Сказители - Утхит Хемамун

брюки, подпоясанные кожаным ремнем. На ремне у него висели два мобильных телефона в чехлах. Оттопырившиеся карманы были забиты всякой всячиной, а в нагрудном кармане рубашки лежали очки, сложенные клочки бумаги, конфеты, какая-то мелочь, а еще из него торчали банкноты. На груди у него болтались сумки на ремешках, которые каким-то образом отражали его беспокойную натуру. Еще он нес в обеих руках пакеты с едой. Должен признать, что в тот раз, впервые его увидев, я принял его за коммивояжера.

Мать представила мне д-ра Сиама как своего «коллегу». Не знаю, догадывались ли о чем-то мои братья, но слово «коллега» для меня сразу же стало значить нечто большее. Я уверен, мой старший брат, засвидетельствовав эту ситуацию, смог бы сразу сказать, что это новый любовник матери. Но мой старший брат не жил с нами. Он жил в Бангкоке, а мой младший брат, Майтри, сидел в тюрьме. И оба они не знали, что происходит у нас в семье.

Мать прошла на кухню и переложила еду из пакетов в миски, нарочито оставив д-ра Сиама и меня наедине, чтобы мы познакомились.

– Садитесь, доктор, – предложил я и придвинул к нему бокал с бренди «Ридженси».

Я не люблю крепкие спиртные напитки, но я люблю пить вино. Иногда стаут, в зависимости от ситуации. В тот день мне хотелось стаута, и я выпил немного, дожидаясь, пока открытое вино подышит. Я праздновал, что банк одобрил мне займ на строительство дома.

Д-р Сиам, усевшись, сразу принялся болтать.

– О, это прекрасно, что ты пьешь стаут! Банка стаута в день полезна для здоровья. Особенно для кровообращения и работы сердца!

Сказанное им поначалу прозвучало достаточно резонно, но потом его занесло в сторону.

– Все сорта немецкого пива превосходны. Немцы пьют пиво каждый день, чтобы стимулировать работу сердечной мышцы. Когда я там жил, то заметил, что все пьют пиво. – И он взглянул на меня, словно ожидая подтверждения своих слов. – Немцы любят пиво, а французы – вино!

Он нервно подхватил пивную бутылку, вынул лежавшие в кармане рубашки очки (при этом из кармана вывалилась смятая бумажка в сто батов, но он сделал вид, что не заметил), надел их на нос и, прищурившись, стал читать этикетку. Потом воскликнул:

– «Гиннесс» – превосходное немецкое пиво!

Мимо! Он поставил пиво на стол и схватил бутылку вина, которую я только что откупорил.

– О! Это же первоклассный кабинет из Франции!

Опять мимо! Или он оценивал предмет мебели? Это же каберне – каберне совиньон! А само вино? Австралийское. Он снова перевел взгляд на бутылку стаута.

– Тебе известно, в чем особенность стаута? Все дело в цвете, который получается благодаря куриному супу. Вот почему он черный.

И третий раз – мимо! Это была просто пытка. Неужели этот дядька и впрямь доктор?

Я не придирчивый. Я понимаю, что ему просто хотелось произвести на меня впечатление. Но это его последнее замечание насчет куриного супа вывело меня из себя. Я смотрел на него, всем своим видом давая ему понять, что я последний человек на земле, кто способен оценить его дурацкие шутки. «Ты можешь вести себя как идиот где угодно, но только не здесь. Уж я об этом позабочусь!» – безмолвно сообщил я ему.

Он слегка отпрянул и издал нервный смешок. После чего продолжал как ни в чем не бывало молоть языком, словно ничего из того, что сейчас произошло, никоим образом его не покоробило. Но что же в нем было такого, что так действовало мне на нервы?

Мне почему-то не нравилось его лицо. Не то чтобы я смотрел на него снисходительно, или презрительно, или как-то еще, но что-то в нем меня нервировало: его беспокойная манера раздражала, как назойливая муха. Но он ведь был новым любовником моей матери. Мне нужно было вести себя с ним уважительно и не позволить ему ударить лицом в грязь.

С того дня д-р Сиам стал захаживать в наш дом почти каждую неделю, и так продолжалось несколько лет. Он готовил нам еду, ужинал с нами, выпивал с нами – особенно с Майтри. После отсидки срока Майтри получил от матери строгое внушение насчет выпивки, но именно на этой почве д-р Сиам и решил завоевать Майтри. Он заявил:

– Если этот молодой человек хочет выпить, пусть пьет дома, где мы можем за ним присмотреть. Прошу тебя, моя дорогая Дао!

Он часами без умолку хвастался Майтри своим опытом активного отдыха под открытым небом. У них была одинаковая тяга к мужским увлечениям вроде походов: оба любили спать в палатке, рыбачить. Они были знакомы всего-то полгода, как стали проводить вместе время, словно закадычные друзья – ходили на пляж, выпивали на берегу моря, околачивались в лаунж-барах и в караоке.

Вот так д-р Сиам и подружился с Майтри: прочитав его мысли, угадав его желания. Он старался вести себя непринужденно, обращаясь с ним, как верный друг или старший брат – став для него самозваным отцом. Можно было лишь поражаться тому, насколько оба были похожи. Оба любили подначивать друг друга и соревноваться, кто быстрее осилит целую бутылку виски. Им нравились грубости, они смеялись над похабными шутками и почти каждую неделю пили до рассвета.

Во время первых своих визитов к нам д-р Сиам демонстрировал множество своих «талантов», так что мы и забыли, сколько их у него было. Он пересказывал нам столько случаев из своей жизни, что, казалось, в них действовали сотни и тысячи разных людей. Не было ничего, чего бы он не знал, ни одной житейской ситуации, в какой он бы не побывал: создавалось впечатление, будто он мог находиться в нескольких местах одновременно. От создания пульта дистанционного управления, который подходил ко всем маркам телевизоров, до предсказания, кто станет нашим следующим премьер-министром, – он все умел и знал все: и площадь всех не засаженных лесами земель в мире, и количество скандалов, в которые замешаны знаменитости, и сюжет последней серии популярной мыльной оперы. Он даже демонстрировал нам способность чтения судьбы по линиям ладони. Начал он с чтения ладони матери, сказав, что ее ожидает успех и процветание, потому что в центре ее ладони сидит дух-хранитель.

– А где это у нее в центре ладони сидит дух-хранитель? Я что-то его не вижу, – заметил я.

Но он поспешно ушел от моего вопроса, сказав, что выразился в метафорическом смысле, а потом приложил ладонь матери