Шпион из Калькутты. Амалия и генералиссимус - Мастер Чэнь

— А кому мешал глава местного спецотдела, которому оставалось меньше недели до парохода?

— Отличный вопрос. Ну, вот уж здесь я явно бессилен что-то сказать, — развел руками инспектор Робинс. — Это может звучать неделикатно, но боюсь, что это ваше дело, госпожа де Соза. Мне тут никто не сообщит массу интересных фактов, которые касаются только вас и ваших секретных коллег. А вы, если способны открывать двери тюрьмы в рекордные сроки… Официально дело взял на себя один очень быстрый молодой человек. Который, как я говорил, уже приехал сюда менять Таунсенда.

— Ах, вот кто арестовал Тони.

— Не спросив меня и вообще кого бы то ни было. Ну, в следующий раз приобретет полезную привычку думать.

— А как его зовут?

— Зовут его «господин библиотекарь», поскольку он зачем-то постоянно таскает книгу-другую под мышкой, стараясь иметь мирный вид. Имя — Эмерсон, и странно, что вы его не знаете.

— Как это не знаю? — мужественно удивилась я. — Но в глаза его никогда не видела. Эмерсон? Действительно хорош, как говорят.

— Вам, обитателям мира теней, виднее. Ну, а мое дело — помогать Эмерсону, то есть заново спланировать арест Вонга. Он становится важной фигурой. На нем подозрения в двух умных убийствах европейцев, но никаких улик — в общем, работа у меня есть.

— Маузер, — сказала я. — Второй маузер. Его можно найти?

— Ну, это будет нелегко. На месте убийцы я утопил бы его в речке, до которой минут десять пешком. И еще успел бы вернуться к очередному танцу.

Тут я мысленно представила себе коридор второго этажа «Колизеума», даже два параллельных коридора… В конце их виднеется просвет — и оттуда вниз, на тротуар, ведет винтовая лестница, заключенная в нечто вроде бетонного стакана. Типичное для китайского дома сооружение. А дальше человек оказывается на задворках отеля, возле мусорных баков и заднего хода в кухню, но там же — довольно темные задворки синема…

— Его никто не видел? — поинтересовалась на всякий случай я.

— Как раз видел, — отрешенно сказал Робинс. — Невысокий молодой человек в шлеме-топи. Скрывающем лицо. Усики. Европеец. Но надо учесть, что видел его малайский уборщик синема, для которого все европейцы на одно лицо. И поскольку этот малаец на часы не смотрел, то строго говоря вообще непонятно, когда этот загадочный молодой человек спустился по задней лестнице вниз — за час до убийства, или после. И был ли он вообще. Так или иначе — прощай, маузер.

Маузер, задумалась я. Не то чтобы я хоть что-то понимала в огнестрельном оружии, но хорошо знала, что в данном случае речь о предмете угрожающих размеров, и вообще чем-то необычном.

— Наша команда появилась здесь восемь дней назад, — сказала я. — Вы ищете человека, который продал Вонгу — или некоему европейцу — маузер буквально три-четыре дня назад, ведь так?

— Если я в очередной раз выражу вам свой восторг, вы сочтете меня однообразным, — вздохнул Робинс. — Ищем по всем Федерированным, так же как и Нефедерированным Малайским Штатам, то есть даже в Тренгану. И, само собой, во всех трех городах Стрейтс-Сеттлментс. Из последних я возлагаю особые надежды не на ваш Пенанг, или Сингапур, а на родную для Вонга Малакку. Потому что понятно, как использовали Вонга и зачем: купить нелегально маузер — это по его части. Маузер, кстати, это нечто вроде белого слона в наших краях. Вы знаете, что это вообще уже не пистолет, а нечто вроде винтовки?

Тут Робинс быстро, шурша карандашом по бумаге, набросал для меня странную конструкцию. Оказывается, у этого пистолета, с очень длинным тонким стволом, есть деревянная кобура. Которая под странным косым углом присоединяется к круглой рукоятке, и получается, действительно, нечто вроде небольшого карабина.

