Операция "Выход" - Скарлетт Томас

Джули предпочитает нечетные числа четным и с подозрением относится к квадратам целых чисел (а к квадратным корням из них – нет). В конце концов, любое число может быть корнем, любое число может быть квадратом. А квадраты целых чисел тщеславны, как клубные певцы или ди-джеи, – они не такие сексуальные, какими себя считают; не такие сексуальные, отстраненные и красивые, как простые числа, которые умудряются быть отстраненными несмотря на то, что их явно больше, чем квадратов целых чисел. (Конечно, на самом деле и тех и других бесконечно много.)

Люк медленно засыпает, положив голову на колено Шантель. Чем глубже Люк погружается в сон, тем тише все разговаривают. Теперь в комнате полная тишина – ее нарушают лишь гудение компьютера и шелест дыхания. Через несколько минут Шантель осторожно сдвигает ногу, и Люкова голова плюхается на кровать. Дэвид поднимается с пола и зевает.

– Лучше нам двигать отсюда, – говорит он тихо.

– Я тоже пойду, – шепчет Шантель. – Извини, что так вышло с пивом.

– Не волнуйся, – говорит Джули. – Это ты извини, что я психанула.

– Если я могу что-нибудь сделать… – шепчет Шантель.

Джули улыбается.

– Спасибо. Здорово было с тобой встретиться.

– Может, как-нибудь соберемся, попьем кофе?

– Было б здорово, – говорит Шарлотта.

Джули кивает:

– Да. Так и сделаем.

Дэвид смотрит на Шантель.

– Ты вроде сказала, что у тебя есть дурь? – спрашивает он у нее.

– Да, – отвечает она. – Не хочешь заглянуть ко мне, покурить?

– С удовольствием, красавица, – ухмыляется он.

Когда Дэвид и Шантель уходят, Шарлотта и Джули укладывают Люка в постель.

– Умотался парень, – шепчет Шарлотта.

– Знаю, – голос у Джули задушенный.

– Эй, подруга? Что с тобой?

Джули вытирает глаза.

– Не волнуйся за меня.

Шарлотта обнимает ее за плечи.

– Эй. Ну же.

– Ты даже не представляешь, какая я глупая и ни на что не способная, – говорит Джули.

– Почему? О боже. Пойдем, провожу тебя домой.

– В любом случае тебе придется у меня заночевать, – говорит Джули. – Уже очень поздно.

– Да, и ты мне все-все расскажешь.

– Я так за него беспокоюсь, – говорит Джули, глядя на Люка.

Шарлотта смотрит тоже.

– Я знаю, – она притягивает Джули к себе и обнимает, гладя ее волосы.

– Я скучала по тебе, – говорит Джули.

– Я по тебе тоже.

Когда они выходят, Джули вспоминает, что нужно включить очистители воздуха, чтобы избавиться от малейших намеков на табачный дым в Люковой комнате.

Уже почти шесть вечера, и Джули, по идее, пора домой, но почти никто из работников вечерней смены так и не появился в «Крае». Весь день все болтали о крупном крушении поезда, произошедшем вчера в Хэтфилде, но теперь всеобщее внимание привлекла критическая нехватка персонала. Сегодня среда, и по средам в «Крае» обычно затишье, но по какой-то никому не понятной причине клиенты все звонят и звонят, заказывая столики на вечер.

– Вот ведь жопа, – говорит Хизэр.

– Господи Иисусе, мать твою за ногу, – говорит Оуэн.

– Может, снова позвонить Стюарту? – спрашивает Хизэр.

– Да, – говорит Оуэн. – Скажи, если не явится, он уволен.

– Я не могу этого сделать. Это противозаконно.

– Да мне насрать.

Стюарт обычно вкалывает шеф-поваром по вечерам в выходные.

– Я не останусь, – шепчет Дэвид Джули. – Пошли они на хер.

Все четверо толпятся у стойки, из-за которой клиентам отпускаются блюда на дом. Хизэр уходит в офис – видимо, звонить.

– Похоже, для вас двоих вечер будет долгим, – самодовольно ухмыляется Оуэн.

Дэвид идет в подсобку. Джули следует за ним.

– Ну все, это свинство меня заебало, – говорит Дэвид.

– Неужели они ждут, что мы останемся? – возмущается Джули. – Мы же тут весь день были.

И денек выдался дерьмовый. Хизэр снова прицепилась со своими курсами менеджмента и все твердила, что не понимает, почему Джули не в восторге. И еще звонил Люк, что было странно. Позвонил и сказал, что у него есть какой-то план. К нему пришла Шарлотта, и они придумали план, но какой план – Люк не сказал. Джули устала. Ночью она совсем не спала. Она рассказывала Шарлотте о панике, страхе, Люке и «Крае»; Шарлотта то и дело тянула «м-м-м», и Джули скорее замаралась, чем очистилась своими признаниями. Только потом она вспомнила, что никогда не хотела открывать Шарлотте, какой бардак царит в душе; что Шарлотта как раз придавала ей некоторую нормальность, поскольку считала, что она, Джули, нормальная и – невероятно! – по-своему клевая.

– Мне как-то нездоровится, – вдруг говорит Дэвид.

– Что тебя беспокоит?

– Не знаю. – Он садится на пластмассовый стул.

– А что говорят доктора?

– Что скоро придет моя очередь.

– Очередь что делать?

– Да не знаю я.

Входит Оуэн.

– Вот вы где! Что ж, если вы двое собирались сегодня домой, можете об этом забыть. – Он смеется. – Ладно, выше нос. Все не так уж плохо. Джули, тебе придется взять секции С и D. Скоро придет Ферн – она возьмет А и В. Не идеально, конечно, но придется так.

– Ферн не потянет две секции, – спокойно говорит Джули.

Обычно две официантки обслуживают одну секцию, состоящую примерно из десяти столиков, за каждым из которых сидят от двух до десяти человек. Оживленными вечерами секция – это 20–30 человек, дружно требующих еще стакан выпивки, другой сорт чесночного хлеба или чистую вилку, интересующихся, почему им не несут пиццу и почему у грибов с чесноком внутри лед. Оживленными вечерами официантке приходится принимать заказы у одних клиентов, подавать счет другим и одновременно успевать протирать и заново накрывать столики. Джули – единственная официантка в «Крае», способная в одиночку справиться с целой секцией. Две – это будет просто кошмар. Мысленно, и сама того не желая, она обдумывает стратегию. Они с Дэвидом могли бы все записывать, а не использовать компьютеризованные кассы… Это ускорило бы процесс. Или… Джули устала. Ее мозг отказывается работать. Она весь день предвкушала, как пойдет домой.

– Ты можешь ей помочь, – говорит Оуэн.

– Джули не сможет обслуживать две секции и помогать Ферн, – возражает Дэвид.

– Ей придется.

– Почему? – спрашивает Дэвид, вставая. – Почему это ей придется?