Плата за вседозволенность - Николай Леонов

– И да, и нет, – ответил сыщик. – Сейчас я спущусь к вам и все объясню…

Когда Гуров вошел в кабинет майора, Геращенко сидел за столом и заворачивал в плотную бумагу связку отмычек. Прервав свое занятие, майор поднялся навстречу сыщику и протянул руку. Гуров пожал ее и сел на один из стульев, стоявших вдоль стены маленького кабинета.

– С вещдоками возитесь? – кивнув на связку отмычек, спросил сыщик.

– Да, – Геращенко быстро завернул отмычки в бумагу и закрепил упаковку скотчем. – Мое мудрое начальство решило, что в подобных обстоятельствах мне требуется отпуск. Дескать, после смерти дочери я хожу сам не свой. Плохо работаю и других отвлекаю. Вот, передаю дела. А сам после похорон улетаю в Сочи.

– Когда похороны? – тихо поинтересовался Гуров.

– Послезавтра, – Геращенко судорожно сглотнул. – Завтра прилетает Олеськина бабушка. А послезавтра девчонку будем хоронить. Придете, Лев Иванович?..

– Постараюсь, – Гуров кивнул. – Владимир Михайлович, у меня к вам дело. Но если вы заняты, можно отложить его до завтра. Собственно говоря, ничего сверхважного.

– Да нет, Лев Иванович, не нужно, – Геращенко замахал руками. – Мои дела подождут. То, чем вы занимаетесь, для меня гораздо важнее.

Сыщик вкратце рассказал майору о событиях вчерашнего дня. А затем попросил Геращенко пройти с ним и опознать вещи Олеси, что нашли на даче у Павлова и в его офисе. Несколько секунд майор молчал. Затем встал из-за стола и, отвернувшись к окну, спросил:

– Значит, этот сукин сын и убил мою дочку?

– У нас пока нет в этом уверенности, – Гуров решил ничего не говорить о сегодняшней находке. – Олеся и ее подружка часто бывали у Павлова на даче. Может, он и непричастен к убийствам. Прямых доказательств его вины у нас нет.

– Спасибо за откровенность, Лев Иванович, – голос майора задрожал. – Но я уверен, что девочек убил именно он! Моя вина. Не уследил за дочерью. Но этому гаденышу все так просто с рук не сойдет. Я в вас верю, Лев Иванович. Но, если Павлова выпустят, я его сам убью, своими руками!

– Не нужно крайностей, Владимир Михайлович, – попытался успокоить Геращенко сыщик. – Кто бы ни был убийцей, ему не уйти от закона. Он получит свое по заслугам.

– Вы, как всегда, правы, – голос майора звучал уже спокойней. Он отвернулся от окна и посмотрел на Гурова. – Пойдемте, Лев Иванович. Посмотрим, что вы там нашли…

Геращенко безошибочно опознал все вещи Олеси. Времени это много не заняло. Единственное, в чем засомневался майор, так это в принадлежности сломанных очков. Геращенко сказал, что они похожи на те, что были у его дочери.

– Что ж, спасибо. Вы нам здорово помогли, – поблагодарил майора Гуров. Сыщик задумчиво повертел очки в руках, а потом положил их на место. – До свидания, Владимир Михайлович. Не буду больше вас задерживать…

Когда Гуров вернулся в кабинет, его там уже ожидал Крячко. Станислав сидел на своем столе и жевал бутерброд, запивая его минералкой. Крячко отказался отвечать на вопросы Гурова, пока не закончит свой «обед». Сыщик усмехнулся и, сев на свое место, принялся ждать, иронично наблюдая, как Станислав проглатывает громадные куски.

– Нет, вам с Орловым никогда не стать цивилизованными людьми, – наконец, не выдержав такого зрелища, проговорил Гуров. – Вы, как неандертальцы, совершенно не можете терпеть чувство голода. И предпочитаете есть полусырую пищу, чем ждать, пока мясо прожарится до конца. И умрете вы когда-нибудь от заворота кишок, случившегося от некачественной пищи.

