Приключения итальянца в России, или 25 497 км в компании «Веспы» - Стефано Медведич

Я зову пса, пытаюсь заставить его приблизиться; я хотел бы дать ему кусок хлеба, приласкать. Но он осторожен, не подпускает меня ближе, чем на три метра. Неподвижный, смотрит на меня грустным взглядом, он, должно быть, много страдал от голода, холода, одиночества и, возможно, плохого обращения. Может быть, в глубине сердца он хотел бы подойти ближе, но не доверяет человеку, и, если я делаю осторожные шажки к нему, чуть согнув колени, он отступает, чтобы держаться на расстоянии. Тогда я решаю сдаться, открываю банку тунца и оставляю кусок хлеба на камне. Уезжаю с сердцем, полным печали, спрашивая себя, найдет ли этот бедолага когда–нибудь доброго человека, который поможет ему, и самое главное, сможет ли пес пережить следующую зиму, когда температура опустится до минус 40.

Через несколько километров местность снова становится равнинной. Уже перевалило за полдень, а я в ста километрах от Якутска. Доберусь ли туда засветло? Я еду и оцениваю местность справа и слева от меня, чтобы понять, возможно ли будет съехать с дороги и остановиться, поставить палатку в тихом месте и заночевать в ней. Подъезжаю к месту, где ведутся крупные дорожные работы; из – за этого приходится сделать длинный крюк. Я останавливаюсь перед тремя мужчинами, которые делают замеры. Спрашиваю их, могут ли они указать мне место, где провести ночь. Один из троих говорит, чтобы я вернулся назад на несколько километров, справа я найду их строительную площадку. Там могу попросить приютить меня на ночь у начальника, который, несомненно, даст мне место для сна. Воспрянув духом, еду назад.

Всего через пару километров съезжаю с главной дороги и поворачиваю направо. Сто метров и я пересекаю въезд на стройплощадку. Прошу первого встречного указать мне руководителя. Представляюсь мужчине немного выше меня ростом, в серых брюках и белой рубашке. Он дает распоряжения нескольким рабочим; по тону его голоса понимаю, что это скорее не распоряжения, а выговоры. Когда он обращает взгляд на меня, я объясняю свою ситуацию и прошу разрешения остаться на стройплощадке, чтобы установить палатку. Он ничего не говорит, не отвечает, мотает головой и указывает правой рукой с вытянутым указательным пальцем на выход через ворота. Я упрашиваю, несколько раз повторяю «Please, Sir», объясняя, что в окрестностях нет отелей, а добраться до Якутска сегодня не представляется невозможным. Он неумолим, продолжает отрицательно крутить головой и указывать на выход. Замечаю на его лице смутную садистскую улыбку; очевидно, что он хочет продемонстрировать подчиненным всю свою власть. Я седлаю Веспу и уезжаю. На дороге еще долгое время у меня стоит перед глазами его поднятая рука, повелевающая мне удалиться. Он точно хотел унизить меня. Этот начальник – первый и последний грубый и высокомерный русский, которого я встретил за все время путешествия. И все же я до сих пор помню это.

Возвращаюсь на главную дорогу. Солнце уже собирается садиться, и у меня остаются только два часа до наступления темноты. Когда качество асфальта позволяет, я еду быстрее. Время от времени чувствую странный запах горелой резины. Сначала думаю, что запах исходит от проезжающих мимо меня грузовиков. Но потом, заметив, что Веспа немного тормозит, я понимаю, что с задней шиной происходит что–то неладное.

Останавливаюсь и с ужасом вижу, что задний амортизатор просел. Согнувшись внутрь, он стер правую сторону шины. В Нерюнгри я заменил изношенную шину на новую, чтобы она позволила добраться до Магадана. Я стою на обочине дороги. Ехать дальше не могу. Амортизатор застрял, и даже если бы я мог сдвинуть его, он не смог бы удерживать вес нагруженной Веспы. Кроме того, боковая часть шины настолько стерта, что ехать дальше было бы очень опасно. Что делать? А сделать ничего нельзя, остается только попросить помощи. Но у кого? Уже почти вечер, грузовиков нет. Я один на дороге, по которой никто не едет. Закуриваю сигарету и делаю несколько шагов вдоль дороги, намереваясь найти место, чтобы поставить палатку. Но вот после мучительного ожидания вижу приближающийся темно– зеленый микроавтобус.

