Гнездо Седого Ворона - Владимир Свержин

— Внимание, — прошептал начальник патруля. — На…

Обутая в кованый сапог нога «раба» врезалась в промежность одного из солдат. Каменная нить обвила горло командира, чужак крутанулся, подхватывая его на плечо, подставляя дергающееся в конвульсиях тело под удар третьего стража порядка. Еще секунда — мертвое тело упало с его спины прямо на импровизированный прилавок. Руки гвардейца Пророка сомкнулись на затылке и нижней челюсти второго нападавшего, резкий поворот, хруст шейных позвонков…

Толпа вокруг взвыла от неожиданности. В углу, где располагались загоны торговцев двуногими мулами, послышались щелчки затворов, но впустую. «Раб» ударом с носка в челюсть свалил ошалевшего от ужаса торгаша и, срывая автомат с удавленного мертвеца, ринулся прочь, резко шарахаясь из стороны в сторону.

— Уйдет, уйдет! — гомонил народ.

Ограда торжища была уже совсем близко. Несокрушимый приготовился схватиться за ее верхний край и перемахнуть с привычной легкостью, когда что-то чрезвычайно крепкое ударило его поперек спины, валя наземь. Боец резко перевернулся, готовый выстрелить, но зажатая в чьих-то руках доска врезалась в переносицу, гася свет.

— Посторонитесь! Посторонитесь! — кричал Нуралиев, протискиваясь сквозь толпу, пинающую распростертое тело. — Да расступитесь, я сказал!

Лицо гвардейца было разбито в кровь, но в остальном он не слишком пострадал. Скрюченное тело, руки, прикрывающие бока и голову от ударов. Такому не научишься в мирных селениях. А рядом, опираясь на доску, стоял Библиотекарь, разглядывая свою жертву.

— Ловко вы его! — завязывая руки пленника хитрым узлом, растерянно пробормотал лейтенант.

— Я тут хорошее дерево подыскивал для книжных полок, — словно оправдываясь, произнес Хранитель Знаний.

— Ловко! — еще раз повторил комендант, поднимая с земли пленника. — Давай, шевели поршнями!

* * *

Спасенные так и не поверили, что он вычислил это место, разглядывая прихваченные штурманом полетные карты. Те, кого Седой Ворон привел на затерянную в горах погранзаставу, кричали и плакали от радости, не веря своим глазам, когда после трех дней скитаний увидели на крошечном плато среди отвесных скал каменную стену с бойницами. Над древней массивной кладкой возвышалась сваренная из труб конструкция, обшитая стальными листами. Оттуда, бдительно обнюхивая ущелье с протоптанной в неведомые времена караванной тропой, ведущей к перевалу, проходимому в летнее время, торчал длинный хобот тяжелого пулемета.

Обезумевшие от счастья люди вывалили прямо на контрольно-следовую полосу, рискуя попасть под шквальный огонь пограничников. Кто знает, как бы повернулись события, когда бы не четкие команды Седого Ворона, когда не замешательство начальника заставы.

Тот уже который день безуспешно пытался восстановить связь со штабом погранотряда. Связи не было. Никакой, ни с кем. В тот же день вдруг ни с того ни с сего онемело всегда бравурное радио, и телевизор, в прежние времена не радовавший четкостью звука и изображения, теперь окончательно погас.

Отрезанные от мира полсотни бойцов и трое молодых офицеров ломали головы, силясь понять, что происходит. Информация отсутствовала напрочь, лишь горы порой вздрагивали, будто спящие псы, срывались камнепады и снежные лавины, да отдаленный грохот не оставлял сомнений, что связь пропала неспроста.

Затем появились беженцы. Сначала со своей территории, а теперь вот и с этой стороны. Они старались забраться как можно выше в горы, твердя об огромной волне, смыкающейся с небом и обгоняющей автомобили на дорогах.

Застава приняла всех.

С той поры минули годы. Начальник заставы уже присматривал место для третьего кольца периметра, — первые два не могли вместить разросшееся население Заставы. А Седой Ворон, хоть и числился правой рукой и первым советником командира, старался не вмешиваться в дела управления, всегда, как вот сейчас, занятый возней с отобранными им мальчишками.

* * *

Окрик был резкий, хотя и негромкий. Седой Ворон вообще не любил громких звуков и крайне редко повышал голос, разве только, когда нужно было докричаться до кого-то вдалеке. Но его слова обжигали куда острее любого крика.

— Закрой глаза. Закрой, и не смей подглядывать!

Он повиновался с досадой. Знал ведь, что глупо пытаться обмануть учителя.

— Чувствуешь тепло?

— Да, — тихо ответил подросток.

— А ты?

— Чувствую, — отозвался младший брат.

Впрочем, их лишь считали братьями, так же, как Седого Ворона считали отцом по их второму рождению. Сами они не помнили даже собственных имен, лишь бормотали о каком-то автобусе и потоке, несущем их на скалы.

— Здесь темно, — сказал учитель. — Даже если вы попытаетесь смотреть, мало что разберете. А вот я увижу! Теперь запоминайте: в помещении двенадцать труб, по каждой из них течет нагретая вода. Она такая же теплая, как человеческое тело. Кроме них здесь находитесь вы. Ваша задача — молча, не открывая глаз, найти друг друга, отличить живое тепло от неживого. Каждый раз, когда вы будете касаться рукой трубы, последует удар. Первый, кто найдет живое тепло, получит яблоко.

— Но как это сделать, учитель?! — спросил Старший. — Ведь это невозможно!

— Ты не получишь яблока, даже если тебе удастся выполнить задание. Перестань думать, перестань бояться, выкинь из головы слово «невозможно». Зверь на такой дистанции почует тебя, — голос Седого Ворона был размеренным, вел за собой, — даже если ты захочешь подкрасться с наветренной стороны. Почует, не повернув головы. А ты — высший из зверей! Но твой непомерно развитый мозг пытается взять контроль надо всем, даже над тем, что ты можешь и должен отдать во власть чутью. Если начнешь каждый раз думать, как переставлять ноги, ходить разучишься.

— А если я не буду думать, могу прийти не туда! — не сдавался он.

Младший всегда помалкивал, слушая их споры. Это раздражало, особенно потому, что, позыркав так глазами с одного на другого, он непременно делал правильно, точно назло старшему брату.

— Вот и старайся научиться тому, чтобы голова делала свое дело, а ноги — свое.

— А разве может быть иначе?

— Конечно. Вот сейчас твой язык пытается заменить и то и другое. Пока что это никому не удавалось, — в голосе наставника почти не было интонаций, но только глухой не понял бы, что учитель издевается. — А потому двигайся, и старайся почувствовать, а не вычислить. И к тебе это тоже относится, — напомнил он Младшему.

Но тот уже скользнул по бетонному полу беспросветно темного подвала, ощущая ступнями холод камня. Ему ли было не знать, что Седой Ворон любит натягивать поперек дороги тонкие веревки с колокольчиками, при этом как бы забывая предупредить учеников. Но стоило звякнуть хоть одному из железных сторожков, и мальчишки возвращались в исходную позицию, чтобы начать поиск заново, снова и снова, и опять, сколько понадобится.