Шантажист - Диана Билык

Я перевернулась, отползла, расцарапывая коленки напрочь, с помощью стеллажа смогла подняться, но свалила несколько папок. Бумага скользнула под каблук и выбила меня из равновесия.

– Стоять!

Два рывка, и я зажата в углу, будто букашка под стеклом. Вот она – мнимая свобода.

Тяжелая рука пережала горло, приподняла меня, заставив завозить каблуками по полу, чтобы не задохнуться.

– Ты ждала меня?

Не получит он «да».

– Нет!

Смотрел, будто хотел убить. Глаза черные. Настоящий цвет, или тьма там бурлила, не знаю, но я сжалась, ожидая конца. Задержала дыхание, а он смотрел, смотрел, смотрел...

– Ты ждала меня? – спросил в который раз. С нажимом, с такой густой яростью, что мне стало холодно. Будто шантажист держит меня за ворот и окунает в ополонку, грозя отпустить и позволить быстрому течению утащить меня под лед.

Мне так было обидно и больно от безумия, что клокотало в моих венах, что к горлу подступили слезы. Нет, нет, нет! Я лучше сдохну, чем покажу ему свою слабость. Замотала головой, давление на шею усилилось, перекрыло воздух.

Ну же! Тварь! Что ты медлишь?! Кричали мои глаза, а сил сопротивляться не было.

– Врё-о-ошь… – пробасил он, словно безумный. – Ты обманываешь. Я всё о тебе знаю, Афи-и-ина.

– Пошёл на хрен, урод!

Рванула руки изо всех сил, хотела порвать его шкуру, чтобы потом опознать, найти, но он пресек мои попытки, завязав почти узлом в своих объятиях.

– Я пойду, – гневно сказал Ворон. – Так далеко пойду, что ты будешь умолять меня вернуться.

– Что тебе нужно?

– Чтобы ты платила по счетам. Чтобы молила о пощаде.

– Каким счетам, ублюдок? Я ничего тебе не сделала!

– Забыла, что ты делала другим? Так я напомню. – Он дернул мое платье, разорвав по шву до бедра.

Я сжала до сильной боли ноги и ещё яростней затрепетала в его руках. Он не тронет, я не хочу. Нет!

– Отпусти меня, конченный ублюдок! – заорала во все горло, надеясь, что кто-то услышит.

Он словно осознал серьёзность происходящего, послабил тиски, а я забилась раненной птицей, как будто этот миг – единственный шанс спастись. Все мои удары пролетели мимо, я кусалась, но только хватала зубами пустой воздух и путалась в своих волосах и его руках, как в паутине.

Ещё секунда неравного боя, и я оказалась прижата к стене, в угол, и правое плечо больно врезалось в шкаф.

Надоело умолять, просить, быть жертвой. Я буду охотницей, чтобы выжить. Пусть он не думает, что сдаюсь. Никогда.

– Я тебя найду. Как бы ты не прятался, под чьей бы личиной не скрывался, я узнаю тебя.

– И? – лукаво усмехнулся Ворон и провёл горячей ладонью по бедру, подводя наш бой к острой черте.

Я не сдавалась, дралась, пока его пальцы не прижались ко мне между ног и отодвинули тонкую ткань белья.

– Я убью тебя! – Он не дал мне и секунды прийти в себя. Напористо вталкивал пальцы, а я цеплялась за его крупные плечи не от страха, а чтобы не взлететь. Не могу так, но ломаюсь от его власти. По-че-му?!

Тело пробило крупной дрожью. Я задыхалась. Металась, но оттолкнуть его не могла. Он травит меня, как росянка влечёт букашку, прежде чем убить.

– С-ско-т-ти-и-ина… – обесиленно вскрикнула, не сдержав высокую неведомую мне волну экстаза. Мелкие колючки вошли под кожу и выбили меня из реальности.

И тихий шёпот добил мою гордость:

– Ты будешь мучиться. Будешь искать, но не найдёшь. Это я тебе обещаю.

Три вдоха, и все затихло. Я осталась одна. В полном мраке и хрустящей тишине. С полной грудью ненависти, что позволила себе такую низость. Желать врага и сгорать от его прикосновений. Мне нужна была такая страсть, но я ее слишком боялась.

А Ворон слишком умён и хитер. Я не смогу его поймать. Да и что это изменит? Я даже ударить его толком не смогла.

Во рту все ещё был вкус безумного поцелуя, глаза царапал песок обиды, норовящий превратиться в бесконечный океан слез.

Но по фантому, по облезлой курице я реветь не стану.

Долго сидела возле стены, прижав колени к груди. Нужно собрать себя до кучи и просто уйти с праздника для других, а не меня. Хорошо, что я в своём кабинете, смогу забрать вещи и выпорхнуть на улицу. Никто и не заметит.

Уйти навсегда и никогда сюда не возвращаться.

Набросив пальто, я вышла в холл почти на твердых ногах. Опустила голову и, прикрыв волосами румянец, двигалась быстро и молилась ни с кем не столкнуться взглядом, а потом поняла, что за последние минут пятнадцать никто не кинулся, что меня нет в зале. Им все равно. Среди них нет моих друзей.

Парочки танцевали, кто-то целовался, Зинка повисла на женатом бухгалтере, Ленка куда-то пропала, а одинокие группы тех, для кого еда и напитки в приоритете, бродили около столов и диванчиков. Музыка уже не оглушала, катилась по полу мягкой дрожью и оставалась вибраций под рёбрами. Было уютно, спокойно, тепло. Тело после оргазма размякло, сердцебиение успокоилось, а скопившееся напряжение осталось среди рассыпанных бумаг архива. Осталось у шантажиста в руках.

Можно было веселиться дальше, потанцевать, выпить шампанского и повиснуть на шее одного из мужчин нашего офиса.

Но я все равно должна уйти. Мне здесь больше делать нечего.

Я осторожно прошла через холл, стараясь никого не сбить по дороге, не коснуться локтями, потому что чувствовала себя грязной. Случайно выловила среди танцующих худую фигуру Артура. Он славный парень, только бы не замыкался и не допускал непоправимых ошибок. Потому что некоторые ошибки вешают ярмо на твою шею на всю жизнь.

Перед глазами до тошноты все ещё прыгала чёрная маска шантажиста и его улыбка. Скосая такая, наглая. И глаза. Мрачные, злые. Ненавидящие меня.

Привести в порядок колени в темноте я не смогла, по ощущению ушиблась сильно. Теперь кожу жгло и стягивало, а колготки подрались до ниток и взмокли от крови, спасало только пальто, что я надела вместо куртки, длиной ниже колен.

Включать лампы в кабинете не рискнула. Не хотела привлекать внимание, потому приводила себя в порядок на ощупь, а потом просто сбежала.

Вздохнула облегчённо, когда дверь  в коридор оказалась перед носом, подняла руку, чтобы толкнуть преграду и уйти из этой добровольной ловушки, и неосознанно обернулась на кабинет Лиманова.

Шеф стоял на верхних ступеньках и отрешенно смотрел вдаль. Как король смотрит на свои владения. Свысока. Величественно. Обещая подданным защиту.

Над головой мужчины растягивались гирлянды, в светлом гольфе под горло и кремовых джинсах он выделялся на тёмном фоне помещения ярким пятном.