– Молчал бы лучше, эстет! – фыркнул Станислав, проглотив последний кусок. – С такой комплекцией, как у тебя, можно вообще есть раз в неделю. Тебе все равно много калорий не требуется.

– Наоборот! – возразил Гуров. – Я человек поджарый, спортивного телосложения. У меня жировых запасов нет. Поэтому и питаться я должен регулярно. Вы же, как верблюды, свою пищу носите с собой. Только вот использовать ее никак не научитесь.

– Тот жирок, что у меня под кожей, честно заработанный. И хранится он на черный день. Когда такие, как ты, индивидуумы настолько замучают своими нравоучениями, что и кусок больше в горло не полезет, – парировал Крячко. – А за верблюда могу и в глаз стукнуть!

– Попробуй. И мигом окажешься в нокауте, – рассмеялся Гуров. – Ладно, рассказывай, что дал обыск на даче?

– Все, что нужно было получить, – Станислав усмехнулся. – В саду нашли закопанный полиэтиленовый пакет с женским платьем и нижним бельем. А в сарае стояла лопата со свежими следами земли. Эксперты сейчас в срочном порядке осматривают и то, и другое. Но я уверен на сто процентов, что вещи принадлежат Полежаевой.

– Все один к одному, – задумчиво пробормотал Гуров и уже громче спросил: – А что с той проверкой в офисе Павлова?

– А не было проверки, Лева, – Крячко задумчиво покачал головой. – Я попросил дежурного на всякий случай запросить налоговую и таможню. Ни мы, ни они своих людей в последние две недели к Павлову не посылали.

– Вот попали, на ровном месте и мордой об асфальт, – пробормотал Гуров. – Чем дальше сказка, тем страшнее…

Вот уже второе утро подряд для Гурова начиналось с неожиданностей. Но если вчера эти неожиданности начались еще дома, с телефонного звонка Палача и обнаружения машины с трупом в салоне, то сегодня сюрприз ждал сыщика на работе в виде поджарого ветерана в твидовом пиджаке, увешанном орденами. По словам дежурного, старичок этот появился около семи утра. И отказался уходить, пока не повидается с кем-нибудь из начальства.

– Ну а я тут при чем? – удивился Гуров. – Какой из меня начальник?

– Лев Иванович, – замялся дежурный. – Он с Сосновой аллеи. Я слышал, что вы вчера там труп обнаружили, вот я и подумал, может, ему сначала с вами поговорить…

– С Сосновой, говоришь, – пробормотал сыщик. – Интересно. Ладно, я заберу его. А тебе большое спасибо.

– Не за что, Лев Иванович, – расцвел дежурный. – Я просто свою работу выполняю.

– Редко кто работает, думая при этом головой, – улыбнулся Гуров. – Ладно, еще раз спасибо.

Старичок спокойно стоял в коридоре, категорично отказываясь присесть на стул. Свои иссохшие руки ветеран держал скрещенными на животе. При приближении Гурова старичок оценивающе смерил его взглядом и опустил руки вдоль тела. Сыщик представился.

– Отставной главстаршина отдельной роты морской пехоты Светлов Афанасий Ефстафьевич, – по-военному отрапортовал старичок. – Ныне заслуженный пенсионер. Проживаю на Сосновой аллее. Дом пять.

– Что вы хотели, Афанасий Ефстафьевич? – с легкой улыбкой спросил Гуров.

– Я пришел пожаловаться на участкового. Он отвратительно выполняет свои обязанности, – сыщик испытал разочарование. – Вчера утром, примерно в семь часов, я видел, как неизвестный мне человек бросил машину посреди улицы. Я сразу пошел к участковому, чтобы об этом доложить. Прождал его больше часа, а он меня и слушать не стал. Говорит: «Отец, если я буду бегать проверять каждую припаркованную машину, то хулиганье когда-нибудь мне на голову сядет». Так и сказал. И велел мне домой идти и поменьше в окошко смотреть.