Порочный круг - Розмари Роджерс

Ив передернулась, проливая спиртное на платье, но тут же овладела собой, допила виски и почти отшвырнула стакан.

Брент тотчас помог ей промокнуть пятна чистой салфеткой, сразу заметив, как сжимается Ив от его прикосновений. Четко очерченные губы скривились в усмешке.

— В чем дело, Ив? Не любишь когда до тебя дотрагиваются? Только не надо убеждать меня в своей стыдливости. Я видел разворот в «Стад». Или тебя не интересуют мужчины? Да, ведь вы с Марти Мередит, кажется, живете в одном гнездышке?

— Вы… Вы… — задыхаясь, пробормотала Ив, от ярости мигом забыв обо всем.

— Выступать будешь потом, когда мы останемся одни. Разрешаю честить меня на все корки, пока я буду тебя трахать. Слишком долго я этого ждал! Почему бы нам не уединиться, золотце? Может, и меня сумеешь удивить? Покажешь что-нибудь новенькое, крошка?

И с этими словами втолкнул Ив в неприметную дверцу рядом со стойкой.

— Прошу прощения за обстановку, — сказал он. — Дизайнер явно переборщил, зато на многих людей она производит неизгладимое впечатление и избавляет от кучи комплексов. Франси называла ее «игротекой» и, пожалуй, была права — здесь действительно есть где развернуться.

Ив замерла на пороге, не веря своим глазам. В эту минуту она почти не чувствовала боли в руке, которую Брент так и не отпустил. Зачем он притащил ее сюда?

На первый взгляд комната казалась вполне обычной, в черно-белых тонах, увешанная зеркалами, отражавшими гигантскую кровать. В углах были установлены софиты, засверкавшие ослепительными огнями, едва Брент повернул выключатель. Единственными предметами мебели, кроме кровати, были тяжелый обитый кожей письменный стол и стул с высокой спинкой. Большие подушки неопрятной грудой лежали у стены.

Ив споткнулась, и Брент подтолкнул ее вперед. Горло девушки перехватило от страха, когда до нее донесся тихий щелчок захлопнувшейся двери. Он все-таки заманил ее в ловушку. Немыслимо. Ведь она хорошо представляла, чего ожидать от Брента Ньюкома. Каким образом ему удалось превратить ее в послушную марионетку?

Но так или иначе, а она находится в этой изуверской «игротеке», а Ньюком, схватив ее за плечи, поворачивает лицом к себе. От мертвящего взгляда этих глаз Ив бросило в озноб.

— Почему бы тебе не раздеться? — спросил он так вкрадчиво и вежливо, словно предлагал выпить еще по одной. Лицо его оставалось настолько невозмутимым, что Ив показалось, будто она ослышалась.

Но в душе вновь поднимался гнев, сметая страх, заставляя принять вызов. Ив старалась говорить жестко, холодно, но с тоской поняла, что не может унять предательскую дрожь в голосе. Как жалко, неубедительно он звучит!

— Это… просто неслыханно, — пролепетала она. — Вы зашли слишком далеко. Мы, кажется, собирались поговорить о Франси, не так ли? Что вам взбрело в голову? Я немедленно ухожу. Хватит с меня ваших выходок.

— Ах, Ив, ты меня разочаровала! Встаешь в позу, задираешь нос, притворяешься… Мне казалось, что ты по крайней мере неглупа.

Брент картинно вздохнул и, как будто припомнив что-то, добавил уже мягче:

— Согласись, крошка, ведь никто тебя сюда не приглашал, верно? Ты явилась сама, по доброй воле. Интересно, зачем? Сама собой напрашивается мысль, что тебе не терпится лечь под меня. Если мне не изменяет память, именно об этом мы и толковали в прошлую нашу встречу.

