Приключения Никтошки - Лёня Герзон

У Вруши с Правдюшей в доме не было ни одного зеркала. Братья в зеркала не смотрелись. Какой смысл? Хочешь увидеть себя – посмотри на брата, он и есть твое отражение. Так что Никтошка давно себя не видел.

«Ничего себе! Неужели это я?» Из лужи на него смотрело какое-то страшно худое, черное существо с торчащими в разные стороны волосами, густо смазанными чем-то очень жирным и белым. Несомненно, это была сметана. На голове у существа возвышалась гора этого съедобного продукта – целая сметанная башня, склоненная немного набок.

– Вилка, как же это я так закоптился? – спросил Никтошка своего мысленного друга. – Да вообще, это же разве я?

– Это ты, – ответил Вилка.

В животе стояла такая голодуха… Правой рукой Никтошка снял с головы половину сметанной башни и запихнул себе в рот. О-о-о-о! Как это было приятно!

– Здорово пахнет, правда, Вилка?

– О да! – отозвался Вилка.

Быстро проглотив верхушку, Никтошка запустил пальцы в основание сметанного здания и уничтожил его. Голове сильно полегчало. Она даже перестала болеть. Никтошка покрутил шеей, помотал головой. Шея прекрасно крутилась, а голова легко моталась. Оказывается, это его не контузило, а всё дело в сметане.

Не только Никтошкина голова, но и весь он – с ног и до этой самой головы был вымазан в сметане.

– Словно булка, которой собираются позавтракать, – сказал Никтошка Вилке.

– Вот ты теперь сам собой и позавтракаешь, – сказал Вилка.

Я тут подумал и решил: не буду описывать все несчастья, которые свалились на голову Никтошки. Иначе вместо «Приключений Никтошки» эту книжку нужно было бы назвать «Злоключения Никтошки». Упомяну только, что оставив взорванный автомобиль, он пошел дальше по той же дорожке. Он долго по ней шел, а дорожка всё сужалась, пока не исчезла совсем. Так уж получилось, что зашел Никтошка в глухое место. Вместо травы и пшеницы тут росла крапива, разбавленная репейником и чертополохом. К тому же стемнело, да и ветер сильный поднялся. Холодно стало…

Ну, бывает ведь в жизни, что не везет. Вот Никтошке и не повезло. Попал, так сказать, в безвыходное положение. И он еще все никак не мог понять, как это у него так получилось. Ведь Правдюша всё точно сказал: по этой дороге поедешь – через два часа будешь в Цветограде. А вместо Цветограда – одна крапива. Уже совсем в темноте Никтошка сел на мокрую землю и закурил свою трубку.

В доме оказалась всего только одна комната. Зато очень большая. И тоже слегка кривоватая. Хотя из-за того, что потолки высокие, не так было заметно, что в одном месте они ниже, а в другом выше. Пол в некоторых местах поднимался, в других опускался, так что, ходя по дому, можно было вообразить, будто ты плывешь по волнам. Этому соответствовала и обстановка. Напротив входа висел портрет капитана Немо. Повсюду были развешены карты морей и островов. Возле каждого окна висел спасательный круг, словно за окном сразу начиналась вода.

– Здорово сделали! – похвалил Напильник, крутанув штурвал на капитанском мостике, слегка, впрочем, кривоватом.

Коротышки с интересом разглядывали помещение. Вдоль кривых стен стояла мебель, видимо тоже сработанная фермерами, потому что она тоже была кривая. А стол на кухне все время качался, поскольку одна ножка у него была короче других трех, а из тех трех, что подлиннее, одна все-таки короче оставшихся двух. Да и эти – обе разной длины. В общем, стол сильно качался. Особенно, если на него что-нибудь ставили или облокачивались. «Но это ничего, – сказал гостям один из фермеров. – Надо просто быть внимательным, и ничего не упадет. Вы скоро привыкнете!»

– Спасибо, что пригласили нас обедать, – сказал Знайка, когда все расселись по колченогим стульям. – Давайте знакомиться!

– Давайте.

Ученый поправил очки.

– Я Знайка, а это мои помощники: доктор Таблеткин, слесарь Напильник, шофер Торопыга, охотник Патрон и его собака Булька.

«Хм… вообще-то я не помощник… я и сам по себе» – пробормотал Таблеткин, покачиваясь на кривом стуле.

– Правдюша! – хором представились братья.

И тут же укоризненно посмотрели друг на друга.

– Ты опять? – одновременно сказали они.

– Правдюша – это что, их обоих так зовут? – спросил Торопыга.

– Нет, это меня так зовут, – сказал один из братьев, – а его зовут Вруша. Напильник удивленно почесал голову.

– Нет, ну это просто наглость какая-то! – возмутился другой брат. – Правдюша – это я! А он – Вруша!

– Сам ты Вруша!

– Нет ты!!

– Нет ты!!!

Они кричали всё громче, так что Знайке тоже пришлось возвысить голос:

– Уважаемые хозяева! Если гости вам надоели – мы можем уйти! И он встал со своего стула.

– Нет, что вы, что вы! – испугались братья. – Наоборот, мы вам очень рады.

– К нам редко коротышки заходят.

– Да, знаете, здесь такое глухое место. Никого, кроме коров…

– Пожалуйста, гостите у нас сколько хотите – чем дольше, тем лучше, – упрашивал брат, сидевший справа. – Видишь, что ты наделал? – сказал он левому. – Из-за тебя они собрались уходить.

– Нет, это из-за тебя, потому что ты беспрерывно врешь! Даже при гостях не можешь остановиться. Никого не стесняешься!

– Я-то как раз говорю всегда одну только правду – есть гости или нет. А вот ты только и ждешь, когда кто-нибудь придет, чтобы его обмануть. Из-за тебя на меня падает тень.

– Нет, это из-за тебя на меня падает тень.

– Нет из-за тебя!

– Нет из-за тебя!!

Брат стукнул кулаком по столу.

– Из-за тебя у нас в доме вся мебель кривая! Потому что, когда я тебя прошу что-нибудь измерить, ты все время врешь!

– Нет ты врешь! – стукнул кулаком другой брат. – Когда я тебе измеряю, ты нарочно врешь и отпиливаешь совсем не столько, сколько я намерил!

– Нет ты!

– Нет ты!!

Спор разгорался всё сильнее. Знайка снова поднялся.

– Так, значит, это те самые два брата-близнеца Вруша и Правдюша?

– Что-то я про них уже слышал, – сказал Напильник.

– Наверно то, что один всегда говорит только правду (при этом оба брата сказали: «Я!»), а другой всегда врет, – в эту секунду оба показали друг на друга пальцем и крикнули: «Он»!

– Как же ты мне надоел! – топнул ногой близнец слева, вставая.

– Нет, это ты мне как надоел! – правый брат схватился за голову и тоже вскочил.

– Ты больше!

– Нет, это ты больше!

– Видеть тебя не могу!

– А я тебя и видеть, и слышать!