Я была Алисой - Мелани Бенджамин

Слова принца были излишни, поскольку пробудили в мистере Рескине гипертрофированное самомнение.

Я покачала головой, глядя на Лео, который, в свою очередь, уставился на меня невинными глазами, в глубине которых плескался смех.

— Мистер Рескин, — начала я, стараясь, чтобы мой голос звучал весело и беззаботно, — как вы изволили заметить, вчера я имела удовольствие присутствовать на вашей блестящей лекции. Тем не менее я не поняла, какое отношение имеет ваше мнение о разложении современного английского общества — и это мнение, кстати, едва ли является оригинальным — к речам сэра Джошуа Рейнолдса. Ну вот. Где мои полкроны? — Я протянула руку Лео.

Тот рассмеялся, достал из кармана монетку и, положив ее на мою ладонь, медленно и уверенно сложил на ней мои пальцы. Эта церемония не укрылась от проницательного взгляда мистера Рескина.

— Что ж, как всегда, приятно услышать женское, едва ли оригинальное, мнение относительно научного предмета. — Мистеру Рескину не вполне удалось скрыть свое презрение под улыбкой. — Мисс Алиса, сделайте одолжение, просветите меня. Мне бы очень хотелось продолжить нашу беседу. — Он вскинул кустистые белые брови. — Может быть, завтра днем? У меня в комнатах за чаем?

— О Боже! У меня, кажется, на это время назначена встреча с портнихой? — Я посмотрела на Эдит, которая тут же слишком оживленно закивала. Она не умела лгать так искусно, как ее старшая сестра.

— Да, точно, Алиса. Встречу с портнихой назначили уже давно.

— Ну, полагаю, ради старого друга вы можете ее отменить, не так ли? — Рескин поклонился, наконец позволив Эдит увести себя… но, уходя, успел шепнуть мне на ухо: — Одна.

Меня передернуло. Я повернулась к Лео, мечтая схватить его за руку и убежать… А куда, собственно? Нам некуда было идти. На нас смотрело множество глаз. В том числе и мамины, встревоженные. Я видела, как она хмурит брови, как сжимает губы, стоя в дверях столовой. Я отвела взгляд. Мне не хотелось прочитать подтверждение собственным мыслям на ее лице.

— Странный малый. Что он имел ввиду? — Лео наблюдал, как Эдит ловко ведет мистера Рескина к столу с закусками.

— Не могу сказать.

— Алиса, вам нездоровится? Вы бледны.

— Нет-нет, я совершенно здорова. Но мне достанется от мамы, если я монополизирую вас: ведь ей тоже хочется насладиться вашим обществом.

— Я сидел возле нее во время квинтета Баха, потом принес ей бокал пунша и обещал стать почетным гостем на ее зимнем балу. Теперь же требую вознаграждения за мое терпение.

Он погладил мою руку поверх сатиновой перчатки, прижимая ее к своей груди. Я не препятствовала этой вольности до тех пор, пока не почувствовала ладонью биение его сердца, и тогда деликатно высвободила руку.

— О, Лео, — произнесла я, жалея, что не могу уткнуться лицом ему в плечо, чтобы скрыть свой стыд, свое прошлое, свои страхи.

— Что? Алиса… вы плачете? В чем дело, дорогая моя? — Он притянул меня к себе и, тревожно округлив глаза, заглянул мне в лицо. На его лоб упала прядь золотистых волос, сделав его похожим на мальчишку.

Я покачала головой, сморгнула слезу и обвела взглядом зал, отчаянно пытаясь обнаружить что-нибудь забавное, что помогло бы мне прогнать мрачные мысли.

Однако ничего подобного не нашла. Тут до меня дошло, что мы слишком долго оставались наедине, и спокойно и целенаправленно двинулась по направлению к прихожей, где на стенах рядами висели семейные фотографии, в том числе трех одинаково одетых девочек Лидделл в раннем детстве.

— Какая замечательная фотография! — Лео остановился перед нашим изображением. Ина, Эдит и я были в одинаковых коротеньких кружевных платьицах, в панталонах и носочках с крошечными гитарами. Из нас троих я единственная смотрю прямо в камеру или, вернее, на мистера Доджсона. Как нас фотографировали, я не помнила. Скорее всего это было у мистера Доджсона и, наверное, по маминой просьбе.

— Мама любила наряжать нас для фотографий, — сказала я Лео. — В те времена она ничего не имела против мистера Доджсона.

— Это фотографировал мистер Доджсон? — Лео по-прежнему внимательно разглядывал снимок.

Я улыбнулась, гадая, что такого интересного он увидел в том ребенке, которым я была когда-то.

— Да, он отличный фотограф.

— Человек многих талантов. И большой прозорливости, поскольку снова и снова выбирал своей музой вас! — Не отрывая глаз от фотографии, Лео скользнул рукой вниз и сжал мою ладонь, а я, прежде чем отстраниться, позволила ему задержать ее на минуту дольше положенного.

— Необязательно — просто тогда мы были близкими друзьями, жили практически бок о бок, — тихо проговорила я, наблюдая за мамой, которая двинулась в нашем направлении.

— Я хочу вашу фотографию. — Лео повернулся ко мне как раз в тот момент, когда к нам присоединилась мама.

Она почтительно склонила голову. Ее лицо побледнело: должно быть, мама слышала, что сказал принц.

— Сэр? — обратилась она к нему, вроде бы улыбаясь нам обоим, хотя в мою сторону ни разу не взглянула.

— Я говорил Алисе, что хочу иметь ее фотографию. У меня нет ни одной. При этом я только что узнал, что рядом с нами живет одаренный фотограф! Не соблаговолите ли вы, мадам, попросить мистера Доджсона сделать снимок Алисы? Можно по этому поводу устроить вечеринку: процесс фотографирования меня необыкновенно увлекает. У меня самого есть фотоаппарат, но я весьма неловок в обращении с ним.

— Сэр, я буду рада заказать фотографии моих дочерей — ибо уверена, вы имели в виду и Эдит тоже — одному прекрасному фотографу, что живет тут, в Оксфорде. Вы, конечно же, слышали о миссис Кэмерон? Девочки уже и раньше ей позировали. У нас в библиотеке висит очаровательная фотография Эдит. Если позволите, я вам ее покажу. — Уверенно, но почтительно положив руку на руку принца, мама пригласила его жестом пройти вдоль холла к библиотеке.

— Почту за величайшее одолжение, если вы все же попросите мистера Доджсона, — твердо сказал Лео. — Не могу упустить возможность получить фотографию Алисы из Страны чудес, сделанную Льюисом Кэрроллом.

Я застыла на месте с приклеенной к лицу учтивой улыбкой, чувствуя себя совершенно беспомощной и не в силах смотреть маме в глаза, полные осуждения, поскольку не могла попытаться заставить Лео отказаться от его прихоти. Во всяком случае, не здесь, не в присутствии мамы.

— Я понимаю вас, но вы даже не представляете, какие замечательные фотографии делает миссис Кэмерон…

— Я сказал: мистер Доджсон.

Никогда прежде я не слышала, чтобы голос Лео звучал так повелительно. Мама тоже. Однако она сразу поняла, что это королевский приказ. Ей ничего не оставалось, как сделать реверанс и объявить гостям, что музыканты вернулись, а потому — просьба всем занять свои места.

Весь оставшийся вечер, сидя рядом с Лео (по другую руку от него мама решительно и сердито посадила Эдит), я притворялась, что наслаждаюсь изящными трелями квартета Моцарта. Но на сердце у меня был камень, а затылок горел от гневного и осуждающего маминого взгляда. Я знала, кого она сделает виноватым за все эти дела, как изволил легкомысленно выразиться мистер Рескин.