Запах Солнца - Наталья Евгеньевна Порядина

неразбериха, а вот мимо этих домов мы проехали, покружили, вернулись обратно уже в полном помешательстве – перед тем, как нас спас навигатор. Все это было так смешно и приятно, как, наверное, человек при полной потери памяти вспоминает виденные им события и очень удивляется, когда удается как-то их сложить в один ряд. Мы пошли кофе пить, и вот тут и началось самое интересное.

Людей в этот день на улицах не было, поскольку стоял Праздник Ожидания Первых Птиц, людей мы встретили только в кафе, точнее, птиц, которые ожидали людей. Нас встречал большой скворец с черным клювом, сверкнув черными бусинками мудрых и хитрых глаз, он сказал на чистом лампландском языке: «Хей!» – «Хей!» – сказали мы ему.

– А где же все люди?

– А они улетели.

– Мы хотели бы кофе попить.

– А хотите еще и семечек?

– Нет, семечек не хотим, спасибо.

– Ну тогда вот вам жареные грибочки и лук.

На это мы согласились, это было так вкусно, что ничего более вкусного мы никогда в жизни не ели. Кофе у них оказался из кедровых шишек, он отдавал смолой и хвоей и свежим зимним зеленым лесом.

Мы сообщили Скворцу, что приехали сюда купать в аквапарке доченьку, потому что у нее весенние каникулы. Он сказал: «О да, поезжайте, там сегодня плавают мои друзья зайцы и совы, так что вам будет весело».

* * *

Но поразительнее всего был дом, в котором мы оказались. В первое же утро, как только мы пошли на завтрак, а потом мне пришлось вернуться, чтобы сходить за фотоаппаратом, а я очень легко заблуждаюсь и, конечно же, заблудилась и здесь сразу и взошла не на то крыльцо. Я долго искала наш номер на втором этаже, но перед этим внизу я заметила приоткрытую дверь и, конечно же, заглянула, – и уже спешила рассказать своей дочке, что под нами целый зал – настоящая синяя гостиная – как в старые времена – с огромным столом через всю комнату, за которым когда-то собиралось, должно быть, очень много гостей, и у стены стояло настоящее пианино! Наверное, здесь во времена священника были праздничные застолья, улыбки, свечи…

Наконец, я добралась до нашего крыльца, но синяя гостиная так манила меня, что вечером я снова вернулась туда – длинный-длинный коридор – и оказалось, что это место имеет сообщение с нашей половиной; каково же было мое удивление, когда рядом с гостиной я увидела маленькую кухню и в ней в холодильнике – любимый сорт испанского сырокопченого бекона моей доченьки и помидорки черри для нее, сыры д’ор блю и грюйер и мандарины, а также упаковка сливок для кофе – и двухпроцентный зерненый творог, а в ящичке – чай, кофе, сахар, вилочки и ложечки в форме веточек и даже кофемашина стояла у окна.

В гостиной было переливающееся лаком в вечернем свете коричневое пианино с золотой табличкой, на которой было сказано, что его изготовил лампландский мастер в 1908 году, и моя доченька мгновенно выучила «Во поле березка стояла», тему из фильма «Обыкновенное Чудо» и «Миллион алых роз». На пианино лежал томик с церковными гимнами.

Вокруг огромного, цвета темного дерева, стола в центре стояли гнутые, обитые темно-синей парчой с золотыми вензелями кресла, и даже банкетка у стены напротив пианино была такого же цвета. Обои были сине-голубоватые с таким золотым орнаментом, который мы так хорошо знаем по квартирам наших бабушек – такой рисунок обоев был очень распространен в России в богатых домах в советские годы, – но оттого, что здесь он был подсвечен темно-синей на голубоватом фоне тенью справа, то казался трехмерным, выступающим, особенно, при вечернем свете, когда мы так любили зажигать свечи. Да, я забыла сказать: окна с сине-белыми шторами выходили на огромную террасу, сквозь которую то и дело просвечивало солнце и весенний лес, на ней стояли сложенные белые кресла для летнего вечернего чая…

Но чудеснее всего был коридор в нашу гостиную, он был такой длинный и темный, и из него открывалась такая куча запертых ныне дверей, что никак нельзя было понять, во сне это или наяву – казалось, сейчас двери откроются перед тобой – и ты окажешься во сне, пойдешь по лабиринту комнат и навсегда заблудишься – как это во сне часто бывает.

В центре на стене нашей гостиной в красивой старинной потускневшей бронзовой раме висела картина с портретом Господа – благородно-коричневых сепийных оттенков, и входя каждое утро в гостиную, я первым делом приветствовала ее взглядом.

И только к вечеру мы поняли названия здешних чудесных мест, присмотревшись: наш дом назвался «Вилла Первых Грачей», соседний – «Вилла Музыки», дом через сад напротив – «Вилла белых Тюльпанов». Как оказалось, впоследствии, во всех этих виллах, кроме нас, никого не было, мы были единственными обитателями этих прекрасных мест.

Меня не оставляло чувство, что я хозяйничаю в своем сне, но это не сон, неужели можно загадывать свои сны так, что они сбываются наяву. Казалось, что кто-то очень тщательно и с большой любовью подготовился к нашей встрече, или мы случайно наткнулись на необитаемом острове на громадный великолепный дом, который, как могучий прекрасный корабль под синими парусами, величаво несет нас к чудесам…

По утрам, когда мы выходили на улицу, нам оглушал свежий, напоенный весною, воздух, подмерзшие за ночь лужицы на темной гальке дорожек уже жили совсем своей жизнью и пили солнце и струились отблесками ручьев, и самое главное – березки здесь были точно такие же, как у нас – расчесанные на косой пробор, они стелились всеми веточками, внимая голубому ясному небу – совсем, как у нас в России. Песни птиц, их перезвон доносился так же струясь и намекая, как журчание ручейков, и свежесть солнечного тепла трепетала в льдинках лужиц.

* * *

И вот мы приехали плавать в аквапарк. На мой вопрос «Куда девались люди?» Скворец в кафе нам сказал, что ни все спят: лампландцы – это такой народ, что они каждый день придумывают праздники и ложатся спать, и тогда в городе всем заправляют лесные звери и птицы.

В бассейне оказалось: деревья на островах, которые плавали прямо в воде, мороженое, которое подавали на каждом острове, тут были и заморские птицы колибри, мелькающими красными и желтыми искорками хвостиков в прозрачном голубом куполе неба под потолком. Зайцев мы не нашли, они уже поплавали и ушли играть в хоккей, зато были дельфины, золотые рыбки и фламинго, хотя они были не местные, но