Седьмое небо - Элис Хоффман

В полицейском участке никто не замечал, что Хеннесси еще больше замкнулся в себе. Кастро взял Гавану, повсюду только и разговоров было, что о красной угрозе, и Джонни Найт, который как-то раз ездил в отпуск на Кубу порыбачить в открытом море, ходил словно в воду опущенный. Другие детективы утверждали, что Кастро долго не продержится, но Найт, который уже давно собирался оборудовать у себя в подвале бомбоубежище, предложил им всем зимой перебраться в Майами — по его мнению, к следующему году вся Флорида до самого Сент-Питерсберга окажется в руках красных.

— Тебе никакого дела нет до Кастро? — спросил он у Хеннесси, когда они собрались расходиться по машинам.

— Ты понятия не имеешь, о чем я думаю, — как бешеный рявкнул Джо. Руки у него посинели от холода. — И что творится у меня на душе — тоже.

— Ладно, ладно, — опешил Найт. — Бог ты мой.

Хеннесси уселся в машину и захлопнул дверцу, он отдал бы что угодно, лишь бы прямо сейчас оказаться на Кубе, и плевать ему, под красными она или нет. Только тогда он осознал, насколько далеко все зашло, и понял, что пора делать свой ход. Он дождался субботы, когда Эллен с детьми уехала в госте к сестре, может, ему и полагалось терзаться угрызениями совести из-за своего предательства, ничего такого он не испытывал. Впрочем, почему он должен терзаться? Эллен нуждается в нем не больше, чем он в ней, это ясно. Ей и в голову не пришло бы, что бывает по-другому, мужчины ей просто не нужны.

Побрившись и одевшись, Джо отправился убирать снег. Он успел расчистить не только тротуар перед домом, но и часть лужайки, когда Рикки Шапиро наконец вышла из дома и двинулась к Норе. Десять минут спустя, когда Джо расчищал тротуар перед домом Вайнманов, Нора показалась на улице и принялась соскребать лед с ветрового стекла своего «фольксвагена». Джо прислонил лопату к яблоне и двинулся через дорогу, в загривке зудело нестерпимо, пульс зашкаливал. Нора была в темных очках, чтобы не слепило отражающееся от снега солнце, подвески на браслете позвякивали в такт ее движениям. Заметив Хеннесси, она остановилась и помахала ему рукой, он очень пожалел, что не видит ее глаз.

— Арманд всегда злится, когда я опаздываю, а опаздываю я каждый раз, — сказала она.

— Давайте я. — Джо взял у нее скребок и принялся чистить стекло с водительской стороны.

— Вы просто чудо, — восхитилась Нора.

Когда Хеннесси взглянул на нее, она поправляла свой браслет.

— Может быть, в один прекрасный день вам не надо будет больше работать, — сказал Джо. У него перехватывало горло, как будто каждое произнесенное им слово было острым опасным предметом.

— Ну уж нет, — покачала головой Нора. — На эту тему я не обольщаюсь.

— Если вы когда-нибудь снова выйдете замуж, — добавил Хеннесси. Подумать только, у него хватило мужества произнести это вслух.

— Даже если у меня не будет необходимости работать, я все равно буду, на тот случай, если такая необходимость когда-нибудь возникнет снова, — ответила Нора. — Я теперь ученая.

Джо переместился на пассажирскую сторону и продолжил орудовать скребком. Нора порылась в сумочке, наклонилась к боковому зеркалу и принялась красить губы. Хеннесси пальцами счистил со скребка лед.

— Впрочем, я все равно в ближайшее время замуж не собираюсь, — добавила Нора.

Джо понял, что ему придется еще немного ее подождать. Он закончил чистить стекло и, обойдя машину, вернул ей скребок.

— Что ж, тем хуже для мужчин, — вырвалось у него против воли.

— Да уж, — рассмеялась Нора. От нее пахло жимолостью и помадой. Она сжала его локоть, всего на миг, но ему этого хватило. — Вы просто прелесть.

