Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес

– А сейчас, – сказал я, – будет лучше для всех, если вы попросите жену приготовить чай или кофе. Нам это определенно понадобится.

Этот неописуемо мерзкий человек судорожно сглотнул, словно желая загнать внутрь свое подлинное отношение к моим словам, и сказал с какой-то неуклюжей хитрецой, причина которой осталась для меня непостижимой:

– Мистер Гилби, а вы не хотите осмотреть тело? Покойника ведь могли обворовать или еще что сделать.

– Пусть этим занимается полиция.

– Но почему бы нам, сэр, не проверить сначала самим?

Злость на это неописуемо отталкивающее создание захлестнула меня. Чтобы сдержаться, я повернулся и быстро накрыл тело Гатри простыней.

– А теперь, мистер Хардкасл, нам необходимо срочно связаться с Кинкейгом. Снегопад прекратился, ветер утих. Вы должны отправить своего не совсем умственно здорового юношу в город, как только начнет светать.

И я вытолкал управляющего за порог подвала, вышел сам, запер дверь и спрятал ключ в карман. Заверяю тебя, в самой атмосфере Эркани разлито нечто, заставляющее меня играть роль самозваного хранителя замка. К счастью, время бежит быстро, и, пока пишу эти строки, я ожидаю скорого прибытия представителей закона, которые возьмут все под свой контроль. Тогда я смогу уйти в почетную отставку со своего малоприятного поста. А пока мне нужно изложить на бумаге еще одну-две шокирующие подробности.

Когда дверь подвала оказалась под замком, Хардкасл быстро удалился по коридору, что-то раздраженно бормоча себе под нос, а я остался в одиночестве, обдумывая дальнейшие действия. Ничто не заставило бы меня рыться в карманах жертвы подобно эксперту-криминалисту, но упомянутое Хардксалом возможное воровство навело на другую идею. У меня ушло немало времени, чтобы полностью изолировать башню и спуститься со всей нашей маленькой группой в ров. Когда же мы прибыли на место, то застали невесть откуда взявшегося Гэмли, склонившегося над телом. Подтверждение его личности не заставит себя долго ждать, но не могло ли остаться улик на снегу, говорящих, каким образом он проник туда. Такие улики недолговечны, и их следует зафиксировать в первую очередь. Я поднял с пола оставленную Хардкаслом лампу и, прежде чем вернуться наверх, снова вышел в ров.

Ветер, молниеносно заносивший следы наверху башни, в глубоком рву не имел такой силы, и с тех пор, как снегопад несколько утих, каждая вмятина в насте осталась видна вполне отчетливо. И самым любопытным образом я получил новое напоминание, в каком уединенном месте располагался замок, потому что во многих местах снег оказался испещрен следами лесных обитателей, искавших убежища от бурана. Мелкие и быстрые шажки – это пробежала лисица, отпечатки более длинных прыжков оставил горностай, заячьи петли в одном месте пересек важной походкой фазан, а в другом следы обрывались, и осталось лишь кровавое пятнышко и клочок шкурки. Луна теперь появлялась и пряталась за облаками, делая свет похожим на мерцающие огни неоновой рекламы и причудливо выделяя замысловатые узоры на снежном ковре. Хотелось остановиться и любоваться этим невинным зрелищем, позабыв обо всех проблемах, и мне пришлось преодолеть в себе жажду наслаждения эстетикой природы, чтобы вернуться к цели своего расследования.

В том месте, где упал Гатри, снег разметало, как при падении крупного метеорита, а вот вокруг все было затоптано нашими ногами, когда мы осматривали и поднимали тело. Но зато вне этого круга каждый след четко выделялся среди прочих. И история рисовалась вполне понятная. Гэмли совершил опасный прыжок в глубокий ров футах в пятнадцати от тела и направился прямо к нему. А когда уходил, то сначала точь-в-точь повторил путь, но, обнаружив, что подняться наверх в той же точке совершенно невозможно, добрел до небольшого моста, по которому мы с Сибилой впервые вошли в замок. Там он смог легко выбраться из рва, и уверенная манера его передвижений свидетельствовала о хорошем знании местности. Я выбрался там же и последовал по его следам, ведшим от замка, хотя теперь это стало нелегко из-за глубины снега. Но чуть позже я убедился, что он все-таки повторил тот же путь, которым ранее пришел. Гэмли явился из мрака ночи и вернулся в него. Изначально он, вероятно, направлялся к малому входу, когда падение тела Гатри заставило его отклониться от маршрута.

Я вернулся в ров и добросовестно обошел его по кругу. Передо мной сложилась окончательная и полная картина: Гэмли приблизился к телу с одной стороны, а Сибила, Хардкасл и я – с другой, то есть от дома. Гэмли затем удалился туда, откуда пришел. Вероятно, плоды моей разведки оказались ничтожными, но я все равно испытывал удовлетворение человека, прибравшего за собой.

Хардкасла я обнаружил все еще топтавшимся в подвальном коридоре. Вполне вероятно, что он силился открыть дверь, за которой лежал труп. И если его жена выглядела ведьмой, то он представлялся мне упырем. Но сейчас он подошел ко мне и хрипло произнес:

– Это было убийство.

– Пока ничто не доказано, и предстоит следствие, мистер Хардкасл. Давайте поднимемся наверх.

– А я вам говорю, что это подлый Линдсей обманул и убил его. Разве я не упреждал лорда, что ничего хорошего не выйдет, если он станет якшаться с выходцем из их племени? Он обвел хозяина вокруг пальца, убил его, а теперь сбежал вместе с девицей.

Я шел впереди, но, услышав эти слова, резко повернулся к нему.

– Простите, что вы сказали?

Он для начала зловеще ухмыльнулся, словно говоря: «Что? Проняло тебя наконец?», а потом повторил свой характерный жест – вытащил из-за спины грязную руку и потер подбородок. Медленно и со злобным удовлетворением в голосе он спросил:

– Стало быть, вам теперь интересно узнать обо всем?

Но какой бы нелепой тревоги ни желал нагнать на меня Хардкасл, эффект от его слов был в тот же момент начисто смазан внезапным шумом, возникшим прямо у нас над головами. Леденящие душу вой и визг, подобные услышанным нами, могла бы вызвать, как нарисовало мое воображение, схватка стаи волков с гиенами. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять: до меня доносятся звуки первого и последнего плача по умершему Рэналду Гатри. На две пятых вой принадлежал миссис Хардкасл, еще примерно такую же лепту вносил слабоумный юноша, а остальное добавляли собаки на заднем плане. Причем композиция изменилась, когда мы поднялись по лестнице. Таммас – местный дурачок свел свою часть к обыкновенному хныканью, зато миссис Хардкасл разразилась вполне членораздельным поминовением. Стоявшая между ними Сибила выглядела абсолютно холодной и суровой, и я начал подозревать, что события ночи окончательно обессилили ее.

– О, горе нам! Великое горе постигло нас всех. Наш добрый лорд почил, наш славный хозяин покинул нас, а беспутная девчонка сбежала с Линдсеем! Вот беда! Ой, горюшко-горе!

Речитатив старухи, произносимый снова и снова в одном ритме и нараспев, производил одновременно и пугающее, и трогательное впечатление. А Таммас, как будто различив мелодию в ее голосе, начал бормотать свою излюбленную песенку: