За все в ответе - Михаил Филиппович Шатров

митинге. Хочется порадовать земляков перспективой… Город будем застраивать?

Добротин молчит.

Будем, Анатолий Мартынович! Уже этой осенью начнем закладку жилого массива в центре города. Стройка почти ничего не дает Излучинску. И в этом году из того, что вы должны были сделать, не заложено ни камня. Общежития, времянки лепите.

Д о б р о т и н. Мария Сергеевна, городишко ваш уйдет под воду.

М а р и я. Вы уже шутили так однажды.

Д о б р о т и н. А теперь не шучу. Пока вы болели, я тянул дорогу к правому крылу плотины. Мучился, но тянул, как вы потребовали. Мрамор сохранил. Однако этот случай с новой дорогой и мрамором заставил меня строже проверить все проектные данные. Я обратился к ученым. Они два месяца работали. И вот их заключение — сегодня утром получил. (Подает Марии бумагу.) То есть это — лишь резюме, выжимка из целой кипы расчетных документов и карт. Оказывается, водохранилище ГЭС в период паводков будет заливать территорию Излучинска и большую часть района.

М а р и я. Как — заливать?.. (Читает бумагу, потрясена.) Почему же это раньше не было известно?!

Д о б р о т и н. Довольно обычный случай в строительной практике. Начинается строительство, а потом выясняются некоторые дополнительные детали, иногда — неожиданные. Вот одну ГЭС строили… Исследовали место под плотину и не заметили трещину в каменном дне реки. Огромную трещину. Проворонили — и все! Так и возвели плотину, а потом за голову схватились. Пришлось спасать положение. Сотни вагонов цемента в трещину закачали. Всякое бывает.

М а р и я. Как вы можете так спокойно, так сухо рассуждать?!

Д о б р о т и н. Заключение солидного научно-исследовательского института. Вы же верите ученым. Это я еще по мрамору понял.

М а р и я. Я вижу, вы это слишком хорошо поняли…

Д о б р о т и н. Что вы хотите сказать?

М а р и я. Что тут говорить?! Что уж тут говорить!..

Д о б р о т и н. Мария Сергеевна…

М а р и я. Это же погибель, разор… Еще казаки Ермака срубили здесь, на излучине реки, деревянную крепость… Люди обживают эти места! Почти триста лет стоит город. Излучинская пойма — она всю нашу область хлебом кормит. И ее затопить?.. Безумие! Недра еще не разведаны. Да разве же можно так?! Или все можно, когда настаивает «большой» человек? Огромный ваш, подавляющий авторитет…

Д о б р о т и н. Вам вредно волноваться, Мария Сергеевна.

М а р и я. Нет, я не дам погубить эту землю!..

Д о б р о т и н. Гм…

М а р и я. Мы будем строить дамбы! Вот-вот, именно… Чтобы задерживать воду.

Д о б р о т и н. Инженер, да, вы — инженер, верно мысль пустили… Возможная вещь — дамбы. Но это требует особых согласований в правительстве, ассигнований. Деньги, деньги… А выгодно ли? Решение такого вопроса, это, знаете ли, может длиться годами. А я ждать не могу. Сами понимаете, государственные сроки. Меня стройка торопит.

М а р и я. Ох, как вы отбросили все, отшвырнули…

Появляются  Е г о р  и  В а с и л и с а.

Е г о р. Здравствуйте, Мария Сергеевна.

Мария молча кивнула.

Отец, извини, я опоздал. А теперь уж на открытие дороги пора…

Д о б р о т и н. Я туда же. (Ищет глаза сына.) Так ты и Василиса — может, вы со мной поедете?

Егор смотрит на Василису.

В а с и л и с а. Мы — на автобусе.

Д о б р о т и н. Вольным — воля.

М а р и я. Анатолий Мартынович, вы когда-нибудь в детстве птичьи гнезда разоряли?..

Д о б р о т и н. Нет, я был хорошим мальчиком, я строил скворечники… (Уходит.)

Е г о р. Мария Сергеевна, да что вы такая грустная?! Ведь все в порядке! Дорога лежит как линейка, мрамор сияет под солнышком… Теперь все, все в порядке!

М а р и я. Спасибо, Егор, спасибо.

Е г о р. До свидания.

Е г о р  и  В а с и л и с а убегают. Слышится музыка.

М а р и я. Все в порядке… (Вдруг заплакала. Оглянулась, не видит ли кто, кулаком вытерла слезы.) Ну! (Закурила. Стоит, думает.)

Появляется  Г а л ь к а. И — заканчивает песню, которую она услышала в вагоне электрички.

«Мы встречали рассвет,

                                    как прощальное

                                                             солнце свое.

Приближалось последнее

грозное дело…

Но с душой семерых,

                               с остротой семерых,

                                                             наша девочка в темное

поле смотрела…»

Поет она тревожно, торопливо, как поют настороженные птицы в людных местах.

З а н а в е с.

1969

Диас Валеев

ДАРЮ ТЕБЕ ЖИЗНЬ

Драматическая хроника в двух частях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

САТТАРОВ.

БАЙКОВ.

АХМАДУЛЛИНА.

АЛСУ.

ВАДИМ.

САТЫНСКИЙ.

ГОГОЛЕВ.

КАЧАЕВА.

ВИКТОР.

ТАИСИЯ.

МУНИР.

ДУНАЕВ.

САЛИКОВА.

РУШАНЬЯ.

ВЕРА.

ГАУХАР.

НЮРА.

КОРНЕЙ ПЕТРОВИЧ.

ПЫПИН.

ЗАХАРЫЧ.

ИНЖЕНЕР.

ЮРИЙ.

АШОТ.

ДЕВУШКА.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

Площадка полигона, а дальше степь, развороченная, распластованная на десятки километров, держащая в себе панораму гигантского строительства.

Какие-то конструкции, головоломные и фантастичные; падают искры от сварки, натужный вой, урчание тяжелых, многотонных машин. И не поймешь, что это — день, ночь…

И во всем своя музыка. И на эту грубую музыку, на гул работающей степи, обнажившей древнее свое нутро, ложатся отдельные сцены.

СЦЕНА ПЕРВАЯ

В и к т о р. Ребята, бетон! Принимай, раззявы!

Г а у х а р. Что долго так? Дождь же! Если не работать, совсем крышка! Для вас же дорогу делаем, для твоего ишака!

В и к т о р. Это не ишак, а «МАЗ»! И не оскорбляй мою машину!

Г а у х а р. Тоже мне, князь выискался!

СЦЕНА ВТОРАЯ

Г о л о с а. К нам давай. Триста рублей плюс командировочные.

— На черта мне эти деньги!

— Через два месяца — квартиру! Поработаешь года два, в Москве дадут!

— На черта и квартира!

— Там НОТ. Школу надо пройти.

— На черта НОТ?! Здесь я на самом пике! Здесь ты влепишь кому-то, приедут, тебе вломят по загорбку — жизнь!

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

На междугородной.

И н ж е н е р. Алло, алло!.. Ну вот, значит… Ну, приехал!.. А черт его знает! Грязь страшная, народу тьма! В столовках так кишмя все кишит!.. Посмотреть надо… Посмотреть!.. Не поймешь сейчас ничего, говорю! Не пойме-ешь!..

На крыше вагончика — А л с у.

А л с у.

Широченное поле. Раздолье.

Необъятное чистое поле.

Скачет по полю жеребенок.

Ни тревог, ни забот, ни горя

Лошадиный не знает ребенок.

Жеребенок красив — до боли.

Плещет молодость в стройном теле,

Ноги стройные — загляденье!

Как мне хочется стать

Жеребенком…

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч  С а т ы н с к и й, К а ч а е в а, Г о г о л е в. Умолкнувшая Алсу — свидетель разговора.

Г о г о л е в. Результаты испытаний, конечно, внешне эффектны. На первый взгляд. Но, Николай Николаевич, дорогой мой, мы же не знаем, как эти фундаменты поведут себя во времени. Мы хотим посадить на них весь этот гигантский комплекс заводов, а насколько они надежны?

С а т ы н с к и й. Вы читали «Маленького принца» Сент-Экзюпери?

Г о г о л е в. Кажется. В далеком отрочестве. И что?

С а т ы н с к и й. Маленький принц попал к богу.

К а ч а е в а. Не к богу, к королю.

С а т ы н с к и й. Да-да, к королю! Простите, к королю. Так вот он спросил у короля: «Можешь ты приказать, чтобы солнце зашло?» Король сказал: «Могу, но зачем? Все