Он осторожно провел пальцем по ее щеке. Ив брезгливо отшатнулась и уже хотела пуститься наутек, как вдруг обнаружила, что неподвижный, пристальный взгляд этих пустых змеиных глаз гипнотизирует ее. Ноги отказывались повиноваться. Брент заметил ее смятение и, посчитав, что Ив наконец сдалась, самодовольно усмехнулся:

— Действительно хочешь, чтобы тебя как следует отдрючили, крошка? Поэтому и заглянула на огонек? Не смущайся, зайка! Скажу без ложной скромности, ты не первая — такое бывало и раньше. Правда, ты — дело другое. Тебя пришлось ждать довольно долго. Но теперь давай-ка пошевеливайся — не годится бросать других гостей.

В ушах звенело, Ив почти не слышала его, но все же интуитивно сообразила, что Ньюком, должно быть, намеренно подначивает ее.

— Я… я не хочу, не буду, — заикаясь, выговорила она, смутно удивляясь, почему горло перехватило, а язык не ворочается. Пальцы Брента снова сжались, боль отозвалась в плече, и Ив, не сдержавшись, сдавленно вскрикнула.

— Можешь, все можешь, дорогуша. Тебе понравится, вот увидишь. И я все равно поимею тебя, в любом случае, так что не строй из себя невинность. Мне надоели дурацкие игры, куколка. Давай для разнообразия забудем об условностях, хорошо? Здесь твои правила не катят. Или ты того же поля ягодка, что и Франси? Обожаешь насилие? Не измордовать ли тебя для начала? Как насчет хлыста? Или наручников?

Потешаясь над бесплодными попытками Ив освободиться, Брент притянул женщину к себе, и хотя теперь его глаза горели голубыми сполохами, голос оставался ровным и безразличным, что еще больше усиливало ощущение нереальности происходящего.

— Да прекратите же, — всхлипнула она. — Оставьте меня в покое! Не смейте касаться меня! Это неправда! Я вам не Франси!

Брент сухо рассмеялся, продолжая выкручивать ей руки, пока она не охнула:

— Перестаньте! Мне больно!

— Ив, — преувеличенно терпеливо произнес он, — назад возврата нет. Если желаешь, чтобы я взял тебя силой, только скажи. Всегда готов угодить даме. Но запомни, если не разденешься сама, я сорву с тебя все до нитки. Может, хоть это распалит тебя, мышка? Ты любишь, когда с тобой такое проделывают, верно?

Одной рукой он стискивал ее онемевшие запястья, другой обнимал за талию, прижимая к себе. Ив судорожно хватала ртом воздух. Она сейчас задохнется! Однако в этот момент Брент запечатал ей рот жадным грубым поцелуем. Железные пальцы немилосердно впились в уголки губ, вынуждая их приоткрыться. Язык тотчас вторгся внутрь, алчно исследуя захваченную территорию. Рыдающая, что-то бормочущая, Ив пыталась оттолкнуть Ньюкома, но легче было бы справиться со скалой. Ив была вынуждена сносить его поцелуи. Он резко запрокинул ей голову, так, что, казалось, шейные позвонки вот-вот хрустнут. В голове помутилось, перед глазами все плыло, и Ив с ужасом сообразила, что Брент, должно быть, велел бармену подсыпать что-то в виски. Иначе отчего вдруг такая слабость? Чуть раньше она уже заметила, что с трудом ворочает языком, а теперь ее захлестывают волны безразличия ко всему. Сознание постепенно покидало ее, а душа уносилась в пространство, оставляя полупарализованное тело. Правда, она еще ощущала вкус и «текстуру» его языка, рта, зубов, ранивших ее губы, будто Брент, подобно вампиру, собирался высосать из нее кровь.

Продолжая истязать поцелуями полуоткрытые искусанные губы, Брент запустил руки в вырез ее платья и рывком разорвал его до талии.

Она попыталась закричать, как-то ослабить немилосердное давление его губ и шарившего во рту языка, но Брент с силой оттолкнул Ив и, пока она беспомощно валилась на пол, стянул с нее лохмотья шелка и отшвырнул их в угол, а сам снова подхватил свою жертву. Еще мгновение — и она осталась перед ним обнаженной, если не считать прозрачных колготок. Холодный воздух мгновенно охватил ее тело, и Ив задрожала. Значит, он не шутил. И не запугивал ее. Этот негодяй действительно ни перед чем не остановится.