— Дальность стрельбы — тысяча ярдов, — с уважением пояснил Робинс. — Где вы видели такие пистолеты? Это уже нечто иное. А на сто ярдов бьет без промаха, и пуля пробивает шесть дюймовых досок. Констебли опрашивают сейчас охотников, любителей экзотики… Кому-то очень хотелось подставить вашего друга, майора. Представляю, как Вонг ругался, ища такой же пистолет по всей колонии. Заметим, люди, которые пользуются этими монстрами, могут забыть о том, чтобы прятать их в кармане пиджака. Не бандитское оружие, это точно.

— Калибр? — спросила я голосом опытного в военном деле человека.

— Никаких радостей в этом плане. Бутылкообразный патрон, так и называется «патрон Маузер». Калибр 7,63. То есть из другого оружия такую дырку не сделать. Ну, самое близкое — «патрон Борхардт», это 7,65, и такого в наших краях уж точно не найти. Есть полицейский маузер двадцатого года, он небольшой, но это еще большая здесь редкость.

Последовала пауза. Оставалось выяснить совсем немного.

— Три выстрела, — сказала я. — Гильзы.

— Две гильзы, — скучным голосом отвечал Робинс. — Там, где ваш друг дырявил пол перед ногами китайцев. То есть на балконе. Третьей, в комнате Таунсенда, нет, что неудивительно — кто-то схватил гильзу и сунул в карман. Но — вы еще не поняли, что этот грамотный человек допустил большую ошибку? Ах, простите, вы же не знаете всю историю. Позвольте испортить вам аппетит?

Робинс оттолкнул кресло, прошел, сотрясая доски пола, к мощному железному шкафу в углу. Загремел ключами, достал из-за толстой двери большой манильский конверт, весь в жирных пятнах. Осторожно поднес его к моему носу.

Не каждый раз удается нюхать явно протухшее карри — обычно этот запах является прохожему свежим, мощным, щекочущим ноздри, заставляющим бросить все и сделать три шага в маленький индийский мир за тканевой занавеской.

— История вот какая, — с удовольствием повествовал инспектор, двумя руками возвращая конверт обратно, с глухим металлическим звуком. — Да, сегодня я отдаю эту штуку оружейникам, пусть чистят, больше тут ничего уже не сделаешь, хватит антисанитарии. Итак, карри. После которого можно забыть о дактилоскопии. Вы слышали, что пистолет у вашего друга сразу после перестрелки исчез?

— Я уже тогда поняла, что у дела будет продолжение.

— Могло и не быть. Пистолет лежал рукояткой и магазином в блюде с карри, под крышкой, под дверями у вашего майора Херберта. В пятнадцати ярдах от того места, где майор упал, получив свою пулю. Ну, а ночью блюдо оказалось на кухне, там люди страшно испугались, и первой их мыслью было — выкинуть эту страшную штуку в мусорный бак. Обошлось все же.

— Пятнадцать ярдов? — изумилась я. — Да зачем же…

Робинс смеялся, показывая отличные, чуть желтоватые зубы.

— Я же сказал, кто-то умный оказался вдруг очень глупым. Испортил всю картину. Переволновался. Ошибся. Хотя на самом деле испортил убийце всю картину ваш майор. Ну-ка, представьте: как должно было протекать убийство, если бы все шло по плану? Кто-то на втором этаже попросту пускает пулю в голову спящему человеку, когда все — что заранее было известно — спустились вниз, на танцы. Ну, все, кроме инвалида Тони — убийца ведь не знал, что он умеет бегать. И вот убийца бежит к задней лестнице. Тем временем китайцы Вонга должны вытащить оружие и направить на собравшихся — среди которых, напомню, было полдюжины наших, из полиции. Зачем они это должны были сделать? Да попросту чтобы дать убийце уйти, затеряться в толпе, выкинуть громадный маузер, унести его к реке. Вонга все видят, он ни при чем. Неясный момент — как наш неизвестный злодей собирался распутать эту ситуацию, насчет того, что Вонга мы собирались арестовать, а он так много теперь знает. Очень, очень интересный вопрос. Кстати, констебля, стоявшего на улице, мы оштрафовали — что это такое, слышит стрельбу, и забывает все инструкции!