Нубийцы. Могущественная цивилизация древней Африки - Питер Шинни

Перед входом в гробницу было принято ставить стол для жертвоприношений, обычно с надписью на нем, хотя имеются и вариации этого обычая (рис. 35, 36, 53). В ряде случаев здесь же возводилась стела и любопытная фигура – получеловек-полуптица, которая в египетской религии символизировала человеческую душу. Большинство из этих культовых предметов было найдено опрокинутыми, так что редко можно было с уверенностью заключить, кому они принадлежали и где находились изначально, хотя, предположительно, они помещались в нишу в надземной части гробницы.

Этот по необходимости краткий обзор дает некоторое представление о погребальных обычаях, хотя и основан лишь на части находок, сделанных в царских погребениях юга и погребениях обычных жителей севера страны. Пока не будут проведены раскопки нецарских погребений в южных провинциях, у нас не будет полной картины мероитской практики погребений. Равным образом мы не сможем до той поры прийти к выводу, принадлежат ли погребения различных типов на северных кладбищах двум различным социальным группам. Однако разброс в богатстве оставленных в могилах предметов, как это было в Фарасе, говорит в пользу такого предположения.

Поскольку мы не знаем мероитский язык и не имеем столь же обширной информации о повседневной жизни, которую дают нам рисунки на стенах гробниц Древнего Египта, жизнь и общественные отношения в Мероэ в древности могут быть реконструированы только на основе изучения археологических материалов. Увы, раскопано очень мало мероитских поселений, и данных для обобщений накоплено совершенно недостаточно. Открытие дворцов, храмов и кладбищ дает довольно много художественной и исторической информации, но мало что сообщает нам о повседневной жизни людей, об их быте, способах возделывания земли, об их социальной организации; мы можем лишь догадываться обо всем этом по тем скудным обрывкам, что дошли до нас из глубин веков.

Хотя мы не знаем, как было организовано мероитское государство, как его цари и царицы осуществляли свое правление, мы все же можем сказать, что это было монархическое государство, где, как и в Египте, царь почитался как божество. О руководителях более низкого ранга, о придворных, о старшинах мы не знаем ничего. Царицы играли важную роль в жизни страны и порой осуществляли власть во всей ее полноте. Если (что представляется вероятным) наследство передавалось по материнской линии, они должны были выступать в роли передатчиков царской собственности и наследования трона. Не имея письменных документов, мы все же располагаем определенными свидетельствами о том, что царская фамилия была матрилинеальной[62]. В пользу такого вывода говорит и тот факт, что в христианском государстве Нубии, которое стало преемником Мероэ, господствовала та же самая система, а царицы-матери были окружены особым почтением. Преимущественное положение, которое предоставлялось царицам в мероитском храме (рельефы в часовнях наглядно свидетельствуют об этом), убеждает нас в том, что царицы в Мероэ обладали большой властью.

О той роли, которую играли в обществе жрецы и военачальники, мы можем только догадываться. По скупым сведениям писателей античности мы знаем, что жрецы пользовались значительным влиянием. Заметную часть поселений вроде Мусавварат-эс-Софры и Наги, вероятно, составляли те, кто участвовал в храмовых службах. Также можно предположить, что, как и в Египте, жречество владело значительной собственностью. По рельефам храма Солнца, на которых изображены сцены военных побед, можно судить о существовании военной организации и военачальниках. Но даже если мы и сможем в полной мере правильно интерпретировать эти сцены, они вряд ли много расскажут нам о том, как создавалась армия Мероэ, как она была организована и как управлялась. Еще меньше мы можем узнать о других социальных слоях населения и их положении.

Наружный облик народа Мероэ был предметом множества споров, но, пока не было проведено подробное изучение большого количества костного материала, не было возможности говорить о нем с какой-либо определенностью. Многочисленные изображения царских персон тоже не помогали прояснить картину, хотя в некоторых случаях четко прослеживались африканские черты. Прежние представления о том, что предки кушитской царской фамилии были ливийцами, еще не были в значительной мере отвергнуты в пользу точки зрения об их местном напатанском происхождении, но мы слишком мало знаем о местном населении Куша того времени, чтобы с полным основанием судить об этническом составе царской фамилии. На стеле ассирийского царя Ассаргадона[63]в Синджирли Тахарка изображен в облике негра. Само по себе это не может быть определяющим доводом. Изображение вполне может представлять собой не портрет, а, скорее всего, лишь представление ассирийского художника о человеке с далекого юга. В материалах о раскопках в Караноге сообщалось, что большинство найденных скелетов принадлежало людям негроидной расы. Однако эти заключения не основываются на точной антропологической экспертизе, и к ним следует относиться с определенной долей сомнения. Мое личное изучение найденных при раскопках в Нубии тел, черты которых в ряде случаев неплохо сохранились, позволяет предположить, что их физический тип был почти тем же самым, что и у современных нубийцев. Весьма мало скелетных останков из Мероэ подверглось исследованиям, но три черепа, найденных в гробнице царя Аманитенмемиде (гробница № 17), были подробно изучены. Один из них принадлежал к средиземноморскому типу, тогда как два других имели неявно выраженные признаки негроидной расы. Нубия, наряду с самыми северными провинциями Судана, населена в наше время преимущественно коричневокожими людьми с «орлиными» чертами лица, имеющими в различной степени примесь негритянской крови, и нет никаких оснований полагать, что в античные времена население так уж отличалось от нынешнего.

Рис. 54. Керамический гроб из Аргина

Стойкость культурных обычаев, идущих еще от времен античности, можно наблюдать на примере нанесения лицевых шрамов, до сих пор существующих в качестве украшения и племенного отличия в Судане, хотя и встречающихся ныне гораздо реже. Подобное нанесение шрамов было в ходу в мероитскую эпоху. Мы видим их на щеке жертвы льва, изображенного на горшке из Фараса, и на человеческой голове из Аргина, запечатленной на весьма необычном гробе (рис. 54). Синие лицевые татуировки можно различить и на некоторых телах из мероитских кладбищ Нубии, что могло быть обычной практикой в том регионе. Женщины в качестве красок для век использовали сурьму, что до сих пор в обычае во многих частях Африки и Ближнего Востока. При раскопках были также найдены специальные сосуды, содержавшие измельченную сурьму, и палочки, которыми ее наносили на лицо. Вне всякого сомнения, в ходу были и другие средства косметики. Многочисленные находки стеклянных сосудов, служивших вместилищем для ароматических масел и мазей, свидетельствуют о том, что мероитские женщины, по крайней мере из зажиточных слоев общества, уделяли большое внимание своей внешности.