Я машу руками, сигналю, автобус останавливается. Из него выходит супружеская пара с двумя детьми. С ними вместе спускается пожилая пара, очевидно, родители мужчины или женщины. У всех у них миндалевидный разрез глаз: они якуты. Спрашивают, что случилось, и я объясняю, а потом показываю сломанный амортизатор и поврежденную шину. Видя мое огорчение и уныние, они хотят помочь. Но у них нет места в салоне минивэна, чтобы погрузить скутер. Мужчина советуется со стариком, затем предлагает мне погрузить багаж в микроавтобус и спрятать Веспу в гуще леса, в кустах. Они отвезут меня в деревню в нескольких километрах от Якутска. Там меня оставят в гостинице их друга. На следующий день я смогу приехать с грузовиком и забрать Веспу. С тяжелым сердцем соглашаюсь с тем, что нет другого приемлемого решения, кроме предложенного моим спасителем якутом. Тот сразу же звонит своему другу, выясняя, есть ли у него свободный номер.

Я тоже хотел бы сделать телефонный звонок, чтобы сообщить человеку, ожидающему меня в Якутске (это Иван Барков, знакомый Евгении, он прекрасно говорит по–итальянски) о поломке амортизатора. Но с огорчением осознаю, что позвонить не могу, на телефоне закончились деньги. Мой спаситель, поняв затруднение, переводит деньги со своего мобильного телефона, а потом помогает мне толкать Веспу в густую растительность, за дорогу. Прикрываю скутер ветками, чтобы сделать его менее заметным, и привязываю полиэтиленовый пакет к ветке небольшого дерева в качестве указателя, достаточно заметного с дороги. Мы отъезжаем уже почти в полной темноте и через три четверти часа прибываем в деревню Нижний Бестях, в 27 км от Якутска. По дороге звоню другу Евгении, сообщая, что не смогу поехать к нему. Иван говорит, что хотел бы помочь, но у него нет автомобиля. Однако, он будет продолжать ждать меня, пока я не смогу приехать к нему самостоятельно.

Останавливаемся у дома 25 на улице Ленина. Из здания выходит мужчина лет сорока: он друг моих спасителей и хозяин гостиницы, где я буду ночевать. Я горячо благодарю семью якутов: мне больше нечем отблагодарить этих добрых людей, кроме как произнести десятки раз слово «спасибо». Перед прощанием мы запечатлели нашу встречу на красивой фотографии. Что стало бы со мной, если бы случай не дал мне возможность встретиться с этой доброй семьей, которая остановилась, чтобы спасти незнакомца, иностранца в бедственном положении?

Владимир, владелец гостиницы, странный парень, какой–то неопределимый. Вот он добр и внимателен, а через минуту у него тон и манеры мизантропа. По правде говоря, его гостинца – это вовсе не гостиница, а детский сад, со скамейками, стульями, досками и множеством игр для детей. На втором этаже есть три комнаты, два туалета и два душа.

Я долго полоскался под душем, смывая пыль, усталость и напряжение. Владимир между тем встал к плите, чтобы приготовить что–нибудь поесть. Немного удрученный неотвязными мыслями о Веспе, оставленной в лесу в 40 км отсюда, сажусь ужинать. Владимир приготовил тушеное мясо. Я не очень – то голоден, но пытаюсь проглотить пару кусочков. Мясо никак нельзя счесть хорошо приготовленным, оно сухое и трудно жуется; приходится сопровождать каждый укус глотком воды. Уловив мое достаточно невеселое настроение, Владимир настойчиво призывает меня поесть, он убеждает не беспокоиться, на следующий день мы поедем за скутером на его уазике. С трудом прожевав и проглотив три куска мяса, я иду спать. Лежа в постели, тщетно пытаюсь заснуть.