Одни Боги знают, как мне тяжело сдерживаться…

Он поцеловал её. Горячо, сильно. Смяв желанные губы, прикусив. Зверь вырвался. Поймал!

" Не отпущу. Моя! "

" Твоя. " — согласился Король — " Наша. Только не сейчас. Позже."

Зверь облизнулся, накрыв своими нежные губы желанной добычи, властно и горячо. Спустился ниже, к шее, и ниже, обойдя языком ключицу… К маленькой груди.

" Моя, не отдам! "

Рыкнув, вдруг затих, уступая человеческой натуре.

Все накладывало свой след, отпечаток. Эйрин жалела об утраченном счастье. Не было и дня, чтобы она не грустила. В тайне от всех, о своем горе, прикладывая руки к плоскому животу, моля о прощении.

Девушка очень любила сад… Тогда была зла, сказав, что ей это все ненавистно, чтобы досадить.

На самом деле он был прекрасен. Девушка любила проводить здесь немного времени, вдали от всех. Именно здесь, во всем этом ярком великолепии, сидя на скамеечке, под тенью и прохладой деревьев — грустить и думать о погибшем ребенке.

Представлять, какой бы он был?

Эсмонд знал, чувствовал, думал, что время лечит, забудется, успокоится. А сейчас разрывалось его сердце, слыша ее плач. Смотря в родные глаза, он замечал эту грусть

— Эйрин! Родная, не плачь! Все будет и он тоже будет! Обязательно! Твой и мой малыш…

Она вытерла слезы, всхлипывая и прижимаясь к его стальной груди.

— Знаю, Эсмонд, но до сих пор больно! Больно в груди, больно дышать, думать.

— Тихо, родная! Как помочь тебе? Ты только скажи. Я все сделаю.

— Давай уедем? Уедем далеко, ненадолго, хотя бы на денек?

Она смотрела на него своим ранимым взглядом, ища поддержки.

— Хорошо, маленькая!

— Только одни… Ты и я…

— Будет, как ты хочешь! Я распоряжусь, чтобы все было готово!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Выехали засветло, как только Ламейн окрасил небосвод оранжевым светом. Один конь, два путника. Джан остался в стойле, недовольно перебирая копытами, рассерженно фыркая. Его не взяли, пренебрегли…

Но такова воля Короля. Эсмонд запретил жене ехать верхом, только с ним. Сейчас он был собственником. А Эйрин и не спорила.

Ближе к обеду они сделали привал, хотя охотничья усадьба находилась очень близко.

Расстелили плед, достали из корзины еду. Ели не спеша, наслаждались каждым кусочком, будь то вяленое мясо или медовый десерт.

Эйрин хотела облизнуть липкие пальцы, Эсмонд сделал это сам. Облизав каждый палец, уложил жену на мягкую перину травы. Зарылся лицом в шёлк волос. И забылся долгим, страстным поцелуем, ломающим выстроенные барьеры…

Зверь проснулся, зарычал, прося подпустить.

" Только не сломай…"

Он притронулся к нежным губам, пропустил сквозь пальцы пушистую прядь волос. Прикусив нижнюю губу, предложил страстный танец. Его пара согласилась, пойдя на поводу у своих чувств и желаний. Её руки протянулись к нему, желая обнять, приласкать, раздеть.

Здесь и сейчас! Медлить нельзя, иначе она сгорит, умрет, исчезнет…

Послышался треск ткани рубашки, пуговицы посыпались на траву, жемчуг, хрустальные слёзы…

Сладко — сладко…

" Осторожно! " — предупредил Король.

" Да помню я! "- огрызнулся Зверь — " Не сломать! "

Его руки и язык везде, они исследуют тело, даря восторг, отключая разум, погружая в водоворот безумия и желания. Кружа над опасностью, поднимая в самую высь.

Платье было отброшено в сторону, Эсмонд скользил янтарно — зелёным взглядом по телу жены, боясь упустить маленький кусочек кожи без внимания и ласки.

— Ты красивая, моя девочка… Ты очень красивая! И очень худенькая… Как росточек цветка. Ты как ребёнок, Эйрин. Я постараюсь осторожно…

Он медлил. Не знал, как поступить…

Потихоньку сжал грудь. Притронулся тихо, подавляя желание взять сильно и мощно.

Её соски затвердели то ли от его ласки, то ли от небольшого тёплого ветерка.

Девушка застонала, прижав его голову к груди.

— Эсмонд…

— Что ты хочешь, маленькая?

— Тебя… Всего.

Он коснулся её мягких губок, раздвигая языком нежную кожу, боясь поранить. Впитал её сок. Проник внутрь, захватив губами горошинку клитора. Осторожно, боясь спугнуть, поранить.

Девочка его слаба, и, не в силах вынести сладкую, тягучую пытку, взорвалась раньше, сжав пальчиками его длинные волосы. Стоны её громкие и хриплые… Оргазм, сотрясающий всё её тело… Глаза, покрытые страстной дымкой…

— Я хочу большего, ну пожалуйста… — всхлипнула Эйрин.

Он плавно скользнул в глубину её тела, которое готовно и нежно приняло его. Осторожно заполнил её собой. Толчок… Тихий, медленный.

Они оба горят… Агония близка и опасна, как лихорадка. Их тела теперь соединены, прочно. Слиты в одно. И дыхание одно на двоих, как и сердечный ритм. Громкий, отдающийся в висках. Взрывающийся миллиардами огнёй, фейерверками чувств.

— Люблю…

В её глазах — слёзы, они бегут и девушка не в силах их остановить.

Он прижал её к себе, высушил слёзы поцелуями…

— Девочка моя, тебе больно? Говорил ведь…

— Да нет же… Я не ожидала, что это может быть так… ярко!

— Это ещё малая часть того, что ты можешь испытать. Я покажу тебе, если позволишь.

— Позволю, Эсмонд. — улыбнулась она — Позволю… Муж мой!

И только теперь ощутили они оба, что живы.

Только теперь…

Глава 22

Охотничья усадьба была небольшой. Окруженная лесом, она возникла словно ниоткуда и разительно отличалась от замка, хотя внутри сохранились величие и роскошь.

На стенах висели ковры, иногда попадались чучела животных, а на полу лежали шкуры убитых зверей. Мягкие и пушистые.

— Временное наше пристанище. Оно не такое…

— Здесь очень красиво, Эсмонд.

— Если ты и дальше будешь так на меня смотреть, я сгорю и от меня останется горстка пепла.

Эйрин покраснела, однако плотоядного взгляда так и не отвела. Они занимались любовью несколько часов назад, но…

Эсмон глубоко вздохнул:

— Не надо стесняться своих желаний. Я тоже очень тебя хочу…

Его руки еще крепче сжали девушку в объятиях.

— Может прогуляемся?

— Если