Гроза панцерваффе - Виктор Прудников

В связи с осложнением остановки на Брянском фронте Яков Николаевич Федоренко оставил Москву и прибыл в Касторную. Ставка поручила ему возглавить оперативную группу в составе 4-го, 24-го и 17-го танковых корпусов, которые предназначались для разгрома противника, прорвавшегося в район Горшечное. 4-й и 24-й танковые корпуса должны были нанести удар из района Старого Оскола на север, а 17-й танковый корпус — из района Касторной на юг[99].

Ставка и Военный совет Брянского фронта поставили задачу перед группой Катукова: «Упорной активной обороной и нанесением частных ударов не допускать расширения фронта прорыва противника и развития его успеха в северном и северо-восточном направлении. Всеми средствами уничтожать его живую силу и технику и с началом наступления главных ударных сил, активными действиями во фланг и тыл противнику, отрезать пути отхода ему, не допускать подвоза новых резервов, уничтожая их на рубеже р. Кшень»[100].

Воинам и командирам разъяснили ситуацию, сложившуюся на фронте. Обращаясь к ним, командование группы писало в приказе:

«Каждый… должен понять важность поставленной перед ним задачи, упорно оборонять свой рубеж, активными, решительными, короткими ударами вынуждать противника к отступлению, подготовиться к решительному переходу в общее наступление на фронте. Быстро восстанавливать материальную боевую часть, обеспечить разгром фашистских банд.

Ни шагу назад, и победа обеспечена!»[101].

8 июля группа Катукова начала наступление с рубежа Хитрово — Сенирино. В 18 часов 50 минут была проведена артиллерийская подготовка, открыт огонь по обнаруженным батареям противника, а через десять минут в бой пошли танки.

В ходе разработки плана наступления 16-му танковому корпусу был выделен 4-километровый участок фронта и поставлена задача: во взаимодействии с 8-м кавалерийским корпусом наступать с рубежа Красное — Сенирино, овладеть населенными пунктами Большая Ивановка и Сапрон. Хотя корпусу противостояли незначительные силы противника, задачу он не выполнил, встретив сильный заградительный огонь, его танковые и пехотные части повернули обратно, но положение на рубеже спасли танкисты 1-й гвардейской танковой бригады. Только утром 11 июля Павелкину удалось занять прежние позиции[102].

Как потом выяснилось, не лучшим образом наступали и некоторые части 1-го танкового корпуса. Что это — неудача или еще сказывается отсутствие боевого опыта? Катуков старался во всем разобраться.

Из всех частей корпуса, пожалуй, более обстрелянной была 1-я гвардейская танковая бригада, другие — такого опыта не имели, им и их командирам еще предстоит многому научиться. В штабе подробнейшим образом разбирали и анализировали прошедшие бои. И вот появляется приказ Катукова, в котором говорилось:

«Установлено, что командование бригад не поняло моей учебы, моих указаний и приказов, в решающие моменты боя игнорировало, пренебрегало указаниями:

1. Донесения с поля боя не представлялись в сроки (1 мсбр), неточные (1 тбр).

2. Нет взаимосвязи между бригадами.

3. Нет достоверной разведки — тактической и боевой, о противнике поверхностное представление.

4. Нет наблюдательных пунктов с командирами штабов, наблюдающих за полем боя; в 1-й мотострелковой бригаде командование ездит по частям без толку, не руководит боем, в этой же бригаде в течение дня не была развернута бригадная артиллерия. Штаб 1 мсбр не имел связи с батальонами.

5. Не ведется огонь пехоты из пулеметов по пикирующим бомбардировщикам.

6. Несвоевременно выносятся раненые с поля боя, не сразу оказывается помощь…»[103]

Выводы, сделанные в ходе разбора боевых действий группы, пошли всем на пользу. Командиры особое внимание стали уделять теперь вопросам организации боя, техническому состоянию машин, взаимосвязи друг с другом, артиллерийской поддержке своих подразделений — словом, старались учесть все замечания Катукова.

Бои под Воронежем продолжались, не затихая. В самый ответственный момент заболел командир 1-й гвардейской танковой бригады. Его заменил молодой тридцатитрехлетний подполковник В. М. Горелов. Владимир Михайлович до войны с отличием окончил Военную академию механизации и моторизации, в боях показал себя умелым командиром.

1-й танковый корпус держал оборону на значительном участке фронта, героически сражался с врагом, не уступал ему ни одного метра своих позиций. Катуков был уверен в том, что 1-й танковый станет действительно первым в танковых войсках. В сущности таковым он являлся, был достоин гвардейского звания. Не случайно в донесении Военному совету Брянского фронта Михаил Ефимович писал 11 июля 1942 года:

«Все бригады 1-го танкового корпуса за большие успехи по разгрому врага заслуживают присвоения им звания гвардейцев и в предстоящих решительных наступательных операциях с честью оправдают это звание.

Прошу вашего ходатайства перед Народным комиссариатом обороны Союза ССР о присвоении 1-му танковому корпусу звание гвардейского корпуса»[104].

Сделать гвардейским 1-й танковый корпус Катукову не удалось: был отозван на другой фронт. Но летом 1942 года его танкисты представляли грозную силу для врага. Немцы даже стали менять тактику при встрече с катуковцами, прятали свои танки за противотанковые батареи или пехоту.

При разборе боевых операций со штабными работниками Катуков не стеснялся отдавать должное немецким командирам, если видел их грамотные и умелые действия на поле боя — маневр, отвод подразделений при сильном артиллерийском обстреле. В одном из боевых распоряжений Михаил Ефимович писал: «Полезно и нам применять такой маневр, предварительно приучив свою пехоту к тому, что отвод танков не отступление, а маневр для сохранения материальной части»[105].

Но отступление отступлению рознь, неважно, какими мотивами оно было продиктовано, но всегда сопряжено с крупными неприятностями для любого нашего командира и военачальника: вступал в силу приказ НКО Сталина № 227 от 26 июля 1942 года, известный в армии и народе под названием «Ни шагу назад!». Он перекликался с приказом № 270, изданным 16 августа 1941 года. В чем их суть? Оба приказа издавались в тяжелое для страны время, преследовали цель укрепить боевой дух и дисциплину в войсках, указывали на необходимость решительного пресечения проявлений трусости, паникерства, нарушения воинской дисциплины. Несомненно, они сыграли определенную роль в укреплении морального духа и порядка в армии.