Охотники на тъернов - Ольга Куно

Однако же что-то в голосе Селины разбивало в пух и прах весьма убедительную теорию о бреде раненого. Легкая насмешливость ее интонаций, нечто холодно-бодрящее не уводило в мир грез, а напротив, возвращало к реальности.

– Что вы здесь делаете? – прохрипел Винсент.

Дурацкий вопрос. Он не должен задавать таких вопросов даме, тем более почти королеве. Но что поделать, если в ее присутствии он перестает адекватно мыслить, даже без всяких ран?

Впрочем, ни обиды, ни возмущения Селина не выказала. Просто ответила все тем же тоном, от которого веяло холодом, но не враждебным, скорее сдержанным:

– Разве это не очевидно? Выгуливаю свой альтер. Не бегать же ланью по королевскому дворцу.

Альтер. Значит, лань – это все-таки не бред. Глядя на светлые волосы Селины, он припомнил белоснежный окрас лани. На презентации девушка свой альтер не раскрывала, что и неудивительно. Невесте короля негоже развлекать зрелищем любопытных придворных.

– Намного логичнее спросить, что здесь делаете вы, – добавила Селина, склонив голову набок. – Как лекардийский посол оказался на лунном холме, да еще и в такой своеобразной компании? Вы можете это как-нибудь объяснить, господин Лоренсо?

Она была тысячу раз права, и Винсенту следовало бы спешно придумать какую-нибудь убедительную историю. Но что тут сделаешь, если из всех ее слов его внимание зацепилось только за одну часть.

– Вы помните, кто я такой?

До сих пор он пребывал в полной уверенности, что Селина не замечает его.

– Помню, – пожала плечами она. – А что здесь удивительного? Мы с вами были представлены. Ну вы же помните, кто я такая. Или нет? – нахмурилась она.

Винсент позволил себе улыбнуться.

– Помню, – заверил он.

Сердце скакало в груди слишком уж бешено. Его биение отдавалось в ушах, как топот копыт, заглушая прочие звуки. Не стоит заблуждаться на сей счет, этому многое поспособствовало – и ранение, и драка, и продолжительный бег с препятствиями. Однако присутствие этой женщины тоже, несомненно, внесло свою лепту.

Все это было довольно странно, чтобы не сказать нелепо. За двадцать шесть лет своей вполне бурной жизни, не лишенной общения с женским полом, Винсент испытывал по-настоящему сильные чувства, пожалуй, лишь дважды. Первая любовь, Лесса, осталась в далекой юности. Его чувства были тогда пылкими и искренними, а намерения самими что ни на есть благородными. Но вскоре выяснилось, что та взаимность, которой, казалось, отвечала ему девушка, была вызвана исключительно его высоким положением в обществе. В то время это откровение стало для него трагедией. Большая беда мелкого масштаба… Излишнюю романтичность он тогда основательно подрастерял. Вторая, Дульсия, появилась намного позднее. Тогда Винсент уже был Охотником, и о его происхождении девушка не знала. Сначала Воину показалось, что эти отношения могут перерасти в нечто по-настоящему серьезное. Но вскоре после того, как они с Дульсией сблизились, он начал понимать, что ошибся. Во второй любви он разочаровался без трагедий, страшных откровений и серьезных последствий. Просто разочаровался – и пошел по жизни дальше. С остальными женщинами, коих было немало, общался без сильных эмоций и без обещаний, весело, бурно, ко взаимному удовольствию. И уж никак не ожидал, что какая-то девушка может задеть его за душу настолько сильно. Тем более с первого взгляда, что и вовсе смешно. Тем более одна из тех немногих, отношения с кем были недоступны по определению.

– Рада это слышать.

Из-за двери послышались приглушенные голоса. Судя по всему, говорившие находились совсем близко от входа в подземелье, но при этом не подозревали о его существовании.

– Где он? – крикнул кто-то.

– Как сквозь землю провалился, – ответил другой.

Винсент выругался сквозь зубы. Делать этого при даме не следовало, но тут уж сработали инстинкты. Селина приложила палец к губам, одновременно накрывая ладонью его руку.

– Сквозь землю он не провалился, – отрезал первый голос. – Ищите, иначе нам голову оторвут!

– Да где его искать? – раздраженно спросил еще один. – Укрытия осмотрели, там его нет, а так весь холм как на ладони.

– Значит, какое-то укрытие вы проглядели, – сделал нехитрый логический вывод первый. – Видимо, парень умеет прятаться.

Винсент заскрипел зубами. Не бросались бы вы втроем на одного, быстро узнали бы, что именно умеет Охотник. Игра в прятки в сферу его компетенции как раз не входила. Но пальцы, едва заметно сжавшиеся у Винсента на руке, быстро примирили его с нынешним раскладом.

– Значит, так, – немного помолчав, заявил первый. – Ждем здесь. По очереди делаем обход, осматриваем местность. Ты наблюдаешь за западным склоном, ты – за восточным. Где бы он ни укрылся, рано или поздно попытается спуститься. Быстро этого не сделать, незаметно – тоже. Наша задача его не упустить. Все ясно?

– Ясно, – без особого восторга подтвердили двое остальных.

Видимо, перспектива торчать на холме неопределенное количество времени не приводила их в восторг.

Какое-то время Винсент продолжал прислушиваться, но, видимо, те трое отошли подальше от дерева, либо просто закончили разговаривать.

– Похоже, этим путем вам возвращаться нельзя, – рассудительно заметила Селина, кивая на дверь.

– Похоже, что так, – вынужденно согласился Винсент. – Куда ведет этот ход? – спросил он, вглядываясь в темноту.

Селина на мгновение прикусила губу, но затем все же ответила:

– Во дворец. Вернее сказать, он выводит на холм из дворца. Был прорыт на случай… – Она задумалась, затем нетерпеливо передернула плечами. – Уж не знаю, какой случай был на уме у архитектора. Может, народное восстание, а может, вторжение иностранной армии.

– Но до дворца две мили, – заметил Винсент. – Он такой длинный?

– Это в обход, – возразила Селина. – Тоннель идет напрямик, так что он короче. Примерно миля, или что-то около того. Дойдете?

– Дойду, – браво соврал Винсент.

Он плохо представлял себе, как пройдет и десяток шагов. Но, впрочем, как-нибудь справится. Надо – значит надо.

Они начали продвигаться по коридору. Селина несла в руке факел.

– Ну а теперь расскажите, – ровным тоном, в котором еле-еле теплился огонек смешинки, заговорила она, – отчего лекардийский посол в минуту опасности использует чисто монтарийские ругательства?

Винсент усмехнулся сквозь гримасу боли, мгновение назад исказившую его лицо, но, к счастью, не попавшую под свет факела.

– Непременно расскажу, – согласился он, – но только при условии, что получу ответное объяснение. Где дочь линзорийского герцога научилась так ловко распознавать ругательства?

Селина засмеялась. В своем стиле – тихо и сдержанно, – но все равно это был первый раз, когда он видел ее смеющейся.