Жены, которым не повезло - Евгений Сухов

Время от времени Альберт Иванович посматривал на дверь подъезда, в котором жил фигурант: думы думами, а работу, будь добр, выполняй!

В начале седьмого во двор из соседнего подъезда вышла приземистая широкоплечая дворничиха в мужской шапке-ушанке и синем «производственном» халате поверх телогрейки. Она стала счищать снег с тротуаров, ловко орудуя лопатой-скребком. Когда она, скрежеща своим инструментом, проходила мимо машины Киприани, Альберт Иванович вышел и стал щеткой счищать с крыши и капота снег.

Дворничиха дошла до конца дома и повернула назад. Когда она, возвращаясь, снова проходила мимо него, Киприани повернулся к ней лицом и вежливо спросил:

– Простите, моя машина вам не мешает?

– Не мешает, – приостановившись, хмуро отозвалась дворничиха, посмотрев на машину и самого Альберта Ивановича, после чего продолжила свое скрежещущее движение. А умный сыщик Киприани заручился тем, что дворничиха видела его и скажет это при допросе, когда следователь станет проверять его алиби.

Ровно в восемь – что порадовало Альберта Ивановича как руководителя – он увидел машину сотрудника, который должен был сменить его на посту наружного наблюдения. Одновременно тот вышел на связь:

– Третий прибыл.

– Вижу, – ответил Киприани.

– Как наш фигурант? – последовал вопрос.

– Дома, – сказал Альберт Иванович. – Вставай на мое место.

После этих слов он врубил первую передачу и поехал в противоположную от автомобиля сотрудника сторону, а тот припарковался на освободившееся место.

Альберт Иванович приехал домой около десяти. Пробки, мать их растак! Но сейчас не они волновали частного детектива. Напротив, все, что оттягивало время появления его дома, и события, что последуют за этим, воспринималось им как благо.

И все же это время настало…

Удивительно, но приоткрытая дверь в квартиру Киприани никого из соседей по лестничной площадке не заинтересовала и не насторожила. Оно и понятно: кому какое дело до других, когда у самих столько проблем, что голова кругом идет. А может, соседи и не обратили внимания на то, что дверь у Киприани приоткрыта, поскольку попросту торопились по своим делам. Лучше было бы, конечно, чтобы Макруи обнаружили соседи, а не он… Но следует исходить из того, что имеем.

Альберт Иванович вздохнул и ступил в прихожую. Его поразила тишина в квартире. Обычно в это время у них работал едва ли не на полную громкость телевизор, из кухни также доносились какие-нибудь шипящие или звенящие звуки, но сейчас было тихо, как в склепе. Такое вот сравнение невольно пришло в голову Киприани, и несколько секунд по рукам и спине частного детектива бегали неприятные мурашки, холодя кожу и поднимая волоски.

Потом Альберт Иванович разделся, сделал шаг по направлению к кабинету, второй, столь же неуверенный… Дверь в кабинет была приоткрыта, и он разглядел пухлые ноги Макруи, а потом и всю ее. Видеть супругу сейчас такой неподвижной, с посиневшим обезображенным лицом, было особенно страшно. Киприани осторожно приблизился к телу женщины и заглянул в приоткрытые глаза… Раскаяние было недолгим, оно пропало столь же быстро, как мелкая рябь на поверхности лесного озера, – налетел ветерок, да и ушел себе.

Альберт Иванович еще немного постоял над телом Макруи, затем подошел к телефону и вызвал «Скорую помощь». И полицию.

«Скорая» приехала раньше. Врач с чемоданчиком осмотрел труп, глянул на медсестру, что была с ним, и деловито произнес, стараясь не смотреть в глаза Киприани:

– Это не наш случай.

– Она что, мертва? – спросил Альберт Иванович неожиданно севшим голосом.

– Да, – просто ответил врач. И добавил: – Нам пора. Простите…

Минут через двадцать после отъезда «Скорой» приехала полиция. Альберт Иванович ответил на все вопросы, которые ему задавались, потом в его квартире появились двое незнакомых ему людей. Понятые, как он понял. Была составлена опись похищенных вещей, куда вошли сто сорок тысяч рублей, золотой браслет Макруи в виде змейки, ее золотые часы и платиновые сережки и, конечно, золотой перстень рода Меликян с изображением креста в обрамлении порванных звеньев цепи.

– Больше ничего не пропало? – спросили его.

– Ничего, кажется… – ответил Альберт Иванович.

– Кажется – это нас не очень устраивает… Посмотрите все, пожалуйста, еще раз…

Киприани кивнул и для вида снова посмотрел в открытые ящики письменного стола, затем прошел в спальню, побыл там, наверное, с полминуты и вернулся:

– Нет, больше ничего не пропало…

Потом он и понятые расписались в протоколах осмотра и допроса, после чего из кабинета Киприани вышел пожилой судмедэксперт и, отдуваясь, сказал, что он «закончил и тело можно грузить в труповозку».

Пришли два тощих санитара в белых халатах (наверняка студенты мединститута, подрядившиеся на халтурку) и с носилками, долго пытались приподнять полное тело Макруи, чтобы погрузить на потемневший брезент, и, не справившись, просто перекатили его на носилки.

После нескольких попыток поднять носилки с телом один из них сказал другому:

– Нам ее вдвоем ни хрена не унести… Тем более по ступенькам… Расшибем! Давай зови Федю.

Второй охотно кивнул, достал сотовый, набрал номер и произнес:

– Федя, давай сюда. Нам с Гешей вдвоем не справиться…

Выслушав, что ему ответили на том конце провода, он посмотрел на Гешу и, прикрыв трубку ладонью, сказал ему:

– Федя говорит, что он – водила и в грузчики не нанимался. Ему, дескать, за это не платят.

– Тогда скажи ему, что с сегодняшнего дня он может искать себе новое место, – раздраженно произнес Геша. – Потому что я обязательно поставлю в известность Антона Петровича о его отказе нам помочь…

– Ага, – кивнул санитар и произнес в трубку: – Слышь, Федя, тебе лучше прийти, а то Геша обо всем доложит Антону Петровичу. Что? Да, он «стукнет». А как ты хотел? И он не шутит…

Через две минуты в квартиру поднялся хмурый Федя. Втроем они подняли носилки с Макруи и понесли, ступая враскоряку, поскольку и втроем нести супругу Киприани было тяжело.

Когда квартира опустела, Альберт Иванович устало плюхнулся в кресло. Вот теперь все. Завтра можно начинать обустраивать новую жизнь. План был расписан в малейших деталях, остались лишь пустые формальности. Но это все потом… А для начала следовало помянуть почившую супругу. Он поднялся, прошел на кухню, достал из холодильника непочатую бутылку водки, свернул алюминиевую крышку, налил полный стакан и выпил его залпом. Затем прошел к себе в кабинет и плюхнулся на диван, после чего почти мгновенно уснул.