Камень. Книга 10 - Станислав Николаевич Минин

— Спасибо за заботу, государь! — обозначил я поклон и повернулся к девушке. — Стефания, ты как? Мы можем идти?

— Да, Алексей, — кивнула она, выпрямилась и посмотрела на родителя. — Папа, как я выгляжу?

— Великолепно, дочка! — улыбнулся тот. — Как и всегда!

— Алексей, — в голосе девушки появилась твердость, — прости меня за все то, что тебе тут наговорила.

— Не стоит извиняться, — вздохнул я. — Забыли. Пойдем?

— Пойдем, — и она буквально вцепилась мне в руку, не отказав себе в удовольствии прокомментировать этот свой жест мстительным тоном: — И не вздумай вырываться, пусть твоя Соня не думает, что будет так просто!

Я же опять вздохнул — что творится в голове у этих женщин?..

Мое появление со Стефанией под ручку у компании нашей молодежи ожидаемого француженкой эффекта не вызвало — Соня только улыбнулась, а все остальные были заняты организацией завтрашнего досуга. Что характерно, Умберто и Джузеппе Медичи отсутствовали — оказалось, что они еще вечером предупредили остальных о своей занятости. Не появились в театре и король Италии с наследником.

Коля, Саша и я в обсуждении завтрашнего досуга участия не принимали — у старших родичей, как выяснилось ранее, на нас опять были свои планы, молодежь же, в конце концов, решила, что определяться будут завтра во время обеда, а сегодня можно сходить в Джимис — опера и балет молодых людей изрядно утомили.

Лично меня с какого-то момента стало одолевать чувство голода — толком не пообедал, ужина и вовсе не было, а сил потратил предостаточно — и решил «заморить червячка» представленными закусками, для чего извинился и направился к фуршетным столам, стоящим у окон зала, примыкающего к театральному буфету. «Путешествие» оказалось не из легких — по пути пришлось постоянно кивать замершим в поклонах европейским аристо, а канапешки в тарелку набирать и вовсе под взглядами двух десятков глаз, следящих за каждым моим движением.

— Дамы! Господа! — улыбался я направо и налево. — Молодые люди! Мое почтение!

«Прорвавшись» обратно, хмыкнул про себя — есть все-таки свои прелести в титуле принца! А уж когда принцев и принцесс в одном месте сконцентрировано достаточное количество, на некотором расстоянии от них формируется невидимая граница, пересекать которую очень нежелательно — не дай бог отвлечь особ королевских кровей от решения важнейших международных проблем! Вот и остается менее родовитым дворянам и их молодым отпрыскам с огромным интересом допущенных наблюдать со стороны за жизнью представителей родов, реально управляющих миром. Знали бы они, бедолаги, какие именно проблемы обсуждаются принцами и принцессами!..

С Соней до окончания этой театральной афтерпати успел перекинуться лишь парой слов, договорившись пообщаться в Джимис, а уже на выходе из театра меня догнал Сашка Петров:

— Лешка, хочу тебе кое-что показать, — шептал мне друг. — Дождешься меня на рецепции в отеле?

— Договорились, — кивнул я. — Что-то случилось?

— Нормально все, — отмахнулся он. — Не переживай.

— Встречаемся тогда на рецепции…

В отеле мы с другом поднялись к нему в номер.

— Хочу узнать твое мнение, — Шурка рывком убрал покрывало с картины, стоящей на мольберте в углу комнаты.

С полотна на меня смотрел Людовик, король Франции, сидящий в свободной, раскованной позе в плетеном кресле на вполне узнаваемом носу прогулочной яхты. На Бурбоне был светло-серый костюм, волосы Людовика как будто трепал ветер, а за его спиной угадывалось Женевское озеро и Альпы вдалеке. Приглядевшись, обратил внимание на выражение лица Людовика — создавалось полное ощущение, что, несмотря на расслабленную позу и легкую улыбку, король напряжен… вернее, еле сдерживает свою природную стихийную мощь, способную превратить пейзаж за его спиной в горящую, бурлящую и кипящую пустошь!

Вспомнив бодрое настроение Бурбона после той пещеры в Альпах, я покивал, в очередной раз оценив огромный художественный талант своего друга:

— Ну что вам сказать, Александр Владимирович, — я повернулся к замершему Петрову. — Просто прими добрый совет — не вздумай за эту великолепную, характерную картину с Людовика брать деньги, даже если он будет настаивать! Просто подари ее старику, сделай ему приятное. Уверен, король Франции тут же побежит перед остальными царственными особами полотном хвастать и такую тебе рекламу сделает, что твоя Кристина после свадьбы каждый день ванну из шампанского Veuve Clicquot в вашем роскошном московском особняке принимать сможет.

— Кристина не такая, — улыбался польщенный Сашка. — Правда, Людовик получился?

— Как живой! И его эмоции после той заварушки со швейцарцами ты отлично передал. — Я хмыкнул. — Только вот надо тебе картину сначала князю Пожарскому и старшим Романовым продемонстрировать, пока они в ресторан к друзьям не спустились, а то, сам понимаешь…

— Договоришься? — напрягся Шурка.

— Сейчас царственного деда наберу, потом деду Мишу, Прохора, Ваню и Владимира Ивановича. А ты пока родителей и брата предупреди, они тоже должны присутствовать.

«Показ», как и ожидалось, прошел с успехом, а самым эмоциональным выступлением опять отличилась моя царственная бабуля:

— Сашенька, мальчик мой! Твое мастерство растет от портрета к портрету! Ты же не забыл, что и я где-то там есть в твоих творческих планах?

— Я все помню, государыня, — Шурка поклонился. — И мечтаю начать работу над вашим портретом.

Императрица с довольным видом повернулась ко мне:

— Какой у тебя все-таки хороший друг, Алексей! И я очень рада, что совсем скоро Петровы станут нам хоть и дальними, но родственниками…

* * *

Выспаться опять не получилось — мой родитель, как и обещал, поднял нас с Колей и Сашей в десять утра.

— Леха, — вовсю зевал Николай, — я прямо мечтаю о благословенных выходных в нашем особняке! Спи сколько влезет! А тут!..

— И напиться нормально не получается, и с девками не зажечь! — жаловался Александр. — Надо эти проклятые приличия соблюдать. Доколе?

Я же на это только вздохнул, зашел в ванную комнату и уставился в зеркало — бледное лицо, красные от недосыпа глаза с мешками под ними, общий помятый вид и седые волосы делали меня похожим на натурального вампира! Уверен, если бы меня сейчас увидел князь Берлускони, отдал бы бабло и дурь без всяких сожалений!

А вот Коля с Сашей явно кривили душой, расписывая в красках, как им тяжело живется, ночью в клубе они веселились от души, активно распивая алкоголь, флиртуя с девушками и выплясывая на танцполе.