Она села в машину и завела двигатель, а Хеннесси остался стоять столбом. Он будет откладывать столько денег, сколько сумеет, в ожидании того времени, когда она передумает. Он все подготовит, может быть, даже квартиру, а потом выведает у нее, какую обстановку она предпочитает, и устроит все, как она любит. Когда она сняла машину с тормоза и дала задний ход, Хеннесси вдруг понял, что тошнотворное ощущение под ложечкой исчезло.

Он чувствовал себя превосходно, раз надо подождать, значит, он подождет, он будет вести себя как обычно, хотя все непоправимо изменилось.

И в тот вечер, и в следующий он съел ужин, приготовленный Эллен, как будто на самом деле был голоден. А еще через день за обедом он слушал, как Джонни Найт на чем свет стоит бранит Кастро. Он отвел Сюзанну на первый в жизни урок танцев и выдрал Стиви за то, что сквернословил при учителе. Он не стал бы ничего этого делать, не будь у него надежды, что это все временно. Но ожидание действовало ему на нервы, и он окончательно потерял сон. Он ложился в постель в одиннадцать, убеждался, что Эллен уснула, вставал, варил себе кофе — и ждал. Иногда Норин кот выбирался на крыльцо, а иногда в полночь, когда посреди неба повисала луна, на кухне у нее все еще горел свет. Когда она забывала закрыть жалюзи, Хеннесси любил гадать, что увидит в темной гостиной — прежде чем вооружиться биноклем и проверить свою догадку. Детское одеяльце на диване, стопку забытых пластинок на кресле, гевею со сморщенными и скрученными на концах листочками в горшке?

А потом однажды ночью, когда луна казалась совсем голубой в стылом неподвижном воздухе, Хеннесси заметил в углу ее гостиной какое-то движение. Это был не кот, потому что кот сидел на крыльце. Может, малыш выбрался из своей кроватки или рассыпалась куча белья? Хеннесси отставил в сторону чашку и схватился за бинокль, загривок у него так занемел, что он с трудом поворачивал голову.

Существо медленно поднялось на ноги, и лишь когда оно вышло в центр комнаты, Хеннесси разглядел на стене его тень. Это, без сомнения, была тень волка.

Хеннесси бросился в спальню, открыл ящик прикроватной тумбочки и вытащил пистолет. Трясущимися руками он откинул барабан и вставил в гнезда патроны. Он так хрипло и шумно дышал, что просто удивительно, как не проснулась Эллен. Однако же она продолжала мирно спать, не подозревая, что муж выбежал из дома с пистолетом в руке. Он пересек темную улицу, преследуемый звуком собственного дыхания, а когда очутился у кустов, заставил себя замедлить шаг. Пригнувшись, он осторожно приблизился к окну. Волк затаился под обеденным столом. Хеннесси мог бы решить, что зверь спит, если бы не настороженно стоящие торчком уши. Это была судьба, почти чудо, потому что его ожиданию пришел конец. Не имело значения, каким образом зверь пробрался в дом или что Хеннесси сам может пострадать в схватке с ним, он спасет Нору, и она поймет, что он тот самый мужчина, который ей нужен. Окрыленный надеждой, Джо почувствовал, как страх отступает. Он выпрямился в полный рост, но случайно задел стекло, и волк заметил его. И тут уверенность Хеннесси несколько пошатнулась.

Волк поднялся на все четыре лапы и выбрался из-под стола. Он был громадный. Лапы у него оказались размером с мужской кулак. Он двинулся вперед, принюхиваясь, и Хеннесси мог бы стрелять прямо через окно, но не в силах был отвести от волка глаз. Зверь загипнотизировал его, как удав кролика. Волк вскинул голову и завыл, в этом звуке было столько силы и чувства одиночества, что Джо поскользнулся на заросшем плющом пятачке. Он выстрелил бы прямо через стекло, но когда зверь завыл, в комнату вбежала Нора. Надо было стрелять, а он почему-то медлил. Стоял и смотрел, как Нора, босая, в белой ночной сорочке, приближается к волку. Она склонилась над ним и похлопала по морде, потом присела и обняла, принялась почесывать мохнатый волчий загривок, приговаривая «ах ты, нехороший мальчик». Хеннесси уцепился за подоконник, чтобы не упасть, ноги у него запутались в плюще. Он застыл, не убирая пистолета, и тут до него дошло, что за волка он принял пса Эйса Маккарти.